Оксана Ильина - Прощение для мажора [СИ]

— Не знал, а когда узнал, решил оставить все как есть, — поморщился Максим, на секунду на его лице отразилась вспышка боли.

— Так даже мило, — улыбнулась я, подняв голову вверх, рассматривая то, что осталось от домика.

— Мы построили его, когда родители заговорили о переезде, думали спрячемся здесь и нас никто не сможет увезти, — Макс облокотился о ствол дерева и продолжил. — Только нас никто не спросил, велели собрать вещи и посадили в машину… Так и закончилось наше нормальное детство. Игнат был более лоялен к этой новости, или возможно просто старше, а мне казалось тогда что перевернулся весь мир…

Он замолчал, а мне очень захотелось услышать об их детстве: как они жили здесь, что изменилось потом, просто хотелось слушать его, чтобы отчетливей представить Игната маленьким.

— Игнат говорил что вы переехали, как только у отца пошел бизнес в верх.

— Да, бизнес пошел, только вот сколько бы я не вспоминал детство, не помню отца рядом. Он постоянно пропадал на работе, желая для нас лучшей жизни, только не заметил как лишает нас самого главного — отцовского внимания… Мама тоже тогда была не в восторге от переезда, но все же поддержала его, хотя и знала на что себя обрекает… Лишь один Игнат, всегда был за отца, гордился говоря, что все это ради нас. А я видел изо дня в день, из года в год отчаяние, все больше и больше нарастающие в глазах матери. Она любила и тосковала по отцу, наверное еще немало ее задевала его пассивность в воспитании детей. Поэтому и угасала, в бессилии достучаться до мужа, ждала, ждала, а он был вечно занят. Меня бесило это до чертиков, помню пробовал повлиять, приезжал к нему в офис, просил взять выходные провести их с семьей. Но нет, у него не было на это времени, он не мог упустить очередной миллион. У отца была какая-то зависимость от работы, словно ему все было мало. Когда подрос, я стал подумывать, что у него появилась любовница, и это могло бы объяснить странное поведение, но оказалось и ее нет. Вернее была одна, единственная любовница, которая увела его из семьи — это работа. В какой-то момент взбесился и стал сливать деньги на ветер, просто колоссальными суммами, ожидая когда ж они закончатся и батя наконец заметит это, и поймет что всех денег не заработать. Но нет, не понимал, потом я понял, что таким образом он откупается.

Мои запросы становились больше, назло ему, и в итоге я просто оборзел, но тот продолжал потакать мне. Что злило еще больше. Мама тоже делала вид что смирилась, но я видел, как она побелела и схватилась за сердце, когда отец не явился на очередной семейный ужин. Игнат относился к этому спокойно, бизнес есть бизнес, он никогда не замечал слез матери. Отучился, свалил за бугор, поступил там, не без помощи отца конечно и строил свою карьеру. Наверное в тот момент я окончательно озлобился, осознав что мои попытки вернуть отца в семью бесполезны, и облегчить страдания мамы никак не могу. Особенно бесило, что брат уехал бросив все на меня, а я не мог свалить оставив маму одну… Помню как отец преподносил заслуги Игната, не забывая уколоть тем, что я нифига ничего не достиг, и не отчислен из института лишь благодаря тому, что он замолвил словечко. А я лишь дерзил и замыкался в себе, пускаясь в очередной загул…

Макс замолчал словно вспоминая события того дня, а я слушала его почти не дыша, он открыл мне много нового, Игнат особо не рассказывал о своем детстве.

— Я даже не помню когда впервые попробовал наркотики, наверное был пьяный в хлам, или же в бешенстве. Опомнился лишь когда понял, что подсел, но тогда уже было так плевать… Это помогало отвлечься от всегда расстроенной мамы, от вечных нравоучений отца, я просто кайфовал и меня уносило все дальше. А то, что было потом как в тумане, почти не помню твоего похищения, аварии, как угрожал вам пистолетом. Все эти годы пытался вспомнить, и в памяти всплывал твой ненавистный взгляд и вопрос «Что с тобой не так?» И честно, я старался понять, что со мной не так, на это у меня было достаточно времени, но так и не нашел ответ, наверное просто я такой… Меня бесит до безумия собственная никчемность, то, что столько лет пытался наладить отношения в семье и в итоге на все плюнул. Когда сбежал, думал, что без меня все наладится, ведь здесь будет Игнат… А все вот как вышло.

— Он не рассказывал мне о том, что было с вашей мамой… — я не знала что сказать, язык словно онемел, выдавила то, что первое пришло на ум.

— Конечно, брат не считал переживания мамы кой-кто проблемой. Он был как отец, всегда стремился к нему в бизнес. Наверное ты тоже заметила, что Игнат может бесконечно пропадать на работе…

— Нет, — внутри меня поднялся ураганом протест, — у меня не было возможности это заметить! Потому что муж постоянно был занят поисками тебя!

Брови Максима сползли к переносице, и от этого глаза казались еле заметными полосками, его губы сжались, а желваки на скулах заходили с бешеной скоростью. Втянув с шумом воздух, он произнес охрипшим голосом:

— Не было и дня, чтоб я не жалел о том, что не вернулся раньше. Если б это было в моей власти, я не задумываясь поменялся местом с братом. Я бы все отдал, ради того, чтоб оказаться в том проклятом самолете вместо него! Но это не в моих силах, я снова не могу ничего изменить. И ты можешь обвинять меня и ненавидеть сколько угодно, но никто не сможет винить меня больше чем я сам!

Я видела, что он говорит правду, видела непомерное горе в его глаза, лицо искаженное невыносимой болью, которую Максим тщательно скрывал до этого. Неожиданно поймала себя на мысли, что хочу облегчить его страдания, сказать что-то, что снимет часть вены. Поняла, что сколько бы я не сыпала обвинениями, это не вернет мне любимого, и не облегчит муку от его потери, а лишь продолжит выжигать меня ненавистью изнутри.

— Я бы могла сказать что ты ни в чем не виноват, ведь это ничего уже не изменит, — начала я осипшим голосом. — Но это будет ложью, так же как то, что только ты виноват в его гибели. Игнат сам выбрал этот путь, его никто не заставлял и даже не просил… Я умоляла миллион раз оставить тебя в покое, и больше не искать. Но он не слушал мои доводы, мне казалось, что ему нравится эта гонка, словно какая-то своеобразная игра. Игнат несколько раз обещал мне, что больше не уедет. И стоило кому-то сообщить, что тебя видели там-то, там-то, как у мужа загорались глаза, и он бросался на поиски сломя голову…

— Жень, это уже ничего не изменит и не снимает с меня вину…

— Максим, — кажется я впервые назвала его по имени. — Я не хочу снять с тебя вину, не могу, потому что отчасти это так. Ты виноват, так же как я… Отвернулась, вцепившись руками в дерево, в горле застрял комок, и слезы безжалостно душили. Но все же преодолев боль, пересилив себя, произнесла то, о чем боялась даже подумать: