Кира Шарм - Безбашенный

У меня перед глазами — уже Мира, валяющаяся на песке, а легкий теплый ветерок развевает ее волосы… Вот он, мой сегодняшний гонорар! Обязательно бунгало закажу и пляж частный, так, чтоб огромная территория была — вся наша! Потому что я столько всего собираюсь с ней на этом берегу делать…. От одной мысли яйца лопают, а сердце колотится, как бешенное.

— Ну? Все в сборе? — блядь, лучше бы уже начали, а то я не доживу до завтрашнего утра, когда наконец-то ее увижу!

— Да вроде да… Именнинник уже на свое место усаживается. И очередь с подарками заканчивается. Скоро начинаем, брат!

Мира.

— Ты уже определилась, что подаришь Вадиму? — мама, как всегда, пытается контролировать ситуацию, — у меня-то самой совсем ни черта не получается быть правильной или хотя бы немножко заботливой и счастливой невестой.

Благо, удалось Вадима уговорить, чтобы не совмещали помолвку с Днем его рождения. Убедила, что это — только его праздник и только он должен быть в центре внимания. Ну, и еще — что примета плохая два события для праздника в один совмещать, — сама, конечно, придумала, но после моей пламенной речи он не сомневается в том, что я просто до ужаса суеверна. Ну, и еще — что некрасиво перед гостями, — скажут, Асколов зажал вечеринку за помолвку.

Не знаю, какой из аргументов подействовал, но главное — результат!

И сегодня вечером я еще не стану официально невестой Вадима.

При слове «невеста» возникающем хотя бы в мыслях, мне становится плохо, а саму себя я представляю неизменно в черном платье. И оно будет именно черным, какой бы белизной ни отливало!

Мне кажется, официальная помолвка с ним — это уже как выстрел в сердце, — безвозвратно, непоправимо. Что как только меня официально так объявят, я сразу же умру, — не физически, конечно, нет, — но уже с этого момента не будет прежней меня. Как будто мою собственную душу вырежут и ничего от нее не останется, — ни любви, ни радости, ни даже слез, — кажется, я тут же превращусь в сухую бесчувственную мумию.

Ну, — и зачем ему все это тогда?

Он ведь прекрасно знает, что я его не люблю и не любила никогда. Он был мне даже несимпатичен!

Зачем?

Вот этого я искренне не понимаю!

Я ведь буду даже не улыбаться, — растягивать губы, как резину. А в постели? Лежать мертвой куклой и смотреть в потолок, стараясь думать о чем-нибудь… О чем-нибудь другом, чтобы отвлечься и считать минуты, когда все это наконец закончится. Нет, Антона на его месте представлять не буду, — это было бы кощунственно!

Он ведь должен понимать, что может заставить меня выйти за него замуж. Лечь с ним в постель, быть покорной и послушной. Но ведь заставить полюбить невозможно! Я либо буду ненавидеть его всем сердцем, с каждым днем все сильнее, — либо и вправду просто умру, вытравив в себе абсолютно все чувства. Любые.

И, кажется, это во мне уже началось.

С мамы.

От которой я так и не дождалась никакой человеческой поддержки. Кажется, она только об одном и беспокоится — чтобы Вадим был доволен и не злился! А я… Так, будто кукла, — передали и забыли, лишь бы мужа не раздражала, — и все. Разве я имею право на какие-то чувства?

Нет, я бы, конечно, все равно поступила бы также. Но, по-хорошему, мы могли бы хотя бы обняться с ней и поплакать, были бы вместе в этой страшной ситуации, из которой нет выхода! А так я чувствую, что в ней я совсем одна… И никому не важно. Никому!

— Ну, как же ты так, доченька, — начинает суетиться мама. — Так же нельзя! Ты для него невеста, самый важный человек, будущая жена! Ты в первую очередь должна ему дарить подарок, — и он должен быть самым лучшим!

— И что купить тому, у кого все есть? — безжизненно отзываюсь, стараясь даже не смотреть ей в глаза. Иначе сорвусь от этого ее равнодушия!

— Может, красивое нижнее белье, — заговорчески понижает голос мама. — Этому подарку, я думаю, Вадим будет рад больше всего!

Блин, — ну вот как она может? Или так сильно боится, что на сухом пайке Вадим найдет себе другую и откажется от сделки? Видимо, так и есть…

— Часы, — вдруг вспоминаю, — все равно покупать уже что-то поздно. Хотя, — я бы могла зайти в первый попавшийся магазин и ткнуть пальцем, не глядя. Подарки либо делать от души, либо не делать совсем. А Вадим получит ровно то, чего он и заслуживает, — всякий хлам. Как и от меня и от моих чувств тоже.

— У отца целый ящик крутыми часами забит, — поясняю, потому что мама явно не понимает. — Ему же, вспомни, всегда их дарили.

Ну да, — почему-то все считали это очень крутым подарком. Только он всю жизнь носил дедовские, — как память. Даже на ночь их не снимал. Может, потому и дарили, что видели на солидном человеке такие старенькие часы…

— Мира! — она даже всплеснула руками. — Да кто же жениху часы-то дарит! Разве не знаешь, что это — к расставанию?

Эх, я бы к расставанию ему с удовольствием бы яда подмешала в виски! А часы… Часы, к сожалению, чуда не сотворят…

Хотя — как знать, может, приметы и правда не на ровном месте придумали? А вдруг есть шанс, что ему надоест неживая резиновая кукла вместо жены и он меня бросит? Может, даже не очень долго придется терпеть этот брак?

Главное, чтобы все исходило с его стороны. Не донимать его, не перечить, улыбаться своей дохлой улыбкой и говорить на все «как скажешь». Эх, как это я поздно сообразила! Надо было не замыкаться, а изучить его получше, чтобы понять, чего он терпеть не может в женщинах! Только чтоб не понял, что все это я специально!

Ну, и самое главное — пусть будет уверен, что я фригидна! Это очень охлаждает мужской пыл! Хотя… Для этого даже стараться не нужно! Как бы он ни старался, а никакого удовольствия это спаривание с ним мне точно не принесет! Это же изнасилование в чистом виде! Только моральное…

— Все равно ничего лучше я не придумала. Да и Вадиму плевать на все эти суеверия. Не переживай, он не примет это за намек, — предупреждаю следующий визг мамы. — Он просто не в курсе о таких вещах.

— И все равно — сходила бы ты что-то посмотреть, — озабоченно прижимает ладони к щекам мама.

— А ты что, тоже часы собиралась дарить, да?

— Я? Ты что, Мир! Нас с отцом даже и не пригласили! Но подарок я Вадику все равно приготовила!

— Что, не такой твой Вадим и благородный, да? Не счел тебя достойной его праздника? — как ни сдерживаюсь, а эта желчь все равно прорывается. Боже, — да у нее хоть когда-нибудь откроются глаза? Или она и правда считает, что это все — от большой любви ко мне он делает?

— Ну, что ты такое говоришь! — мать сразу становится в позу, аж вспыхивает. — Он так о тебе и о нас заботится! Так помогает! Просто Вадик очень чуткий, и прекрасно понимает, как мне не хочется появляться среди людей после такого скандала! Ну, а отец еще слишком слаб… Да и я не оставила бы его! Сама же все понимаешь, зачем выдумываешь! Ты, главное, ему чего-нибудь подобного не ляпни!