Анна Мичи - Катастрофа для байкера

— Да, он, — ответил Марк. — Слышал о нём что-нибудь?

— Слухи разные ходили, — расплывчато ответил Сало. Некоторое время просто вертел головой, следя за разговором Макса и Марка, а потом вдруг сказал: — Так вам что, нужны доказательства, чтобы он отсидку схлопотал?

Братья переглянулись, и ответил Макс:

— Сам-то Зуб птица мелкая. Но если вскрыть его, оттуда потянутся ниточки к отцу, который его явно прикрывает. Вот только перебивание номеров, хоть и уголовка, к сожалению, не так много весит. Откупится.

— А как насчёт убийства?

— Зуб замешан в какое-то убийство? Чьё?

Я тоже вытаращила глаза на Сало. Что ещё за тайны откроются сегодня?

А тот замешкался, ещё раз поводил взглядом по лицам. Потом неохотно начал:

— Ребята, только вам говорю. И сразу скажу, доказательств у меня никаких. Только что сам думаю. Так что я вам расскажу, а вы решайте, что с этим делать. И… — он вдруг посмотрел прямо на меня, и так пристально, что мне стало неловко. — Саша, можешь сходить мне чего-нибудь заказать? Сочку, там?

Эта просьба поставила меня в такой сильный тупик, что на несколько секунд я банально зависла. Зачем ходить, когда можно просто подозвать официантку? И почему именно я? И Сало, пьющий «сочок», вызывал бурю когнитивного диссонанса в моём сознании. Я даже не сразу переспросила:

— С-сочок? Какой?

— Ладно, — он неожиданно вздохнул и махнул рукой. — В конце концов, ты совершеннолетняя уже, имеешь право знать, — обвёл взглядом присутствующих. — Её вон отца, Лесника — убили. Не сам он умер. Если и впрямь дтп, то не случайно. Я знаю, потому что он заехал ко мне перед тем, как к Зубу на встречу ехать, и рассказал мне всё.

Я застыла, как сидела. На миг стало трудно дышать. Словно кто-то схватил изнутри ледяной рукой, сжал в горсть и не хотел отпускать.

— Ох, не хотел я при тебе говорить, грязное бельё ворошить, — сокрушённо сказал Сало, глядя на меня. Подхватил со стола стакан с водой и опрокинул его махом, так, словно там была водка.

Мне тоже очень хотелось выпить. Марк обнимал меня за плечи, словно защищая, я приникла к нему, и только его тепло и размеренный стук его сердца напоминали, что сейчас всё хорошо, я в безопасности, всё, что я ни услышу, уже не так важно, уже относится к прошлому.

— Они хотели место, где стоит салон, уж не знаю зачем. Тоже, может, номера перебивать или наркотой торговать, или оружие перевозить — хрен знает. Но когда Лесник отказался продавать свою долю, ему дали понять, что просто так это ему с рук не сойдёт. Но я-то узнал обо всём уже в ту ночь, когда он… когда его… короче, перед самой его смертью.

— Погоди, я так и не понял, почему ты думаешь, что его убили? — спросил Марк.

Сало отвёл глаза:

— Уж слишком хорошо всё складывается. Он заехал ко мне перед тем, как ехать к Зубу. Собирался избить его и выкинуть к чертям, отстранить от управления полностью. Ему же принадлежала большая часть капитала. Он хотел перекупить у Зуба остальное.

— А избивать его зачем? То есть я бы тоже с удовольствием выбил бы Зубу все зубы, но нужна ведь хоть какая-то причина?

— Ой, да это… — Сало снова отвёл глаза, весь сгорбился. Я бы посмеялась, таким неприкаянным он выглядел, но было не до смеха.

— Договаривай, раз уж начал.

— Да он узнал, что Зуб спит с его женой, — Сало виновато посмотрел на меня. — Извини, Саша.

— Не, ничего, — с трудом ответила я. Тихо фыркнула: — Я даже не слишком-то удивлена.

Более того, картинка в моей голове наконец сложилась. Ещё когда отец был жив, я пару раз замечала, как мать и Зубченко многозначительно переглядываются. Было дело, что и заставала Зуба у нас дома. Наивная школьница, я тогда думала, он приходил к отцу, просто выбирал неудачное время. А этот сукин сын и на меня ведь поглядывал, особенно после того, как сиськи выросли.

— А как он узнал? — поинтересовался Марк. — Если бы он их засёк, выбил бы Зубу всё сразу, на месте, не отходя от кассы.

— Ему кто-то донёс. А может, баба сама проговорилась, в запале. Вряд ли Зуб сам прокололся, ему это точно было ни к чему. Я не спрашивал, как-то неудобно спрашивать такие вещи… да и в голову тогда не пришло. Я ж понятия не имел, что вижу его в последний раз. Он собирался дать Зубу в хлебало, а с бабой развестись. Говорил, голой на мороз выставит. Зол он был очень, не думаю, что прямо так и сделал бы, — Сало бросил на меня ещё один виноватый взгляд.

— Но ты не знаешь, это точно убийство или несчастный случай.

— Да, я ж сразу так и сказал. Да только слишком хорошо это для совпадения. Для Зуба и бабы его хорошо. Но что именно там случилось, знает только Зуб. Ну, может, ещё баба Лесника. Я пытался поднять волну, но всё это быстро замяли, экспертиза якобы обнаружила алкоголь в крови, решили, что по пьяни. Но от меня он уходил трезвый как стёклышко, только злой как чёрт. Не думаю, что стал бы пить с Зубом.

— Что ж ты молчал-то все эти годы?

— А кому говорить?! Ты меня знаешь, я бирюк бирюком. Да и чего говорить, домыслы ж они сплошные…

Марк с Салом и Максом ещё что-то обсуждали, Катя, сидящая с другой стороны от меня, сочувственно поглаживала меня по плечу, а я думала. Думала, что помню папино мёртвое, странно умиротворённое лицо в гробу. Помню, что мать уже тогда проявляла удивительное равнодушие. Плакала, да, но не так, как плачет женщина, потерявшая любимого мужа, а как человек, попавший в переплёт и не уверенный, что сможет выбраться сухим.

И она всё это время знала. Знала, что отец умер, быть может, насильственной смертью, что узнал о её изменах, знала, прикрывала любовника и молчала.

Я встала:

— Я хочу с ней поговорить.

Естественно, одну меня никуда не отпустили. Поначалу вообще не хотели отпускать: то Катя просила хорошо подумать, не действовать на эмоциях, то Сало пытался отыскать оправдания для моей матери, то Макс предлагал другие способы узнать, что произошло тогда, пять лет назад.

Один только Марк молча сидел рядом со мной, наблюдал за моим упрямым лицом, и наконец хлопнул по столу, вставая:

— Мы с Сашей вдвоём съездим.

Небольшая буря протестов, и через пятнадцать минут мы с Марком садились на такси у выхода из ресторана. Доехали быстро, в пути почти не говорили, я только молча сжимала его руку. В голове было пусто, я вообще не представляла себе, что сейчас будет, какие именно вопросы я стану задавать, что мать ответит. Вообще происходящее казалось мне невероятным. И в то же время не было ни единой причины не верить.

Я знала, что мать не любит отца. Ну как знала — до определённого возраста я не замечала, потом старалась не думать об этом, не верить, делать вид, что ни о чём не догадываюсь.

Но я не знала, что она ему изменяла… и тем более мне в голову никогда бы не пришла мысль, что мать может быть замешана в его смерти.