Лина Мур - 50 и одно дыхание легче

Я мычу и быстро киваю, подаваясь назад всем телом, чтобы глубже вобрать в себя его член. Ник хватает меня за грудь, щипая сосок и крутя его. Садится на свои ноги, а я на него, подпрыгивая и задыхаясь от его горячего дыхания на щеке.

— Ещё. Сильнее. Я сказал, быстрее, Мишель! — Его ладонь с волос перемещается на мою шею. Он душит меня. Пугает меня, и именно этот страх так сильно возбуждает. Эта его власть надо мной. Его сила. Его мощь. Его приказы. Они сводят с ума. Они подчиняют меня вновь и вновь, заставляют тело двигаться быстрее, постанывая и постоянно сглатывая от вытекающих изо рта слюней. Повязка нещадно давит на рот. Шлепки наполняют голову. Его пальцы крутят то один сосок, то второй, превращая меня в сумасшедшую, вскрикивающую от удовольствия. А Ник сдавливает мою шею, перекрывая кислород. В висках бьётся пульс, низ живота сводит от желания разорваться на части. Я слышу его тяжёлое и рваное дыхание на своей щеке. Меня окутывает его ароматом и этой грубой, тематической похотью, рождённой Ником во мне. Ещё несколько толчков, и меня сотрясает неукротимая дрожь. Она проносится по телу, заставляя трястись от того, как резко и неожиданно вся накопленная энергия вырывается из него, с силой сжимая его член внутри себя. Мои мышцы плавно сокращаются, массируя член Ника, отчего и он кончает, кусая моё плечо.

Ник ослабевает захват на моей шее, и я хватаю ртом, ставший невероятно горячим, кислород, шумно дыша и расслабляясь на нём. На меня наваливаются блаженство и усталость. Моральная усталость.

— Умница, — повязка со рта падает, и мне больно сомкнуть челюсть. Издаю стон. Ник сразу же понимает, в чём проблема, и пальцами медленно массирует моё лицо, нежно целуя плечо и шею.

— Понравилось? — Шепчет он.

— Да, — выдыхаю я. — Только встать не могу. Ноги затекли.

Чувствую в темноте его усмешку, и он аккуратно приподнимает меня с себя, стирая влагу между бёдер. С его рук исчезают перчатки, и я ощущаю тёплые прикосновения. Они дарят мне очередное блаженство. Чувствую его нежность, когда Ник помогает мне подняться на ноги, придерживая за талию, его заботу, с которой он поглаживает меня по спине, чтобы я привыкла стоять на ногах, и они перестали дрожать. Всё это собирается в один маленький мир, созданный только для нас.

— Постой сама. Я сейчас вернусь, — целует меня в лоб, прислоняя к стене, и отходит. Он одевается, а затем возвращается ко мне и разрывает вторую, едва живую, бретельку платья, и оно падает к ногам. Помогает мне надеть халат, который захватил с собой из дома, и подхватывает на руки. Он это делает каждый раз после каких-то серьёзных игр. И я не возражаю, мне нравится, когда он вот такой любящий.

Мы спускаемся на первый этаж, и Ник опускает меня на ноги.

— Стоять можешь? — Интересуется он.

— Да. Всё в порядке. Чёрт, наушник потеряла и сумочку… она наверху, — цокаю и устало показываю пальцем на лестницу.

— Сейчас принесу. Стой здесь, — Ник поднимается обратно, а я ёжусь от затхлой и жуткой обстановки дома. Сейчас, когда эйфория после оргазма немного стихает в моей голове, то я осознаю, что меня попросту развели. Мной поиграли, и это меня обижает. Я, конечно, приняла тот факт, что Ник полон сюрпризов и идей, как разнообразить нашу приближённую к его теме сексуальную жизнь, но это уже слишком.

Николас возвращается с моей сумочкой и протягивает её мне.

— Наушники новые купим. Это не проблема, — с широкой и сытой улыбкой говорит он. Злость вскипает у меня в крови.

Замахиваюсь и ударяю его по щеке. От шока и неожиданности Ник дёргается и отступает, недоумённо прижимая ладонь к щеке.

— Ты рехнулась, Мишель? — Яростно повышает голос.

— Это ты рехнулся, Николас! Ты заставил меня испытать такой страх, который я могу сравнить только с тем, что пережила с Теренсом! Ты хоть представляешь, что я чувствовала, осознавая, что меня могут изнасиловать двое парней?! Идиот! — Выкрикиваю я, размахивая сумочкой, как оружием.

— Но тебе понравилось! — Он возмущённо сдвигает брови.

— Да, когда я поняла, что это ты! А если бы это был не ты? Если бы я пошла в другую сторону? И эти ребята схватили бы меня! Ты обещал, что я буду в безопасности, а в итоге я чуть не умерла от страха! Это же ненормально для меня, — топаю ногой и, разворачиваясь, вылетаю из дома, специально хлопая дверью, чтобы показать ему, как сильно я зла.

Конечно, оказаться на улице в махровом халате, на каблуках, с потёкшей тушью от слёз, которых я даже не заметила сначала от страха, и обнажённой, не считая трёх полосочек, и то уже совсем мокрых, это довольно комично. Но в данный момент я осознаю, что такие развлечения уже перешли все границы. Одно дело, когда мы пробуем что-то новое в стенах клуба, а другое — на улице, среди людей, которым неизвестно что может взбрести в голову.

— Мисс Пейн, — замечаю в паре шагов машину Ника и Майкла, напряжённо смотрящего на меня и предлагающего взмахом руки забраться в автомобиль.

— И ты его поддержал. У вас, вообще, нет мозгов? — Цежу я сквозь зубы, опускаясь на пассажирское сиденье.

— Я говорил, что это плохая идея, мисс Пейн. Но когда мистер Холд меня слушал? — Цокая, Майкл закрывает за мной дверь машины, а я раздражённо складываю руки на груди.

Через несколько мгновений рядом оказывается Ник, отдающий приказ ехать домой.

— Ты что, действительно, обиделась? Это же игра, Мишель. Ты жертва, я насильник, — тихо произносит Ник.

Бросаю на него злой взгляд и отворачиваюсь к окну.

— Ладно, прости. Те ребята не навредили бы тебе, они должны были только напугать и привести в тот дом. Я им заплатил, и они члены нашего клуба, так что тебе опасность не грозила, — добавляет он. Упрямо поджимаю губы.

О-о-о, мне есть что сказать ему сейчас, но я лучше промолчу. Ник даже не подумал о том, какие ассоциации это вызовет во мне. Конечно, всё здорово и интересно, но граница между безумием и разумным должна быть.

— Крошка, — Ник обхватывает меня за талию и тянет к себе, отчего я скольжу по кожаному сиденью.

— Я испугалась, — бубню.

— Так и должно было быть. Страх руководит нами и очень возбуждает. Без него скучно жить.

— Тебе жить скучно? Серьёзно? Тебе проблем мало? Нужны новые? — Шиплю я, поворачивая к нему голову.

Ник цокает и закатывает глаза, а затем возвращает на меня взгляд раскаявшегося сытого кота, разбившего вазу. И это он научился делать только три дня назад, чтобы сбивать меня с толку и прогонять из моей головы обиду.

— Больше такого не практикуем. Я тебя понял, — его ладонь ложится на мою щёку, и он нежно её поглаживает.

— Но ты получила оргазм. Тебе понравилось.

— Да лучше иглы, чем вот этот страх. Ты не понимаешь, — шумно вздыхаю и прикрываю на несколько секунд глаза, чтобы собрать все мысли воедино и объяснить ему то, что я чувствовала.