Александра Миронова - День, когда пропала Вероника

Может быть, ей повезет. Найдут кого-то другого или Вероника сама найдется. Эта дура вполне могла инсценировать опасный перформанс, чтобы заинтриговать уже имеющихся подписчиков и привлечь новых. О том, что она пропала, уже написали несколько сетевых изданий. А в ее аккаунт нескончаемым потоком полились вопросы, все ли с ней в порядке. Дина проверяла.

Наверняка, Вероника появится через день-два с удивительной историей. Дина скривилась и тут же себя одернула – не хватало еще из-за Вероники морщины себе наживать. И так тетка теткой.

Она на секунду остановилась и прищурилась от неожиданно разгулявшегося сентябрьского солнца. С утра погода была премерзкой, как и ее жизнь – моросил мелкий дождик, тучи толпились и отталкивали друг друга, кучкуясь и стараясь заполонить все пространство и начисто стереть светло-голубой небесный цвет. Но, растолкав нахалок, солнце все же взяло свое, отвоевало краюшку неба и оттуда приветливо поглядывало на прохожих, поспешивших снять капюшоны и шапки, ловя последние теплые лучи.

Жаль ли ей Веронику? Будет ли она плакать, если узнает, что с ней что-то случилось? Дина остановилась и прислушалась к внутренним ощущениям. Склонила голову набок, словно стремясь разглядеть, что творится в сердце. Стала похожа на большого нахохлившегося голубя, распушившего перья в тщетной попытке спастись от внутреннего холода.

Ответа не было. Она не почувствовала ни радости, ни горя. А ведь сколько раз она фантазировала, что с Никой что-то случится, несчастный случай или болезнь, и Родион останется один с детьми и приползет к ней на коленях, вымаливая прощение. Она поломается, конечно же, но простит. И вернется на свое место. Возможно, даже вместе с детишками будет приносить цветы на могилку бывшей лучшей подруги. Она ведь добрая. Заглянет раз в год. Или в два. Но не чаще.

Ощутит ли она горечь потери? Отступит ли собственная обида перед лицом трагедии? Сумеет ли она простить и искренне горевать? Ведь почти двадцать лет Ника была ей ближе сестры. Она знала про Дину все и даже немного больше, и всегда была рядом с ней и в трудные, и в счастливые моменты. Часто они выступали вдвоем против целого мира. В последнее время Дина ловила себя на мысли, что ей не хватает такого человека в жизни, настоящего «партнера по преступлениям», как говорят англичане.

Первое время после того, как отступил шок от предательства, и она смогла жить с ощущением ножа в спине, Дина пробовала сблизиться с другими приятельницами, но никто не хотел слушать часами про ее боль, как это когда-то делала Ника. Да и ей самой, собственно, никто особо не был интересен.

Но понимая, что она может никогда больше не увидеть женщину, занимающую так много места в ее жизни, она не почувствовала ничего. Ноль эмоций. Вакуум. Возможно, от того, что сейчас ее гораздо больше занимала собственная судьба. Ей нужно было что-то сделать, чтобы не оказаться в тюрьме. Такой прощальный подарок она не сможет преподнести Веронике. Надо ее найти и выволочь на белый свет за ушко. Ведь никто не знает Веронику лучше, чем Дина. Да, она найдет ее и придаст публичному осуждению и острастке.

О том, что с Никой действительно что-то случилось, она не хотела думать. Такие не тонут. Просто очередная загадка детектива закрытой комнаты, к которой, наверняка, отыщется элементарное объяснение. И ей следует отыскать это объяснение первой. Для этого нужна самая малость – попасть в дом и порыться в вещах подруги. Наверняка, там найдется что-нибудь интересное.

– Дина Викторовна, вы почему здесь? Возможно, что-то вспомнили? – следователь подошел бесшумно, и она подскочила, услышав тихий шепот на ухо. Резко развернувшись, едва не задела его, такой неуклюжей стала в последнее время, но у следователя сработал профессиональный инстинкт – он легко отскочил в сторону. От нелепости ситуации оба рассмеялись.

– Нет, – покачала она головой, – просто думала куда пойти пообедать.

– Хороший аппетит говорит о чистой совести, – гипнотизирующие змеиные глазки, казалось, сверлили ее мозг.

– Аппетит у меня просто отменный, – фыркнула Дина и осторожно развернувшись, направилась прочь, слегка переваливаясь с ноги на ногу, словно утка.

Следователь закурил, глядя ей вслед. Слишком умна для такой внешности. Ее не стоило сбрасывать со счетов ни в коем случае. Он вспомнил бесконечное множество виртуальных личностей, которые она наплодила, чтобы преследовать бывшую лучшую подругу. А что, если одна из этих личностей начала жить собственной жизнью и убила предательницу?

О том, что произошло между этой троицей, он узнал от Родиона и ему было искренне жаль Дину. Но профессиональный опыт вещь упрямая, он прямо-таки вопил – ищи того, кому это нужно. И Дине Викторовне Скворцовой исчезновение Вероники было на руку куда больше остальных.

Следователь задумался, а что лично он бы сделал с человеком, сломавшим ему жизнь? Ответ был очевиден – он бы его убил. Но провернул бы все так, чтоб никто и никогда ни о чем бы не догадался.

Для начала он бы, конечно, прикинулся эмоциональным дурачком, пускающим всю энергию на оскорбления и виртуальное махание кулаками. Затем для вида нашел бы себе успокоение в благородном занятии вроде волонтер-ства. Убедил бы всех вокруг, что его жизнь продолжается и в ней больше нет места ненависти. И, конечно же, подготовил бы идеальное алиби. А потом нанес бы удар. Как Дина Викторовна.

Ей оставалось лишь дождаться, когда Родион уйдет из дома. Но он, как назло, не собирался никуда выходить. Хотя двумя часами ранее к нему приехали родители, чтобы что? Побыть с ним? Поддержать? Забрать детей? Отвезти сына с внуками к себе? Наблюдая за домом, Дина терялась в догадках.

Каково это находиться в доме, где на полу разлита кровь твоей собственной жены? Дина собрала крохотные крупицы информации из того, что обронил жуткий следователь во время допроса, что она прочитала в сети и что болтали люди, время от времени появляющиеся перед домом в непреодолимой тяге поглазеть на чужое несчастье, чтобы на его фоне почувствовать себя живыми и относительно благополучными.

Солнце давно спряталось и жестокий, колючий сентябрьский ветер безжалостно и бесцеремонно лез под одежду, обнимал ледяными пальцами горячую плоть там, где свитер и куртка неплотно прилегали к телу. Начал накрапывать дождь. Ей надо идти домой, в свою захламленную неуютную квартиру, не хватало еще воспаление легких подхватить, но какая-то необъяснимая сила заставляла стоять на месте. Словно убийцу, которого тянет на место преступления. Она вздрогнула и покачала головой, смахивая с волос капли, немедленно побежавшие по лицу, оставляя мокрые борозды на жирной коже. Надо уходить, так она может проторчать здесь всю ночь.