Уинтер Реншоу - P.S. I Dare You. Я бросаю тебе вызов

Голова моя битком набита проблемами, которые мне нужно обдумать, задачами, которые мне нужно решить. Я должен как-то смириться с тем фактом, что я скорее умру, чем позволю Самуэльсону купить компанию моего отца – и это значит, я должен смириться с тем, что моя жизнь вот-вот изменится во всех отношениях.

Я прохожу через двустворчатую дверь высотой в двенадцать футов. Звяканье колокольчика едва слышно сквозь музыку и гул голосов, наполняющий бар.

Взгляд мой падает на пустой табурет в углу возле стойки. Не мое любимое место, но тоже сойдет.

Я встречаюсь взглядом с барменом, он поднимает левой рукой бутылку «Maker’s Mark» и приветственно кивает мне.

Маневрируя между высокими столиками и группами манхэттенцев, я пробираюсь к выбранному месту, но за секунду до того, как я дохожу до цели, какая-то наглая миниатюрная брюнетка занимает табурет прямо перед моим носом.

Я пишу Лилли сообщение, извещая, что я уже в «Лоури», потом откладываю телефон и внимательнее оглядываюсь по сторонам. Я никогда прежде не слышала об этом заведении, но, очевидно, оно стало модным с тех пор, как в этом году его показали в каком-то реалити- шоу.

Возможно, во мне говорит урожденная калифорнийка, но, на мой вкус, этот бар слишком темный и мрачный. Стены обшиты панелями из темного дерева, и вообще такое впечатление, что заведение это вышло из какого-то фильма про сороковые годы двадцатого века.

Однако на свой лад он очарователен – в духе тех самых годов.

Отдаю ему должное.

Ко мне подходит бармен – мужчина средних лет с сединой на висках и длинными ресницами, за которые любая женщина отдала бы немало денег. Он не улыбается – типично для жителя Нью-Йорка – и если бы я была чересчур мнительной, то решила бы, что его раздражает мое присутствие здесь.

– Что будем пить? – спрашивает он, едва разжимая губы.

– Джин и тоник, будьте добры. – Я скрещиваю ноги в лодыжках и проверяю свой телефон. Ответа от Лилли еще нет.

Я заходила к ней в кабинет сразу после пяти, но она сказала, что ей нужно заполнить несколько ведомостей, так что она присоединится ко мне, как только закончит.

Бармен бросает передо мной бумажную подложку для стакана, поворачивается к бару и берет бутылку «Bombay Sapphire». Возвращаясь к моему столику, чтобы поставить передо мной стакан, он смотрит куда-то поверх моего плеча. Я инстинктивно кошусь туда же краешком глаза – потому что мне чудится, будто кто-то недобро взирает на меня со спины.

«О черт. Нет…»

Я как можно быстрее устремляю взгляд на свой стакан, горло мое сжимается, пульс ускоряется.

Насколько велик шанс, что наглец, который налетел на меня и облил меня кофе и который при этом должен стать моим боссом… насколько велик шанс, что он в это самое мгновение окажется у меня за спиной в этом самом баре?

Мне нужно было сегодня купить лотерейный билет. Похоже, что звезды сошлись для меня странным образом.

– Пятнадцать баксов, – говорит бармен, указывая на мой напиток.

Я лезу в сумочку, достаю блестящую черную дебетовую карту из третьего слева кармашка в моем бумажнике и тут ощущаю на своем плече чью-то теплую ладонь.

– Запиши на меня, – говорит стоящий позади меня наглец. Он убирает руку и показывает двадцатидолларовую бумажку, зажатую между большим и указательным пальцами. – В том случае, если она уступит мне это место.

Я разворачиваюсь на табурете и пытаюсь подобрать правильные слова для ответа этому напыщенному скоту – несмотря на то, что я слишком профессиональна, чтобы даже мысленно произнести их.

– Мне очень жаль, – неубедительно извиняюсь я, хлопая ресницами и стараясь сделать свой тон как можно более слащавым, – но, боюсь, это место не продается.

На его скулах появляются желваки, и под его пристальным взглядом я едва не теряю нить мыслей.

Он сейчас одет немного по-другому – не в водолазку из рубчатого трикотажа, а в белую футболку с треугольным вырезом, красиво облегающую его мускулистый торс.

Сглотнув комок, по непонятной причине образовавшийся в горле, я расправляю плечи и вскидываю голову.

Я не могу позволить, чтобы чрезвычайная, неуместная и явная привлекательность этого наглеца сбила меня с толку. Во время утреннего инцидента я этой привлекательности не заметила – потому что холодная жидкость, текущая по моей блузке, заставляла меня сосредоточиться на куда более насущных проблемах.

– Вопрос исчерпан? – Я поднимаю бровь.

– Нет, – ухмыляется он. – Вы все еще занимаете мое место.

Он пытается изображать милашку? Предпринять другую тактику, поскольку двадцатидолларовая бумажка не сработала?

Краем глаза я замечаю, как какая-то блондинка оживленно машет руками, и, посмотрев внимательнее в ту сторону, я понимаю, что это Лилли. Увидев меня, она широко улыбается и указывает в сторону свободного столика.

«Черт побери».

Я не хочу уступать этому нахалу. Очень не хочу. Я хочу дать понять, что я не из тех, о кого можно вытирать ноги (пусть даже он еще не знает, кто я такая).

Но Лилли ждет.

Взяв свою выпивку – за которую он просто обязан будет заплатить, – я соскальзываю с табурета.

– Как угодно, лишь бы отделаться от вас… – Я делаю шаг в сторону, притворяясь, будто не вижу и видеть не хочу того, что он все это время не сводит с меня взгляда. Должно быть, он решил, что я одна из тех девушек, которых можно купить, заплатив за их коктейль – из тех, у которых слабеют колени при виде привлекательного незнакомца, удостоившего их вниманием.

Нет. Я совершенно не из таких.

Отпив глоток, я машу Лилли рукой, и она занимает столик для нас обеих.

– Почему мне кажется, будто я уже где-то видел вас? – спрашивает этот наглец, когда я направляюсь прочь. Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.

– Вам не кажется.

Табурет все еще остается свободным. Нахал не торопится его занимать. Он продолжает рассматривать меня из-под нахмуренных темных бровей, явно роясь в своей памяти и ожидая, пока что-то у него в мозгу щелкнет.

– Серьезно? – спрашиваю я. С недовольным вздохом я ставлю свой стакан на барную стойку и расстегиваю пуговицы на кардигане, который одолжила мне Лилли – чуть-чуть, чтобы показать блузку в кофейных пятнах. – Теперь вспомнили?

Лилли слегка приподнимается со своего места, машет мне рукой и гримасничает. Забавно. Она не производила на меня впечатления нетерпеливого человека.

Я беру свой стакан со стойки, не намереваясь торчать здесь и ждать ответа от мистера Мачо-Наглеца. Я весь день вертела это происшествие в голове, вопрошая себя, не была ли на самом деле виновата в столкновении и не отреагировала ли слишком резко на его комментарий. Но теперь я понимаю, что была права. Он просто скотина. Явно и несомненно. И он не заслуживает больше ни секунды моего внимания.