Дженни Лукас - Любовь всегда права [litres]

На ее щеках выступил румянец, она прикусила распухшую нижнюю губу, заколебавшись, и неуверенно произнесла:

– Что же мне делать?

– Что хочешь, – хрипло ответил он.

На ее лице отразилась неуверенность. Затем она посмотрела на его тело, и выражение ее лица изменилось. Опустив голову, она прошептала:

– Не шевелись ни единым мускулом.

Она поцеловала его, переплетая его язык со своим. Дрожь пробежала по его телу, и он начал поднимать руки, чтобы обнять ее. В наказание она оторвалась от его губ.

– Нет, – схватив его за запястья, она крепко прижала его руки к матрасу. – Не двигайся. И не говори ни слова!

Он начал было отвечать, но тут заметил ее свирепый взгляд.

Увидев, что он сдался, она удовлетворенно кивнула и снова поцеловала его, прижавшись губами к его губам. Она не давала другим частям их тел соприкоснуться, дразня его.

Было трудно не двигаться или не говорить, когда все, что он хотел сделать, – это обнять ее. Она поцеловала его грубый, щетинистый подбородок, затем вниз по шее, проводя языком по адамову яблоку, вниз по ключице и до мускулистой груди. Он почувствовал восхитительное тепло ее дыхания на каждом соске.

Его член был твердым, он дергался и раскачивался. Взглянув на него сверху вниз, она самодовольно улыбнулась, как будто не только приняла свою полную власть над ним в этот момент, но и наслаждалась ею.

– Холли, – выдохнул он, потянувшись к ней.

– Нет, – резко ответила она, прижимая запястья Ставроса к подушке. – Если ты еще раз пошевелишься…

– То что?

На ее лице появилось странное выражение, и она посмотрела ему прямо в глаза.

– То не ощутишь того, что я собираюсь сделать.

Сделав глубокий вдох, он моргнул, затем медленно кивнул, подчинившись. Она медленно опустила голову, подразнила мочки его ушей, затем чувствительный участок между шеей и плечом. Она следила за реакцией его тела и торжествовала.

Все его рациональные мысли исчезли, когда она, не сводя с него глаз, медленно опустила голову между его ног.

Он не мог отвести взгляда от ее прекрасного ангельского лица, когда ее полные, распухшие, рубиново-красные губы опустились, чтобы принять его твердый, пульсирующий член. Ее розовый язычок высунулся, чтобы лизнуть каплю выступившей на кончике жидкости.

Он затаил дыхание, глядя на нее в шоке. Что же случилось с застенчивой девственницей, которая была в его постели в прошлый сочельник? Эта женщина была уверена в себе и готова была осуществлять свои желания.

Дразнящими движениями она провела языком по его головке, затем заглотила его член глубоко и еще глубже, при этом маленькой ручкой двигала вверх-вниз по всей длине его ствола. Она взглянула на него, и он скорее почувствовал, чем увидел ее довольную улыбку.

Он больше не мог этого выносить. Со сдавленным стоном он потянулся к ней, игнорируя ее слабый протест.

Ставрос взял ее за бедра, как будто она ничего не весила, поднял над своим членом, а затем медленно насадил ее на него. Со сладострастным стоном она прижалась к нему, и чувственность даже этого простого движения пробежала по его венам. Он отпустил ее бедра, чтобы дать ей свободу движений, молясь, чтобы она не двигалась.

Она ответила на его молитву и, закрыв глаза, не двинулась с места. Но как только он начал выдыхать, она пришла в движение, сначала медленно, затем с нарастающим ритмом. Зрелище ее прыгающей полной груди было слишком возбуждающим. Он закрыл глаза и запрокинул голову, пытаясь сохранить самообладание. Но образ остался в его воображении, и он потерял себя в невероятном ощущении наслаждения, которого никогда не испытывал раньше и даже не представлял, что такое возможно.

Она прыгала на нем все сильнее, все быстрее, пока он не взорвался невероятным оргазмом размером во вселенную. Почти одновременно он услышал ее хриплый голос, выкрикнувший его имя. Она рухнула на него, их обнаженные, потные, скользкие тела переплелись на кровати. Он обнял ее, поцеловал в висок и крепко прижал к себе.

Потом он долго лежал с открытыми глазами, держа в объятиях свою уснувшую жену, и думал о том, что попробовал самый сладкий наркотик в своей жизни. Но если он употребит его слишком много, это уничтожит его самого.

Брак со Ставросом был чудесным. Невероятным. Все было лучше, чем Холли мечтала.

После свадьбы они провели несколько дней медового месяца, посещая различные места в Нью-Йорке: большую рождественскую елку в Рокфеллер-центре, кафе, магазины.

Вместо того, чтобы просто купить ей и ребенку несколько вещей, как ожидала Холли, Ставрос сошел с ума, в результате они оказались обеспечены одеждой, причем самой дорогой, чуть ли не до конца жизни. Но Ставрос и этим не ограничился. Они поехали в самый большой магазин игрушек на Манхэттене, и Фредди кроме игрушек для своего возраста обзавелся полной бейсбольной экипировкой, книгами, играми, дорогой железной дорогой и плюшевым мишкой величиной со Ставроса.

– Фредди всего лишь ребенок, – смеялась Холли. – Он еще долго не сможет играть ни с одной из этих вещей!

– Пока не сможет, но время пройдет быстро, – ответил он, глядя на Холли, и его черные глаза внезапно стали голодными. – Давай купим нечто особенное и для тебя.

Их измученный ребенок заснул в автомобильном кресле, а они приехали в неприлично дорогой бутик нижнего белья. Холли ошеломленно уставилась на манекены в витринах, потом опустила голову и покраснела, представив все это на себе.

Когда они вошли внутрь и она посмотрела на ценник, то ахнула и повернулась, намереваясь сразу же выйти обратно.

– Куда это ты собралась? – спросил муж, ухмыляясь.

Она недоверчиво посмотрела на него.

– Это же двести долларов!

– Ну и что?

– За пару трусиков!

– Я бы заплатил гораздо больше, – хрипло сказал Ставрос, проводя рукой по рукаву ее длинного, гладкого черного пальто от Диор, которое он только что купил ей, – чтобы увидеть тебя в них.

Она покраснела так, что ее лицо вспыхнуло ярким пламенем, и оглянулась, не слышал ли кто его слова. Затем муж наклонился к ее уху и прошептал, что именно собирается сделать с ней позже этой ночью, и она была рада, что Фредди спал в коляске и его невинные уши ничего не слышат.

– И еще, – добавил Ставрос, когда наконец отстранился, – драгоценности.

– А что мне может понадобиться кроме этого? – выпалила она, поднимая левую руку с массивным платиновым кольцом с бриллиантом на безымянном пальце.

Ее муж издал низкий смешок.

– О, моя милая женушка, – сказал он, проводя большим пальцем по ее нижней губе, которая все еще была припухшей после их любовных ласк прошлой ночью. – Я куплю тебе рубины, такие же красные, как твои губы. А еще изумруды, сверкающие, как твои глаза. Я хочу видеть тебя обнаженной в своей постели в одних бриллиантах.