Олег Рой - Римские каникулы

Воспоминания об официанте потянули за собой другие, куда менее безобидные, но думать сейчас об этом Римма запретила себе категорически. Да, они с Ромоло расстались, она ушла от него. Но это уже свершившийся факт, и назад ничего не вернешь. Всё осталось в прошлом, и в данную минуту ей нужно разобраться, прежде всего, с настоящим. А потом, по возможности, – с будущим.

Потянувшись, Римма поморщилась и потерла затекшее плечо. Она уже и не помнила, когда ей приходилось спать вот так, в одежде. В школе, наверное. Или в универе. Ужасно хотелось большущую чашку кофе и в душ. К своему удивлению, она заметила рядом с журнальным столиком свой собственный здоровенный чемодан. Присмотрелась получше – сомнений не было: вот длинная царапина, полученная в Шереметьеве, а вот и кусок наклейки из Праги с опорами Карлова моста… Как он здесь очутился? Римма совершенно отчетливо помнила, что оставила его в том отеле на площади возле сквера… Там еще буйно цвела акация и совершенно в тон ей – ярко-желтые нарциссы на клумбе… Черт, как же он назывался, этот отель?..

На всякий случай щелкнув замками, Римма убедилась – чемодан действительно ее. Ну и ну! Чудеса, да и только.

Чемодан, конечно, появился очень кстати – можно было бы переодеться, да и вообще неплохо бы привести себя в порядок… Но сколько Римма ни оглядывалась по сторонам, она так и не сумела вспомнить, в каком месте этого необъятного жилища находится ванная – хотя за вчерашний вечер и посетила ее, как минимум, пару раз. Так что сначала она решила отыскать не ванную, а гостеприимную хозяйку. Так будет даже лучше, во всяком случае, вежливее.

Поднявшись с дивана и обувшись, Римма направилась в ту сторону, откуда доносилась музыка, по дороге вновь с любопытством посматривая по сторонам. Вчера, в полумраке, разглядеть «мансарду» Светланы ей толком не удалось, зато сейчас, при свете дня, ее жилище предстало во всем своем великолепии.

Квартира была действительно огромной. Двухуровневой, как и следовало ожидать: последний этаж дома полностью перестроен и соединен внутренними лестницами с надстройкой под крышей. Лестниц было, как минимум, две: одна – опасная, легкая, словно парящая в воздухе, с широкими деревянными ступенями и со струнами-тетивами по бокам, заменяющими нормальные человеческие перила, – начиналась прямо в гостиной, где Римма провела ночь. Вторая была поосновательнее – ее Римма вчера видела мельком где-то в дебрях квартиры.

Пространства нижнего этажа напоминали модный офис или выставочный павильон. Повсюду висели, стояли или лежали предметы нефигуративного искусства: мотки медной проволоки, перекошенные стеклянные колбы, тщательно загрунтованные полотна, обрызганные черной и синей краской. Особенно впечатлила Римму пирамидальная куча мраморного щебня на низком прозрачном столе у основания лестницы. В косых лучах солнца мрамор искристо блестел как свежевыпавший снег.

Правда, для вечной классики место тоже нашлось. В той части квартиры, которую можно было бы назвать столовой – там стоял овальный стол светлого дерева в окружении двенадцати стульев – висела объемная копия «Тайной вечери» Леонардо из какого-то твердого пористого материала, типа монтажной пены. Каждый предмет и каждая фигура были скрупулезно обведены светодиодной лентой – в точном соответствии с каноном.

Видимо, вдоволь нагулявшись по первому этажу своей модной квартиры, где заняться было решительно нечем, кроме как сидеть на диванах и креслах, поглядывая в окна, жить хозяева уходили на второй – спальни и кабинет располагались именно там.

Остановившись у входа в коротенький коридор, упиравшийся в кухню, Римма еще раз обвела взглядом все это великолепие. Утреннее солнце заливало мансарду светом, но напрямую в окна не било – его беспардонное вторжение пресекали расположенные снаружи хитроумные козырьки. Несмотря на вычурное модернистское оформление, пространство квартиры выглядело изящным и легким и гармонично сочеталось с видами города, панорама которых разворачивалась прямо за стеклами.

Все вокруг выглядело таким стильным, таким безупречно выверенным и элегантным, что Римме не так-то легко было соотнести в своем сознании эту обстановку с образом подруги детства, бывшей обитательницы Люблина, много лет подряд носившей одни и те же разбитые кроссовки. Да что и говорить – жизнь в Европе отличается от российской в куда более лучшую сторону. Представив себя на месте Светы в роли хозяйки подобных хором, Римма невольно подумала: небось, семь потов сойдет, пока обежишь с пылесосом все это хозяйство… Хотя она не сомневалась, что убирает здесь прислуга. А возможно, не только убирает, но и делает всю другую работу по дому.

Заслышав шаги гостьи, выглянула из кухни Светлана. Она была полностью одета, накрашена и свежа, и ничто в ее облике не говорило о вчерашнем бурном окончании вечера. Поприветствовав Римму, она кивнула куда-то в сторону, откуда та появилась:

– Ты там свое барахлишко обнаружила?

– Да, я прямо обалдела, когда увидела его возле кровати… То есть рядом с диваном, – сообщила Римма. – А как ты ухитрилась раздобыть мой чемодан?

– Да я утром проснулась и подумала, что ты первым делом захочешь переодеться, как встанешь. Еще бы! После вчерашнего-то… – она хулигански подмигнула смутившейся было Римме и продолжила:

– Помню, как ты бормотала, что оставила вещи в каком-то отеле. Хорошо, ты хоть визитку взяла! Я пошарила в карманах твоего плаща, нашла ее, позвонила и договорилась с портье, чтобы они вызвали такси и отправили сюда твое добро. Так что все просто, – улыбнулась она.

Римма слегка растерялась от такой «простоты», но промолчала. Дело сделано, не о чем тут говорить. Тем более что вещи ей действительно были нужны позарез. Ведь при всем желании ничем, кроме махрового халата Светланы, она бы воспользоваться не смогла – уж слишком разные у них фигуры. Светлана была выше ее на полголовы и обладала типично модельной внешностью: была высокой, худой, с прямыми развернутыми плечами, небольшой аккуратной грудью и узкими мальчишескими бедрами.

Пока Римма плескалась в душе, Светлана готовила завтрак. Гостевая ванная комната, как и вся обстановка квартиры, казалась шикарной и в то же время – удобной и продуманной до мелочей. Нежась под мощными струями, Римма с невеселой усмешкой вспоминала крошечный закуток в мансарде у Ромоло, наподобие шкафа-купе, с еле теплой хилой струйкой воды, которая так и норовила прерваться совсем, стоило кому-нибудь внизу открыть кран на кухне в кафе. А Ромоло так гордился своей «ванной комнатой» – ведь он сделал там всё сам, своими руками: и стену отгородил, и воду провел.

Да, счастье, конечно, бывает и в шалаше – но до чего же приятно вновь в полной мере вкусить блага цивилизации!