Оксана Гринберга - Цена соблазна (СИ)

— Итак, Ветлицкая покинула родные пенаты и вышла на охоту, — прокомментировал Родька, проводив бывшую одноклассницу взглядом. — Мужику знатно не повезло!

— Зря ты так, Родь! — покачала Майя головой. — Не понимаю, почему ты ее так не любишь?

— А я мало кого люблю, — жизнерадостно сообщил он, — потому что вижу таких людей насквозь. Суть Ветлицкой в том, чтобы как можно лучше устроиться в этом мире. Причем за счет других, Марусь, потому что сама она слишком ленива и глупа. — И тут же добавил, не дав ей возможности возразить: — Но Ветлицкая у нас не хищница, нет! Скорее, она — половая тряпка, которую отбрасывают после использования.

— Родь, сейчас же прекрати! — возмутилась Майя. — Ты ведь знаешь, Элька моя подруга, и я не позволю…

Он снова усмехнулся.

— Как скажешь, Марусь!

Затем последовали дифирамбы ее красоте и успеху, от которых кровь сразу же прилила к щекам. Майя всегда смущалась, когда ее хвалили.

— Все, хватит, Родь, это уже перебор! — наконец, не выдержала она. — Ты меня так совсем захвалишь. Лучше расскажи, как твои дела. Знаешь, я чертовски рада тебя видеть!

— Знаю, — кивнул он. — Я это чувствую. Ты как маленькое солнце, Марусь, еще со школы… Помнишь, как приходил к тебе греться, когда мне было совсем плохо? — он попытался взять ее за руку, но Майя не далась.

— Что ты несешь, Родь?

— То и несу, — усмехнулся он. — Ничего не изменилось, Марусь! — произнес многозначительно.

— Мы изменились, — покачала она головой. — Каждый пошел своей дорогой, и некоторые из этих дорог завели нас довольно далеко от дома.

Сказанное заставило Родьку призадуматься.

— Знаешь, я рад, что ты уехала из Н-ска, — неожиданно произнес он. — И тебе удалось всего этого избежать.

— О чем ты? — растерялась Майя, почему-то подумав, что сейчас он заведет разговоры о кризисе и о том, что хорошо там, где нас нет.

Но Родька молчал, размышляя о чем-то таком, что его явно тревожило. Наконец, заявил:

— Ты в курсе того, что происходит с нашими одноклассниками?

— Нет, не в курсе, — Майя пожала плечами. — А разве с ними что-то происходит?

Элька в редких телефонных разговорах была скупа на подробности, так что Майя не слишком-то знала, кто из их бывшего класса женился, развелся или обзавелся детьми.

— Я не так давно вернулся в Н-ск, но уже успел кое с кем пообщаться и проанализировать услышанное. Знаешь, к какому выводу я пришел? — Майя, конечно же, этого не знала. — За последние годы с нашими одноклассниками произошло слишком много трагических и совершенно нелепых случайностей. Целая череда, — заявил ей Родька. Подхватил бокал с шампанским с подноса проходящей мимо официантки, но сам пить не стал, сунул Майе в руки, — от которой оказались застрахованы только те, кто успел вовремя свалить из Н-ска. Например, мы с тобой, Марусь! Еще Трубина, Гиззе и сестры Балаян.

— Погоди, Родь, о чем ты говоришь? Какая еще… целая череда трагических случайностей? — нахмурилась она.

— Твои картины застрахованы? — спросил одноклассник насмешливо, и Майя поспешно кивнула.

— Да, застрахованы. К чему ты клонишь? Родь, прекрати меня разыгрывать! — Ей стало тревожно. — Сейчас же расскажи, в чем дело!

— Заинтриговал? — усмехнулся он. — Но, как уважающая себя Шахерезада, я расскажу тебе обо всем завтра. Завтра, Марусь!.. И не морщи свой красивый носик, я не собираюсь портить тебе вечер. Кстати, где ты остановилась? В гостинице?

— Нет, — покачала Майя головой, понимая, что из упрямого Родьки ей ничего не вытянуть, пока он сам не захочет рассказать. — В квартире родителей.

Вернее, это давно уже была ее квартира.

— В той самой, что с каморкой Карлсона на крыше?

Родька частенько бывал у нее в школьные годы, и Майя водила его по винтовой лестнице в папину мастерскую на мансарде, с которой открывался чудесный вид на красные черепичные крыши Старого Города. Наверное, именно поэтому она так не смогла продать квартиру, когда переезжала в Испанию. Собиралась, но в последний момент передумала — слишком уж много воспоминаний, державших ее цепко.

Вместо этого пару лет назад Майя нашла строительную компанию и дизайнера, решив привести свое наследство в порядок. Прилетев в Н-ск, Пабло снял номер в отеле, а Майя с Никитой и Орелией, его няней, устроились в отремонтированной квартире, в которой мало что напоминало ее не слишком счастливое детство.

— Заскочу к тебе завтра утром, — сообщил ей Родька. — Часов в девять, подойдет? И мы обо всем поговорим. Привезу тебе кофе и круассаны, как и положено на завтрак модной художнице.

— Родь, ну что ты несешь?!

— Дай-ка мне свой телефон! — он уже вытаскивал здоровенный позолоченный мобильник.

Уставился на нее вопросительно, и Майя, обреченно вздохнув, продиктовала ему свой номер, понимая, что теперь от Родьки ей так просто не отвязаться.

В череду… гм… нелепых и трагичных случайностей она не верила. Решила, что Родька все придумал, чтобы найти повод для еще одной встречи.

Майя была рада его видеть, но знала, что Родька к ней неровно дышит еще со школьных времен, да и сейчас чувствовала его особый интерес. Поэтому утреннее свидание порядком ее смущало. Впрочем, он всегда был слишком деликатен, чтобы у нее возникли какие-либо проблемы в случае отказа…

С другой стороны, может, и не стоит ему отказывать? Новый Родька ей нравился, а у нее давно уже не было никаких серьезных отношений…

Как, впрочем, и несерьезных тоже. Вернее, так толком никого и не было с того самого первого и единственного раза.

Быть может, пора впустить в свою жизнь что-то новое? Нового мужчину, с которым они были дружны еще со школы, а теперь он произвел на нее самое приятное впечатление, и променять постоянно членство в клубе неудачниц на серьезные и зрелые отношения?

Ей уже двадцать семь и… Про часики, которые тикают, додумать Майя так и не успела.

— Смотрите-ка, кто тут у нас?! — разнесся по галерее зычный голос, и Родька негромко выругался.

В дверях показалась знакомая фигура, при виде которой Майя мысленно чертыхнулась. Уж кого-кого, а этого человека она точно не ожидала увидеть на своей выставке!

— А вот и Дубовский пожаловал! — поморщился Родька. — Куда уж без него?! Знаешь, Марусь, я, пожалуй, пойду… — У них был затяжной конфликт еще со школы, причем частенько с применением грубой физической силы, в которой у его оппонента был значительный перевес. — Не буду портить тебе вечер. Увидимся завтра!

— До завтра, — машинально отозвалась она, готовясь к встрече с ураганом под названием «Максим Дубовский» и справедливо полагая, что без жертв и разрушений уже не обойтись.

Не ошиблась — жалобно звякнули бокалы на подносе у официантки, которую Макс по школьной привычке попытался ущипнуть за зад, и один из гостей, надолго остановившийся рядом с Майиным «Одиночеством», недовольно поморщился.