Анна Кувайкова - Несчастье на полставки (СИ)

— Помолчи, а? — «душевно» попросил ее брат, раздавливая в пепельнице один окурок, и закуривая снова. Все прошлые мысли уже начали отступать на задний план, и в висках бился единственный вопрос…

Что теперь делать?

Сожаления о сделанном, кстати, не было абсолютно.

— Как это? — закатилась Милана. — Ты, наконец, накосячил, а я помолчи? А как же золотое правило «подстебни ближнего своего»? Что-то не помню, чтобы ты хоть один мой промах пропускал! Всегда полоскал до посинения, пока не появлялось дикое желание выстеклить тебе зубы! Так что теперь, родной, лови ответку.

— Да поймал уже, поймал, — огрызнулся Максим, не желая вступать в дальнейшую перепалку. — Ты знаешь, где она сейчас?

— Твоя ненаглядная Соколовская-то? — вздернула брови Мила. — Разумеется. Так эпично из клуба даже я не уходила. Пришла сама, отдыхала с одними, потом пила с другим… а утащил ее вообще третий. И кто это был, как ты думаешь? Один из моих потенциальных бывших!

— А, ты поэтому так бесишься? — коротко хохотнул мужчина. Хотя ему было далеко не смешно на самом-то деле.

— Ма-а-акс, — иронично протянула его сестра. — Эта нахалка меня кинула, тебя кинула, и ушла тусить с парнем, который мне отказал, сославшись на то, что он голубой! Как ты думаешь, почему я такая злая? Наверное, просто так, блин!

— Голубым? — медленно повернулся к ней Козырев. — Ты уверена?

— Уверена? Я, может, и подвыпившая была, но эту скотину Андреева узнаю, где угодно! И, похоже, не только я — он твою Соколовскую, как дикий питекантроп свою женщину в пещеру уволок. Почти что за волосы! Я даже сомневаться в его ориентации начала: там откровенная ревность поперек его красивой морды большими буквами была нарисована. Эй, Макс! Ты чего?

— Ничего, — тихо и зло ответил мужчина…

После этого разговора он не спал до самого утра, перебирая в голове сотни и тысячи вариантов.

Уже давно выпроводил довольную собой Милану, отправил восвояси рассерженную, но пытающуюся это не показать этого Ольгу. За окном несколько часов назад полностью рассвело, проснулись обитатели отеля, пошли на процедуры, на завтрак, по делам… словом, кто куда.

И только Макс не ложился спать. Часы уже показывали прилично за полдень, а он всё еще мерил шагами спальню, курил, иногда выпивал, и напряженно думал. Ситуация выходила откровенно патовая.

Не в личном плане, нет. Со своей стороны мужчина не сделал ровным счетом ничего, за что мог в очередной раз огрести по морде. Ну, условно, конечно же — будь на то желание Андреева, причины он всегда найдет. Когда они связывались в последний раз, меньше суток назад, разговор был ровным, и ничего особо не значащим. Что же могло случиться за столь короткое время? Как он оказался здесь? Как он отреагирует на произошедшее?

А главное, как убедить его в необходимости работы его подруги именно в риэлтерском агентстве?

В том, что Соколовская выбрала не его, он не сомневался. И сам, пожалуй, сумел бы найти ей подходящую замену. Да хоть бы ее сестру! Нашел бы как урегулировать недавний конфликт, не впервой подобное разруливать. Кризисный он директор, в конце концов, или нет?

Но, во-первых, делать что-то впустую, не получив с этого абсолютно ничего — не в его стиле. Кому понравиться проиграть, да еще и осознать, что все сделанное было зря? Что его, как и сказала Милана, действительно использовали? Его никогда не волновали затраты, его всегда волновал только итог, а все остальное было лишь промежуточным звеном, давно отработанной схемой, не требующей ни его волнений, ни особого внимания.

Но итога-то теперь, как такого, не было!

Ну, и, во-вторых, что важно, Павел уже не раз непрозрачно намекнул, что хотел бы видеть именно эту переводчицу, и именно в его новой фирме. А подводить шефа и друга по совместительству, гораздо неприятней, чем ощущать себя третьесортной влажной салфеткой в мусорке…

Короче, что теперь делать, Макс представлял слабо. Одно было ясно — им нужно поговорить.

Козырев даже примерно накидал варианты, каким образом будет убеждать упрямую девчонку… как резкий, настойчивый стук в дверь сорвал все его планы.

Ругаясь и поминая Милану недобрым словом — а в том, что это именно его сестра пришла снова капать ему на мозги, он даже не сомневался — Макс затушил очередной окурок и пошел открывать.

Так было проще. Не открой он сразу, выслушает потом, вдобавок ко всему остальному, еще целый список колкостей и получит флакон яда, который Мила, естественно, составляла и сцеживала остаток ночи и все утро. Так что сейчас он просто молча вытерпит ее полную сарказма улыбку, покивает, и пошлет ее подальше, чтобы разобраться со всем остальным.

Но тут…

— Где она? — в его номер, вопреки всем ожиданием, ворвался знакомый кикбоксер, на скорую руку одетый, и злой, как тысяча чертей. Оглядываясь по сторонам, он без разрешения прошел по комнатам, быстро их оглядывая, а после и вовсе, прижал гостеприимного хозяина к ближайшей стене, схватив его за грудки. — Я спросил: где она?!

— Кто — она? — изумленно спросил Макс, искренне подтупливая после бессонной ночи, алкоголя и значительного напряжения собственных мозгов. Впрочем, похоже, в состоянии полной охренения находился не только он один! — Андреев, ты перепил?

— Тебе смешно? — нехорошо прищурился его внезапный гость, даже не думая разжимать руки на и так порядком помятой футболке. — Где Аська?

— Ты охренел? — еще больше изумился Козырев, с заметным трудом, но все же стряхивая с себя руки явно рассерженного оппонента. — Откуда я знаю, если с клуба с ней уходил ты?!

— Уходил, — откровенно скрипнул зубами Андреев. — Но утром ее в моем номере не оказалось. Я, млять, обежал весь отель. Ее нигде нет! Ты ее вещи видел?

— Да на месте они, — невольно нахмурился Макс. — Если бы она заходила, я бы услышал. Я никуда не уходил, и спать не ложился. Что между вами произошло?

— Да нихрена, *лять! — еще хлеще ругнулся Роман. И только тут Максим, наконец, заметил характерные синяки на его шее… Внезапно пришедшее озарение вырвалось наружу с громким смешком! — Так, погоди. Ты что… не из этих, всё-таки? Милка была права? Ты натурал?

— А тебя это *бет? — резко развернулся к нему Андреев, явно растерявший свое обычное терпение вместе с цензурным словарным запасом.

Но его угрожающий вид, бугрящиеся мышцы, вздувшиеся на шее вены, и сжатые кулаки уже не могли напугать Козырева. Ибо… ибо он ржал, как последний степной конь на конопляном поле!

— Охренеть… Я ушам своим не верю! Андреев, тебе нахрена это надо было?

— Тебя это должно волновать в последнюю очередь. Еще раз спрашиваю: где Соколовская?!

— Понятия не имею, — пребывая в самом хорошем, даже наилучшем расположении духа, снова заржал Максим. — Все ее вещи на месте, но, насколько я знаю, документы и деньги она всегда таскает с собой. Так что… Могу тебя поздравить, Андреев. Либо она отсиживается в городе, пытаясь переварить истинные предпочтения содержимого твоих штанов… Либо она тупо от тебя сбежала!