Джоанна Лэнгтон - Воздушные замки

— А этот новый цвет корпуса в честь того платья, в котором ты была при нашей первой встрече. Пойдем на борт, я приготовлю ужин и угощу тебя чашкой кофе и бисквитом, а ты меня поцелуешь.

— Нет, Карстен, не сегодня. Я слишком переживала в тот вечер, на который ты мне намекаешь, поэтому на яхту пока не пойду. Лучше вернемся в дом, я прикажу приготовить гостевую спальню с камином, а ужин сделаю сама. Кофе доверю сварить тебе!

Карстен прижал девушку к своей груди, заглянул ей в глаза и попросил:

— Не надо никакой отдельной спальни с камином. Можно, я переночую в твоей кровати? Ты ведь собиралась тогда выспаться в моей каюте? Почему бы нам не продолжить то же самое в твоей скромной спальне? Там такая замечательная кафельная печка, какую я видел только в детстве! Что же ты молчишь? Хотела спать в моей каюте, в моей постели, под моим одеялом?

— Хотела! — согласилась Присцилла. — Ох, и мастер ты уговаривать! Дай-ка я поцелую тебя за прекрасный подарок!

Нежные губы девушки коснулись горячих губ Карстена, и окружающий мир отступил на сотни морских миль. Казалось, под луной остались только две вещи: стук дорогого сердца и блеск милых глаз. Какой замечательный вечер! Как славно пахнет печным дымом, снегом, морем и соснами, садит навозом от недалекой конюшни, а от мокрого воротника куртки — Карстен впервые остро почувствовал это — почему-то несет псиной. Восхитительный букет ароматов!

К дому он бежал чуть ли не в припрыжку, крича на весь парк:

— Хочу спать в спальне Присциллы! Кофе мне и бисквитное пирожное!

На крыльце, перед весело скрипнувшей дверью дома, сбивая с каблучков снег, Присцилла поинтересовалась:

— Что случилось, проиграл в казино миллиарды Харальда? Ты изменился в лучшую сторону, не бежишь никуда, не звонишь. Не запрыгиваешь в вертолет. Так на тебя подействовало мое письмо?

Грациозно проскользнув в дверь, девушка попыталась не впустить его в дом.

— Отвечай, невежа! На каждое письмо следует отвечать! На каждое!

— Боже, твое письмо! — искренне огорчился Карстен. — Виноват! Действительно, я так на него и не ответил, тебе не позвонил и вообще закопался с делами. Нет, я не проиграл в казино, тайно подделав доверенность, миллиарды Харальда, ведь для этого пришлось бы тысячу лет не отходить от рулетки. Но, открою секрет, мне удалось их малость приумножить.

Однако не в этом дело! У меня есть тайна, которая скоро будет раскрыта. Надо работать над ошибками, исправлять их по мере возможности. — Карстен хитро взглянул на свою ничего не понимающую невесту и добавил: — Даже если это и не твои ошибки.

Присцилла сервировала ужин в своей спальне. Карстен расхаживал босиком по ковру, рассматривал игрушки на рождественской елке и рассуждал:

— В доме никого нет, прислуга отпущена на праздники. Гертруда уехала в Осло и вернется только завтра к обеду. Следовательно, можно и похулиганить. Можно?

— Хулигань, милый, только постарайся, чтобы дом уцелел, — кротким голосом произнесла девушка.

Карстен распахнул окно, высунулся наружу под слетающие с небес снежинки и прокричал:

— Я люблю Присциллу Люксхольм, в девичестве Вудхаус! И жду не дождусь, когда она станет моей женой! Ау! Кто меня слышит?

— Я слышу и совершенно тебе не верю. Присаживайся к столу!

Карстен стряхнул с волос снег, подошел к Присцилле и спросил:

— Как можно этому не верить? Объясни!

— Так, не верю, и все тут! Любить и испытывать симпатию — не одно и то же. Ты внезапно ко мне резко охладел, но ведь и раньше не сходил по мне с ума. Это раз. И два — я видела, когда ты торчал в окне и пугал своими криками ворон, на руке, которой ты держался за раму, были скрещены два пальца. Я готова подать на тебя в суд за лжесвидетельство. У тебя денег не хватит на продажных адвокатов, милый Карсти. Я богаче, и найму еще более продажных типов. И разорю тебя до последней нитки, верней, до последней заклепки на твоих пароходах, до последнего болта и гайки на твоих заводах! — Присцилла ласково и грустно улыбнулась молодому человеку и добавила: — Мне достаточно того, что я сама тебя люблю. Это моя беда, невыплаканная девичья беда. Мне плохо, милый Карсти! Любовь — это как стихийное бедствие, мне хватило одного взгляда на тебя, чтобы пропасть… — Бедная ты, несчастная девочка, — шмыгнув носом, проговорил Карстен. — Дай мне кусочек мяса, лучше оленью лопатку, только целиком!

Ужин при свечах прошел при полном молчании. Не так-то просто было догадаться ему, подшучивает ли над ним девушка, или нет. Никогда в жизни в такую сложную передрягу он еще не попадал. Размышляя над тем, как вести себя дальше, Карстен не спеша потягивал любимое красное вино, меланхолично обгладывал мясо с оленьей лопатки, запеченной с яблоками и голубикой. Да, нужно было обдумать создавшееся положение.

Ему здесь не верят! И это притом, что тысячи других людей доверяют ему свои состояния. А невеста при всей любви к нему, верить отказывается…

Присцилла ласково потрепала Карстена по голове, проговорила ласковым голосом:

— Карсти, ты очень хороший, очень! Ну как ты не понимаешь, что о любви не кричат. Истинные, глубокие чувства не повод для дикого крика зимней ночью. Кто вопит о своей любви? Разве что павлины в зоопарке, или же олени в тундре во время гона.

— Ты не права, любовь — повод для крика! — стал спорить Карстен. Отчаянно жестикулируя, он вдруг выронил из руки оленью лопатку и полез за ней под стол, продолжая при этом доказывать: — Любовь и не такие глупости заставляет делать, вот тебя, например…

Но Присцилла так и не узнала, какие глупости она делала из-за любви. Через секунду над столом появилась изумленная физиономия.

— Присцилла, в твоей спальне привидение! Лопатка бесследно исчезла! Ты же сама слышала, как она грохнулась об пол!

Но ей-то как раз все было понятно. Тем более что вскоре из-под ее кровати донеслось рычание и смачное чавканье.

— Лаке ходит за тобой как привязанный. Он пробрался в спальню и знал наверняка, что ему перепадет какой-нибудь деликатес. Если этот гурман заодно сожрет мое пирожное и выпьет кофе, который ты сваришь, изволь целоваться сегодня с собакой.

В приоткрытое окно залетали снежинки и мгновенно таяли, завидев малиновое свечение пламени за слегка приоткрытой дверцей кафельной печи. Карстен подбросил в пылающие недра еще немного дров, проверил заслонку и можно было теперь до утра не опасаться угара.

Присцилла пристально смотрела на обнаженную фигуру своего жениха и ждала того мгновения, когда тот подойдет к ее постели. Что она скажет ему? Лучше всего промолчать, пока все ее тело не покроют его жадные поцелуи.

— Черт! У меня руки в смоле! — внезапно раздался голос Карстена. — Что делать?