Джози Силвер - Две жизни Лидии Бёрд [litres]

– Да, если тебе хочется позавтракать в полдень.

Прижимаясь ухом к его груди, я и слышу, и ощущаю его смех, а он гладит меня по голове.

– Звучит неплохо. – С закрытыми глазами я глубоко вдыхаю его запах.

Еще несколько минут мы лежим так, позволяя себе немножко изумительной лени, зная, что вскоре придется встать. Мы медлим, потому что эти моменты важны для нас, они отделяют нас от мира. Эти моменты – фундамент, на котором стоит наша любовь, невидимый плащ на наших плечах, когда мы выходим в свет, чтобы заниматься делами. И Фредди никогда не ответит на кокетливый взгляд потрясающей девицы на четвертой платформе, где он ждет поезда в 7:47. А я никогда не позволю Леону, баристе из кафе, куда иногда захожу на ланч, пересечь линию допустимого флирта, хотя он выглядит потрясающе, словно кинозвезда, и порой пишет на моей кофейной чашке возмутительные словечки.

Я рыдаю . Несколько секунд не понимаю почему, а потом все осознаю и жадно хватаю воздух, как человек, только что вырвавшийся на поверхность после падения в глубокую воду.

Фредди испуган. Резко приподнявшись на локте, он смотрит на меня, на его лице тревога, когда он сжимает мое плечо:

– Лидс, в чем дело?

В его голосе настойчивость, готовность помочь, успокоить, избавить от любой боли.

Горло сводит судорога, в груди горит огонь.

– Ты умер…

Я со всхлипом выдыхаю эти слова, мои глаза всматриваются в любимое лицо в поисках следов катастрофы. Но их нет, никаких намеков на фатальную травму головы, отнявшую у него жизнь. Глаза Фредди необычайно синие, настолько темные, что их можно было бы принять за карие, пока не присмотришься как следует. Иногда, для важных случаев на работе, он надевает очки в черной оправе – очки с простыми стеклами, но они создают иллюзию слабости, которой у моего жениха нет и в помине. Я сейчас смотрю в эти глаза и провожу ладонью по отросшей светлой щетине на его подбородке.

Из груди Фредди вырывается мягкий смех, в глазах вспыхивает облегчение.

– Ты просто глупышка, – произносит он, прижимая меня к себе. – Ты спишь, только и всего.

Ох, как бы мне хотелось, чтобы это оказалось правдой! Я качаю головой, и Фредди берет мою руку и прижимает к своей груди.

– Чувствуешь? Я в порядке, – настойчиво говорит он. – Чувствуешь? У меня бьется сердце.

Так оно и есть. Моя ладонь прижата достаточно крепко, чтобы ощутить биение сердца, и все равно я знаю, что на самом деле это не так. Не может быть так. Фредди накрывает мою руку своей, он уже не смеется, потому что видит, насколько я расстроена. Конечно, он не понимает. Да и как ему понять? Фредди же не настоящий. Но, боже, это совершенно не воспринимается обычным сном! Я проснулась во сне. Ощущаю тепло его тела. Вдыхаю легкий запах лосьона, исходящий от его кожи. Чувствую вкус собственных слез, когда Фредди наклоняется ко мне и нежно целует. Не могу перестать плакать; я сдерживаю дыхание, обнимая любимого, как будто он соткан из дыма и улетучится, если вдруг вздохну слишком сильно.

– Просто ночной кошмар, вот и все, – шепчет он, поглаживая меня по спине, позволяя выплакаться, ведь это единственное, что он может сделать.

Если бы только он знал, что это прямая противоположность страшному сну. Это кошмар, обрушившийся на вас, когда вы с нетерпением ждете своего жениха на день рождения, а ваша семья уже собралась около ресторана на Хай-стрит…

– Я тоскую по тебе. Я так по тебе тоскую…

Не могу сдержать дрожь, и Фредди обнимает меня, на этот раз по-настоящему крепко, и говорит, как меня любит, и что он в порядке, и мы оба в порядке…

– Ты опоздаешь на работу, – шепчет он через несколько минут.

Я лежу неподвижно, глаза закрыты, пытаюсь вспомнить ощущение его рук на своем теле, когда просыпаюсь.

– Останься, – молю я. – Останься здесь навсегда.

Его рука ложится на мой затылок, он поворачивает мою голову так, чтобы заглянуть в глаза.

– Я бы и сам хотел. – На его губах скользит нечто вроде улыбки. – Но ты знаешь, что не могу. Утром встреча с кофейными королями.

– Кофейные короли?

Фредди вскидывает брови:

– Кофейная фирма! Помнишь, я тебе рассказывал? Они всегда приходят на встречи в бейсболках и футболках с изображением зеленых светящихся кофейных зерен.

– И как только я могла забыть, – говорю я, хотя все равно не понимаю, о ком речь.

Фредди отодвигается от меня, целует в щеку:

– Останься здесь. – (В его глазах я читаю заботу.) – Ты никогда не берешь выходных. Возьми сегодня, ладно? Принесу тебе чай.

Я не спорю. Хотя и не была на работе уже пятьдесят шесть дней.

Моя жизнь тесно сплелась с жизнью Фредди Хантера с того момента, когда он в первый раз поцеловал меня одним летним днем и сразу впечатался в мою ДНК. Это уже давно назревало между нами, накапливая давление, как пар в котле паровоза. Он всегда сидел рядом со мной в школьной столовой и таскал мне мороженое, а в классе мы постоянно подшучивали друг над другом. Фредди стал возвращаться домой той же дорогой, что и мы с Джоной, хотя ему нужно было в другую сторону, и постоянно придумывал для этого какие-то нелепые предлоги: якобы ему нужно что-то купить для мамы или навестить бабушку. Когда же Джона слег на неделю или две с ветрянкой, у меня не осталось шансов. До сих пор тоскливо щекочет в животе, когда я об этом думаю. Фредди подарил мне пластиковое кольцо из желтых цветочков вроде тех, которые кладут в рождественские хлопушки, а потом поцеловал, когда мы сидели у соседского дома.

– А твоя бабуля не будет беспокоиться? – уточнила я после пяти самых волнующих минут моей жизни.

– Вряд ли. Она живет в Борнмуте, – ответил он, и мы оба расхохотались, потому что до Борнмута было миль сто, не меньше.

Вот так и случилось, что я навсегда стала девушкой Фредди Хантера. На следующий день он положил мне в сумку плитку шоколада – вместе с запиской, что проводит меня домой. Будь это кто другой, я бы восприняла это как давление, однако мое нежное сердце подростка увидело лишь волнующую определенность.

И сейчас я наблюдала за тем, как Фредди целенаправленно шагает в ванную и попутно прихватывает с вешалки чистую белую рубашку.

– Могу ошибаться, но, думаю, это в сумке, – бросает он в трубку, отвечая на служебный звонок.

Он прижимает мобильник подбородком к плечу, доставая из ящика комода свежее белье. Я наблюдаю за его повседневными движениями, улыбаюсь ему в ответ дрожащими губами, когда он смотрит на меня, давая взглядом понять, что ему хочется отвязаться от телефонного собеседника.

Фредди исчезает в ванной, а я сажусь в постели и отбрасываю одеяло, когда слышу шум воды.

– Что со мной происходит? – шепчу я, спуская ноги на пол, как какой-нибудь пациент в больнице после операции на открытом сердце.