Эль Реми - Время океана

Мои длинные пальцы скользнули вдоль ее голени, остановившись на тонкой щиколотке, к которой прилипли крупицы песка. Я стал нервно затягивать ремешок, пока Хилл просто смотрела на меня, опустив взгляд.

— Ты красивый, — вдруг произнесла она.

Похоже, она рассматривала меня. Отчего-то я сильно удивился и даже опешил, хотя слышал такое часто. Неужели эта девчонка всегда говорит, что думает?

— Еще бы, — немного помедлив, ответил я. — Готово.

Я выпрямился и встретился с ее большими глазами цвета солнца. Мои же оставались холодными синими.

— Иди. Сейчас как раз вечерний ветер разгоняет волны. Хочу посмотреть, на что ты способна.

Алесса только кивнула, зашагав к теплой воде — светло-голубой, даже слегка мраморной. Прозрачная и блестящая, вода манила своей красотой и приятным шумом волн, сливающимся со звуком качающихся пальм. Я встал ближе, так, что она касалась моих босых ног. Шлепанцы я скинул еще пару метров назад.

Я наблюдал за тем, как Алесса входит в воду все дальше и дальше. Оказавшись там по колено, она забралась на доску и поплыла вглубь. Я уже уловил едва поднимающуюся волну, и девушка тоже ее заметила. Затем встала на ноги, чуть присев, и заскользила.

Я выявил как минимум две ошибки.

Спустя минуту Хилл уже летела вдоль волны, ее едва ли не закрывал белый пенный гребень.

Мое сердце резко дернулось. Я увидел, как нога соскользнула с доски, и волна поглотила Алессу.

Мне ли не знать, что это за дерьмо. Вода заполняет легкие, тебя закручивает в вихре, и ты вырубаешься, едва оставшись живым. Чем больше волна — чем жестче крутит.

Не думая, я ринулся вперед. Нырнув, сразу поплыл вглубь, пытаясь найти бездыханное тело. И я заметил его сквозь прозрачную чистую воду. Доска уже потянулась на поверхность, выплывая, а под водой она волочила за веревку Алессу, которая давно уже вырубилась. На самом деле, опытные серфингисты не вырубаются, если их закрутит в волне. Но, очевидно, Алесса не входит в их число. Счастье вообще то, что она хотя бы способна плавать.

Ну и хрень! Единственной причиной, по которой я в ту же секунду не стал махать руками и орать: «И это лучшая студентка?!», стал мой страх, что девушка может умереть.

Под водой я подхватил ее тело и выплыл вместе с ней на поверхность. Зацепившись за доску, я положил на нее Алессу и направился к берегу. По пути расстегнул дурацкий ремешок с ее щиколотки.

Когда волны подхватили нас и выбросили на сушу, я оттащил Хилл на песок и положил на спину. Ее глаза были закрыты, она не дышала.

Мне придется это сделать.

Я наклонился, приоткрыв ее губы, и прикоснулся к ним своими. Вдохнул воздуха в ее легкие и начал делать массаж сердца, надавливая на грудную клетку. Я занимался подобным кучу раз.

Через полминуты Алесса резко открыла глаза, захрипела и выплюнула воду. Закашлявшись, все еще давясь водой из легких, она пыталась прийти в себя.

Неожиданно Хилл подскочила и села. В этот момент ее колено дернулось и с силой влетело мне между ног.

У меня даже выступили слезы.

Она выругалась сиплым голосом, прижав руки к груди, а я сжался и завыл.

— Черт, — выдавила она, — в груди все горит… Я думала, мне крышка!

Алесса глубоко вздохнула и только сейчас заметила меня.

— Что с тобой?

Я поднял голову, пытаясь посмотреть на девушку, но в глазах потемнело от боли.

— Гребаная стерва, — тихо прошипел я. — За что?.. Что же я тебе сделал?..

Хилл удивилась. Она подошла ко мне, присев рядом, и погладила по спине.

— Что такое, Киллиан? У тебя что-то болит?

Наконец я пришел в себя. Сев на песке ровно, я убрал мокрые русые пряди со лба и устало вздохнул.

— Ну ты и дикая.

— А?..

— Завалилась сюда. Накинулась днем на какого-то парня. Неправильно встала на доску, а потом еще чуть не утонула и врезала мне туда, куда не надо.

Хилл на секунду замерла, слушая меня. Но потом у нее вырвался смешок, а в следующую секунду она уже вовсю хохотала. Я искренне не понимал, что смешного в том, что я чуть не стал недомужчиной.

— Прости, я же не специально! — Она похлопала меня по спине.

Я встал на ноги, подхватив доску, и строго взглянул на девушку.

— С тобой будет куча проблем. К тому же из тебя дерьмовый серфингист. Что мне с этим всем делать?

Алесса тоже подскочила, оказавшись рядом и довольно улыбнувшись.

— Учить меня. Ты же теперь мой куратор. — Она обежала меня кругом, приобняв с одной стороны, и подняла голову, все еще рассматривая. — Самый крутой.

Почему-то ее слова заставили меня улыбнуться. Хилл побежала вперед, прыгая на песке и напевая какую-то мелодию. Мокрые светлые волосы растрепались на вечернем ветру, влажная рубашка облепила ее стройное тело, а из-под джинсовых шорт выглядывала лента черного белья.

Алесса оказалась беспечной, доброй, но совершенно чокнутой девчонкой, которой, похоже, я нравился и которая решительно хотела научиться серфингу.

В этот момент я ощутил прилив удовольствия. Мне захотелось запечатлеть этот момент. И образ довольной прыгающей в закатных лучах Хилл, в мокрой одежде и с розовыми щеками, понравился мне больше того образа в купальнике, который я представил себе сегодня.

— Окей, я попробую разобраться с тобой. Чокнутая.

Последнее слово я произнес тихо, поэтому она не услышала. Но главное, что я решил: буду курировать эту девчонку. Хотя моему покою и придет конец.

Да, я давно этого не делал. Но мой долг звал меня — и я поддался влечению.

Хотя нет, не влечению. Потому что в университет меня вообще не влекло. Я сторонился этого места. Да, «Айленд» был большим и красивым, сюда пытались пробиться многие студенты. Но мне все равно не нравилось здесь. Для меня это была лишь кучка подростков, которые тешат себя надеждами о светлом будущем и воюют друг с другом.

Я даже не хотел сегодня идти сюда на работу. Окей, я теперь куратор. Но, может, они там и без меня справятся?

К сожалению, позвонил Маттиас и вправил мне мозги.

Сам университет находился в восточной части Гавайских островов. В нем было много корпусов, все достаточно просторные и красивые. Сделанные из чистого светлого камня высокие здания выделялись среди других построек средних размеров. Все корпуса были связаны между собой узкой тропинкой, вокруг которой зеленел газон и пошатывались на ветру пальмы. Обычно в зданиях не было дверей — только широкие ворота. Их створки запирались лишь на ночь или в плохую погоду.

Во время ланча и на больших переменах на газоне валялись студенты. Спортсмены выкраивали время, чтобы погонять мяч, а искусствоведы — порисовать или поиграть на музыкальных инструментах. Корпуса делились на несколько учебных, два преподавательских: спортивный и искусствоведческий, несколько клубных, где студенты выполняли свои проекты, и еще кафетерий.