Джессика Кох - Так близко к горизонту [litres]

– Они всё ещё живы?

– Да. Никакой аварии не было.

Я тоже села и притронулась к его левой щеке:

– Про это ты тоже соврал?

– Нет. Так действительно и было. Но это было не нечаянно. Отец осознанно ударил меня по лицу бутылкой. Версия с несчастным случаем была только для больницы. Там они зашили рану двенадцатью швами.

– Почему он сделал это?

– Мы сильно поссорились в тот вечер. Он был пьян так, что едва стоял на ногах, и я знал, что мне не стоит открывать рот. Но слово за словом, и в приступе ярости он ударил меня.

Холодный пот заструился у меня по спине, когда я представила, как должен был выглядеть дом его родителей. Сколько нужно ненависти, чтобы бить другого человека бутылкой? Не говоря уже о том, что это твой собственный ребёнок.

– Сколько тебе было лет?

– Тринадцать.

– Версия для больницы, – повторила я потрясённо. – И для чужих. Таких, как я тогда.

– Именно так, – признался он. – Всегда сохранять внешний лоск. Очень важно. Это я понял очень рано.

– Есть ещё что-нибудь, о чём мне следует знать?

Я и сама не знала, откуда взялся этот вопрос. Было очевидно, что он многое скрывает от меня. Чтобы защититься, как сказала Кристина. Но постепенно я начала осознавать, что он делал это по большей части для того, чтобы защитить меня.

– Да, – задумчиво произнёс он. – Есть ещё кое-что. Но уже не сегодня.

– Почему?

– Я должен всё обдумать, – объяснил он. – С места в карьер не получится. Кроме того, информации на сегодня более, чем достаточно.

– Просто расскажи всё, – продолжила наседать я.

Он погасил свет, лёг и натянул одеяло до плеч.

– Спокойной ночи, Даки.

– Спокойной ночи, – с нажимом сказала я и ещё немного посидела.

Потом я тоже легла и придвинулась к нему. Я уже весь вечер навязывалась ему, но из этого ничего не выходило. Я незаметно скользнула рукой под его одеяло. Как будто он только того и ждал, он тут же схватил мою руку, переплёл свои пальцы с моими и прижал к матрацу. Мне стало ясно, что до утра он не отпустит меня.

На следующих выходных был день рождения у моей мамы и у моего деда, поэтому мы с Дэнни весь день провели в кругу моей семьи, у дедушки с бабушкой. Я боялась, что вся эта суета и чужие люди будут тяжелы для него, но снова ошиблась в нём. Ему это не только не мешало, а, казалось, даже доставляло удовольствие. Он нравился моим родственникам, часами мог слушать рассказы стариков, и я много раз спрашивала себя, откуда у него столько терпения. Я обратила внимание, что он любит детей, и эта симпатия была взаимной. Они всё время приносили ему свои игрушки, таскали его с собой в сад или бесились вокруг него. Внезапно я ясно увидела его в роли отца семейства.

Вечером я уже очень хотела вернуться к нему, потому что у меня гудела голова и я мечтала о покое, а он всё ещё был полон сил и находился в прекрасном настроении. И, вероятно, готов был проделывать то же самое каждые выходные, если бы я его об этом попросила. Внезапно я с болью осознала, как сильно ему не хватает семьи. Меня преследовали вопросы о его матери, которая, очевидно, существовала. О том, где она, какая она? Поддерживают ли они связь? Есть ли у него братья и сёстры? Мне не верилось, что в Германии он совершенно один. Я решила, что при случае спрошу о его матери и настою на том, чтобы он представил меня ей.

Мы придумали ритуал перед сном, с которым он быстро свыкся. Укладываясь вечером в кровать, мы ещё немного разговаривали, потом я поворачивалась на левый бок, а он прижимался животом к моей спине. Потом Дэнни клал руку мне на бедро и переплетал свои пальцы с моими. Так он мог контролировать меня и не беспокоился о том, что я могу к нему притронуться там, где он не хочет. Не знаю, спал ли он в те первые выходные. Если да, то точно некрепко, так как я просыпалась каждое утро в той же позе, в которой уснула. Он не выпускал меня ни на мгновение.

Тот жаркий субботний день мы решили провести спокойно. Рано утром я уехала с Лайкой в конный клуб. Дэнни сначала пошёл бегать, а потом уехал на тренировку в Центр спортивных единоборств.

В обед я отвезла собаку к родителям и одна вернулась к Дэнни. Лайка так ослабела от жары, что мне не хотелось тащить её ещё раз. Мы с Дэнни погуляли с Майей. Совсем недолго, потому что было на самом деле очень жарко. Потом мы устроились под раскидистой липой около загона для пони и размышляли, стоит ли пойти в открытый бассейн, но лень одолела нас. Так что мы удовлетворились тем, что купили на заправке мороженое, опустили ноги в ручей и стали слушать музыку. К музыкальному вкусу Дэнни нужно было привыкнуть. Либо громыхала мрачная эпическая музыка, которую он врубал на полную мощь, либо он включал англоязычные баллады с многозначительным текстом. Я часто не понимала смысл – мешал языковой барьер или просто я была слишком поверхностной. Но он всегда объяснял мне его или пытался философствовать.

Мы перекусили в каком-то маленьком пабе и провели остаток вечера на диване. Кристина ещё с пятницы была у подруги и намеревалась вернуться только в воскресенье. Она объявила, что непременно хочет снова проводить больше времени с Наташей, но мне казалось, что она хотела дать нам с Дэнни больше возможностей побыть наедине.

Мы смотрели «Матрицу». Дэнни лежал на спине. Я много раз ловила себя на том, что тайком поглядываю на него, вместо того, чтобы следить за запутанным сюжетом. Дэнни посмеивался. Хотя мне никак не удавалось понять шутки в фильме, я невольно смеялась с ним. Как всегда. Он поймал меня в свои сети.

Я на коленях подползла к нему и легко притронулась к волоскам на его загорелой руке. Он медленно поднял взгляд и внимательно посмотрела на меня. Моё сердце замерло, а в животе всё больно сжалось. Приглашающим жестом Дэнни протянул мне руку и хлопнул себя по груди, чтобы показать, что я могу лечь на него, что я и сделала, положив голову на его плечо. Он обнял меня, мягко прикоснулся губами к моему лбу и с нежностью убрал несколько прядей с моего лица. У меня тут же побежали мурашки по коже и дрожь удовольствия по спине. С надеждой я повернула голову к нему, мои губы искали его, и он ответил чувственным поцелуем.

«Сегодняшний вечер подходит идеально, – подумала я. – Тины нет, и мы одни».

Сантиметр за сантиметром я придвигалась всё ближе к нему, пока мы всё так же страстно целовались. Пальцами я вцепилась в его футболку и попыталась снять её. В этот момент Дэнни с улыбкой оторвался от меня:

– Мы должны остановиться.

«Почему?»

Я настойчиво сунула руку под его футболку, намереваясь провести ею выше. Он взял мою руку и решительно вернул её обратно на моё бедро.

– Нет, – сказал он добродушно, но уверенно. У меня стало пропадать терпение, и я спросила, почему же мне не позволяется его трогать.