Мона Кастен - Спаси нас

То, что я сказала ему сегодня днем, было серьезно. Я хотела быть на его стороне и поддерживать во всем – и если ему пришлось вытерпеть ужасное совещание в « Бофорт», я хочу по крайней мере провести с ним хороший вечер, пока не начался новый кошмар.

Мне не пришлось долго ждать, пока к дому подъедет «Роллс-Ройс». Я встала и отряхнула юбку от пыли. Перси остановил машину прямо у входа, и из нее вышел Джеймс. Хотя я и знала, что Джеймс чувствует себя неуютно в сером клетчатом костюме « Бофорт», но я не могла отрицать, что он был ему очень к лицу. Выглядел он идеально, сшит прямо по телу Джеймса, и я сглотнула, когда снова подняла глаза и увидела на губах любимого недвусмысленную улыбку.

Он тут же бросился ко мне и крепко обнял.

– Хей, – пролепетал он и поцеловал меня в голову.

– Ну, как все прошло? – осторожно спросила я, погладив его по затылку.

– Идем. – Джеймс кивнул в сторону двери: – Там все расскажу.

Он оглянулся на Перси, который как раз вышел из машины и прощался с нами наклоном головы, потом взял меня за руку и повел в дом. Он открыл дверь, но не успели мы ступить внутрь, как к нам шагнула Мэри.

– Мэри, нам с Руби надо побыть вдвоем, – сказал Джеймс. – Было бы хорошо, если бы никто нам не мешал.

Я почувствовала, как кровь прилила к лицу – как и к лицу экономки, на щеках которой вспыхнул легкий румянец. Слова Джеймса выбили нас из колеи, и я была ошарашена, когда он повел меня вверх по лестнице и свернул налево, к своей комнате. Он оглянулся через плечо, когда мы вошли в его комнату, и закрыл дверь.

Я ожидала, что сейчас Джеймс прижмет меня к стене и будет целовать без устали, но вместо этого он полез в карман брюк и достал портмоне.

– Я должен тебе кое-что показать, – повторил он слова, которые написал в эсэмэс.

Я вопросительно взглянула на него:

– Что случилось?

– После совещания меня забрал Перси, чтобы отвезти домой, но по дороге сделал остановку в одной забегаловке. Он поведал кое-что об отце. Нечто такое, что могло бы изменить все.

Джеймс открыл портмоне, достал оттуда ключ и протянул мне. Я повертела его в руке. В нем не было ничего особенного, обыкновенный ключик.

– От чего он? – спросила я.

– Мама доверила этот ключ Перси несколько лет назад, – быстро сказал Джеймс, чуть ли не глотая слова. Он оттолкнулся от двери и на ходу снял пиджак. Бросил его на диван, потом ослабил узел галстука и снова посмотрел на меня: – Кроме того, Перси вспомнил, что отец вскоре после смерти мамы поехал к адвокату. Заявил, что дело неотложное, и попросил того о встрече наедине.

Еще толком ничего не поняв, я затаила дыхание:

– Что бы это могло значить?

Джеймс бросил на диван галстук и принялся расстегивать запонки на манжетах рубашки. Он закатал рукава по локоть.

– Это означает, что мы должны выяснить, что мама прятала от отца. Может, этот ключик как-то связан с тайной нашей семьи. Может быть… – Он сжал губы в тонкую линию.

Я распрямила плечи и шагнула к Джеймсу. Взяла в ладони его горячие щеки и привстала на цыпочки, чтобы коротко поцеловать. После этого отстранилась и серьезно посмотрела на него:

– Мы выясним, от чего этот ключ.

Джеймс кивнул, взял ключ и спрятал его в карман брюк.

– Отец ночует в Лондоне. Подходящий случай просмотреть мамины вещи.

Джеймс взял у меня куртку, и мы вышли из его комнаты. Прошли мимо лестницы в ту часть дома, где я еще не была. Коридор там такой же просторный, как и в той половине, где располагались комнаты Лидии и Джеймса, правда, дверь там была всего одна. Мы остановились перед ней, и Джеймс сделал глубокий вдох. Потом повернул круглую ручку и надавил на тяжелую деревянную дверь.

Было что-то запретное в том, чтобы войти в это помещение, даже сердцебиение казалось мне слишком громким. Я огляделась, когда Джеймс плотно прикрыл за нами дверь и запер ее изнутри на задвижку. Мы очутились в небольшом холле, где справа находился гардероб со вставленным освещенным зеркалом. С левой стороны была дверь, наверняка ведущая в личную ванную. Джеймс прошел мимо нее в спальню, и я последовала за ним.

– Даже не припомню, когда заходил сюда в последний раз, – признался Джеймс. Он сказал это шепотом, как будто так же, как и я, боялся быть застигнутым врасплох.

Он прошел через комнату к письменному столу у окна.

– Мама любила за работой поглядывать в окно. Всякий раз, входя ко мне, она морщила нос, ведь мой письменный стол стоял у стены. – Он проглядел бумаги, лежащие на столе. Изучил их содержание. – Я теперь тоже люблю смотреть в окно. Когда у меня будет своя квартира, я все в ней устрою, как она.

Я подошла к нему и осторожно погладила по спине.

– Ну что, начнем? – спросила я.

Джеймс еще немного полистал бумаги, потом вздохнул и кивнул:

– Да. Давай начнем.

– Раз уж мы здесь стоим… – Я наклонилась к выдвижным ящикам стола. Вопросительно посмотрела на Джеймса.

– Не стесняйся.

Я собрала все свое мужество и открыла первый ящик. Там лежали фирменные блокноты « Бофорт» и карандаши к ним. Я все это вынула, сложила наверх и ощупала дно. Постучала по нему, но звук не был полым.

– Глядя на тебя, можно подумать, что ты это проделывала уже много раз. Может, есть что-то, о чем я не знаю? – послышался вопрос Джеймса с той стороны стола, где он разбирал маленький шкафчик.

– Насмотрелась в кино, – ответила я и потрясла ящик. Ничего не обнаружилось, и я стала складывать в него вещи, следя за тем, чтобы все лежало как раньше. Потом выдвинула второй ящик.

– Не знаю, то ли мне бояться, то ли испытывать жгучий интерес.

Я усмехнулась и достала папку из второго ящика. Пролистала ее, но не нашла ничего, что выглядело бы подозрительно, не говоря уже о том, чтобы к чему-то мог подойти ключик.

Так мы просмотрели весь письменный стол. Под конец даже отодвинули его, чтобы удостовериться, не спрятано ли что-то сзади, но без успеха. Потом подошли к ночному шкафчику. Здесь у нас совсем пропала охота шутить ради того, чтобы сбросить напряжение. Я сама себе казалась подлой, роясь в кремах миссис Бофорт, ее украшениях и книгах английских классиков. Нашла я и старый журнал, на обложке которого было фото Корделии Бофорт. Даже удивилась тому, что она хранила его в ночном столике, но я и сама, может быть, поступила бы так же.

– Здесь тоже ничего. И под кроватью, – приглушенно сказал Джеймс. Он встал, рубашка его изрядно помялась.

– И здесь ничего. Теперь платяной шкаф? – спросила я.

– Да.

Когда он открыл гардеробную родителей, у меня перехватило дух. Перед нами предстала огромная комната.

Справа и слева находились штанги, на которых развесили отглаженные костюмы и блузки, пиджаки и рубашки; и полки, на которых стояли бесчисленные пары обуви. Левая сторона, должно быть, принадлежала миссис Бофорт, и я прямо-таки вспотела, когда увидела ее вещи. Одновременно я подумала о том, что сестра отдала бы правую руку за то, чтобы оказаться на моем месте. Гардеробные – это слабость Эмбер. Я тут же устыдилась этой мысли и вытеснила ее из головы, чтобы сосредоточиться на нашей задаче.