Катрин Корр - До самой неизвестности

Так, с каждым днем нашего общения, что становится всё более раскрепощенным, моя вина перед незнакомой мне беременной девушкой и вообще и перед всеми женщинами планеты, чьи мужья завели себе любовниц, сходит на нет. Себя же я ощущаю именно любовницей, но только в сети. Воспоминания о нашей близости постепенно превращаются в отголоски самого жаркого и откровенного сна в моей жизни. У меня нет никаких доказательств того, что наша с Кириллом встреча была самой настоящей. Мы даже не додумались сделать фото на память! И, поэтому, каждый раз, когда наша переписка, так или иначе, начинает затрагивать тему секса, я питаю свои фантазии и желания именно образом Кирилла, что сформировался в моей голове благодаря самому короткому, не реальному, но огненному сну. Согласитесь, одна встреча на несколько часов – ничто для дальнейшего развития отношений. Реальных отношений! В нашем же случае отсутствуют и реальность и отношения, поэтому остаются только фантазии. Расчитывать на большее – не имеет смысла, ведь у каждого из нас совершенно разные жизни, протекающие в совершенно разных друг от друга направлениях. Я точно знаю, что впереди нет никаких перекрестков, что эти две дороги никак не встретятся, не пересекутся. И пока моя жизнь не ушла слишком далеко от его, я хочу немного помечтать.

За слишком короткое время я становлюсь настоящей любовницей в сети, что откровенно делится своими самыми смелыми фантазиями. Иногда мне становится до слез смешно: теперь я страшно хочу близости с мужчиной, но возможности к этому – зеро на палочке.

Смотрю на фотографии с матча, что отправил Кирилл: снегопад и его крепкая фигура в черном костюме. Я бы с ним каждую ночь сходила с ума и мне бы всегда было этого мало.

– Что смотришь? – спрашивает меня Ваня и заглядывает в мой телефон. – Кто это?

– Никто. Ты уроки сделал?

– Вообще-то да, – недовольно отвечает брат и с подозрением смотрит на меня. – Катя, кто это был? Я видел, там мужик какой-то стоял.

– Мужик – вжик-вжик. Завтра бабушку выписывают.

– Я в курсе! Так то, я с вами живу. Ну, серьезно! – не унимается Ваня и садится рядом со мной на диван. – Кто он? У тебя кто-то есть? Ты что-о-о-о! С кем-то встречаешься, а нам ничего не говоришь?

– Ни с кем я не встречаюсь! Надо больно. Так, знакомый фотку отправил.

Надо ли говорить, что за прошедшие полтора месяца коктейль из тупости, глупости, легкомысленности и какого-то грязного шлюшничества, присыпанный крошкой горькой и терпкой вины перед всем, черт возьми, человечеством, составляет мой ежедневный рацион? Возможно, если бы Ира, знающая всю эту правду, хотя бы немного… Хотя бы чуточку попыталась вправить мои мозги – наверное, я бы не испытывала желания поделиться с кем-нибудь ещё подробностями своей странной и без сомнения мерзкой личной жизни, чтобы этот кто-то отвесил мне нехилый подзатыльник и отправил лечиться.

Мерзкой . Это слово относится исключительно к моему поведению. И, возможно, отчасти к поведению Кирилла. Но он не стал бы вести себя таким образом, если бы не я, так что все шишки полагаются исключительно мне. Не будь меня, он бы по-прежнему спокойно жил себе поживал и был далек от статуса «негодяя-изменника».

– Мы ведь обещали, что будем рассказывать друг другу о таких вещах, – напоминает мне Ваня.

Я вздыхаю. Может, если я отчасти сообщу ему… Вдруг станет легче?

– Ты ведь помнишь его? – спрашиваю я, повернув к нему экран телефона.

Ваня присматривается, а потом его серо-зеленые глаза распахиваются в удивлении.

– Это он? Тот самый футболист?!

Я молча киваю.

– Офигеть! Как его… Кирилл, да?

– Да.

Ваня снова смотрит на фото.

– Ничего себе он здоровый! Это он тебе отправил?

– Да. Только не говори маме об этом.

– Почему?

– Ваня, – сдержанно говорю я, – просто не надо.

– …Хорошо. А где он? В Тюмени живет?

– Нет, в Перми.

– А! Точно! И что? Вы общаетесь?

– Так, чуть-чуть, – лгу, не краснея. А потом выдаю то, что, как мне кажется, должно облегчить мое существование: – Он женат, если вдруг ты о чем-то там думаешь.

– Вот же блин! – восклицает мой брат тут же. – Жаль.

– Угу.

– И вы просто общаетесь?

– Да. Присылает мне ссылки на трансляции игр, фотки отправляет.

– И ты смотришь его игры?

– Да.

– Блин, Катя! Ты же знаешь, что я футбол люблю, почему мне ничего не говорила?!

– Да я как-то не думала…

– Теперь будешь, – заявляет Ваня. – А как вы общаться то начали?

– Да я уже и не помню…

Вру. Я помню теперь каждый свой день. А началось всё с той ночи, когда я поставила лайк к его фото.

В начале декабря меня накрывает. Ежедневная связь с Кириллом перерастает во что-то большее и пугающее. Я уже с трудом могу представить свою жизнь без этого чертового WhatsApp и его звонких колокольчиков, оповещающих о входящем сообщении. Меня всё больше сгрызает чувство вины, а от ощущения потери в груди разрастается огромная дыра, которую ничем не залатать. Каждую ночь мое воображение всё больше пугает меня и мне стоит не малых усилий, чтобы не сорваться и не сообщить Кириллу, что нашему общению пришел неминуемый конец. Будущее для меня в статусе любовницы в сети выглядит так: наша страстно-любовная переписка сойдет на нет в тот момент, когда Кирилл, наконец, осознает, что в скором времени станет отцом. Живот его супруги будет расти, напоминая ему каждый день о его обязанностях и мужском долге, и, когда к нему придет полное осознание этого, он больше не станет обращать внимания на девчонку, что видел всего два раза в жизни. На сегодняшний день я для него – всего лишь развлечение, что через несколько месяцев превратится в ничто.

И всё бы ничего, да вот только я сама не могу теперь жить нормально и спокойно. Я не могу представить, что однажды проснусь утром и не услышу его голос. Не буду знать, как его дела, как работа, как вообще жизнь протекает! Останутся только его фотографии и тысячи страниц с нашей перепиской… А ещё эта тупая боль внутри, что начинает пульсировать всякий раз, когда я думаю, что по собственной глупости упустила его .

«Я скучаю».

Читать такое, всё равно, что кипятком больное горло заливать – на пару секунд становится легче, но потом боль возрастает во сто крат.

«Что будет дальше? С нами».

Некоторое время Кирилл молчит. Я понимаю, что вопрос застал его врасплох и вполне возможно вызвал раздражение, но пребывать в том статусе, в котором я нахожусь уже несколько месяцев, становится всё сложнее. Как морально, так и физически. И мне бы хотелось, чтобы он понимал это.

«Это сложно».

Не могу удержать в себе нервный смешок.

«Ясное дело».

«Почему ты спрашиваешь об этом?»