Ярослава А. - Партизанка или как достать начальство [СИ]

Отчаянно закашлялась, и наливка потекла из носа. Боже как щиплет! Кто-то кинулся хлопать меня по спине. Я же, не видя ничего от слез, немного отдышавшись прохрипела:

— Твою ж… Предупреждать надо было, — и бросила обвиняющий взгляд на баб Валю.

Та улыбнулась самыми уголками губ, хитро поблескивая глазами, и куда-то поспешила. Полагаю, за стаканом с водой.

Немного придя в себя, посмотрела на чинно восседавшего напротив немца и поняла, что стаканом воды тут не отделаешься. Нужно срочно искать дедову заначку с самогоном.

— Женечка! — обрадовался дед Сеня и кинулся тискать за плечи мою прифигевшую тушку. — Что же ты не позвонила? Не предупредила?

— Сюрприз хотела сделать, — ответила я и снова скосила глаза на блондинчика. — А на меня саму тут сюрпризы как из рога изобилия сыпется.

— Это еще что! — заулыбался дед. — Мы тебе и не такое расскажем!

Мне стало уже становиться страшно от азарта в его голосе.

— Подождите, Арсений Александрович, — подал голос Ян. — Дайте ей в себя прийти. Женя наверняка устала с дороги.

Сказать в ответ ничего не успела. В комнату влетела баб Валя. Шикнула на мужчин, что бы не мешали мне есть, и отправила немца в магазин. А тот, не поверите, попросил список! И вот этот милый мужчина, откликающийся на имя «Яша» страшный и ужасный господин немец?

— Ущипните меня. Я точно не сплю? — пробормотала я, как только за немцем захлопнулась входная дверь.

— Ты ешь. Не отвлекайся, — посоветовала баб Валя.

Я послушно отправила в рот картошку и интенсивно стала работать челюстями, словно от этого нехитрого действа должно проясниться в мозгу.

— Пока ем, рассказывайте. Чего он ту делает? — округлила глаза и ткнула пальцем на то место, где только что сидел Петерман.

Дед Сеня засмеялся и ответил:

— Ох, Женька даже и не знаю, как сказать. Живет он тут.

Моя рука так и застыла, не донеся вилку до рта.

— Как это живет? Ничего не понимаю.

В разговор вклинилась баб Валя.

— Чего тут непонятного? Пришел мой дед как-то со смены и говорит: «ты мать только не пугайся, но я немца в дом привел».

— А вы? — почти шепотом спросила я.

— А я чего? — фыркнула старушка. — Сначала хотела огреть окаянного сковородкой, но в руках оказалась новая для блинчиков, что ты подарила. Жалко ее стало. А потом поразмыслила, что не плохо это. Они живут, по хозяйству помогают. Деда моего в должности продвинули.

— Они? И Гена тоже?

— А куда ж ему деться? — хохотнул дед Сеня. — Михалыч-то гостиницу свою прикрыл. А бабки неохотно квартирантов мужиков берут.

Я схватилась за голову, от обилия новостей.

— С ума сойти, а что Петерман тут забыл? Зачем вернулся?

— Не зачем, а скорее за кем, — мечтательно протянула баб Валя.

— Ты когда уехала, мы посовещались и решили, что хватит сидеть нам на печи и бока пролеживать. Достали «Максимку», завели трактор и ай да с транспарантами изверга выживать. Ух, и задали мы жару. Да так, что до самого президента слух дошел, — дед важно поднял палец вверх и выпятил грудь. — О, как!

Я нетерпеливо поерзала на лавке, не забывая усердно жевать.

— Ну и? Что дальше?

— А дальше выгнали нашего главу из хором взашей эти… как их…

— КГБ, — священным шепотом подсказала баб Валя.

— Да нет, — отмахнулся старик. — В общем, выгнали его, а работа в хозяйстве совсем встала. Директора нет. Денег нет. Электричество отключили, коровы не доенные, зерно на складе «горит». И никому ничего не надо. Еленушка, бедняжечка так ругалась по телефону, что стены конторы дрожали. А потом через недельку немец твой прилетает. Весь взмыленный, как черт из табакерки. И понеслось…

Я поняла, что весь рассказ сижу, раскрыв рот. Какие у них тут оказывается страсти мордасти творились, пока я тухла в пыльном кабинете.

— В смысле «понеслось»? — переспросила я.

Дед все же поднялся и достав бутыль самогона, налил мою стопку до краев.

— Работа у нас закипела, Николавна. Немец твой у нас теперь и директор, и хозяин в одном лице.

— Это как так? — в полнейшем недоумении уставилась на пожилого мужчину. — Может вы что-то путаете?

— Вот и спросишь у Яшика сама, — елейным голоском подсказала баб Валя, подкладывая мне картошки. — Ты главное закусывай-закусывай.

В скором времени Ян вернулся из магазина с огромным пакетом. Молчаливо отнес его на кухню и пошел в спальню. Полагаю, переодеться.

Я вышла на улицу, где Гена уже дожарил небольшую порцию мяса для обеда на скорую руку. Помогла Лене накрыть на стол и пошла на речку. Развеяться, а заодно и успокоить расшатанные нервы.

На мостике было тихо. Полный штиль, но прохладно. Самое оно — копать картошку. Я присела на пенек подле старой ивы и поплотнее застегнула мастерку. Пока все обедают можно бесцельно медитировать наблюдая за неспешным колыханием водной глади.

Порылась в кармане и достала горстку семечек. Сижу. Грызу. А настроение не улучшается. Сердце начинает точить откровенная тоска. По лету, по солнышку, по призрачным мечтам, и наконец, по мужчине, с которым у нас так ничего и не вышло…

— Почему грустишь?

Оборачиваюсь на голос. Буквально в трех шагах, вольготно облокотившись о дерево стоит немец и внимательно рассматривает меня.

— С чего ты взял, что я грущу?

— У тебя потухшие глаза. Раньше такого не было.

Я в ответ только неопределенно пожала плечами. Станешь тут потухшей с моей новой работой, чокнутой кошкой и малогабаритной квартирой в старой пятиэтажке.

Ничего не ответила. Только перекинула волосы на плечо, словно ими могла отгородится от прожигающего взгляда мужчины.

— Хорошо, что ты приехала, — сказал он и присел рядом со мной, на корточки, плечом к плечу.

Бросила быстрый изучающий взгляд на Яна — усердно гипнотизирует воду. Видать тоже нервишки шалят. Небось, сильно его в жизни припекло, коли жить в деревню приехал. В старой хибаре, где нет элементарных удобств. Да еще после пентхаусов и загородных резиденций.

— Да неужели? По-моему вы тут и без меня неплохо справляетесь, — съязвила я.

— Плохо мы без тебя справляемся, — серьезно ответил Ян. — Возвращайся.

Ну, вот опять двадцать пять! Стерва внутри недовольно заворочалась и выдала:

— В «Статус» или в твою постель?

Ян повернул голову, и наши взгляды пересеклись на несколько мгновений. В холодных голубых глазах блондина не было ни злости, ни обиды. Даже обычного равнодушия и надменности там не было. В них плясали наглые чертики-смешинки, совершенно невообразимым образом меняя образ господина немца практически до неузнаваемости.

— Нет, Жень, — с мягкой улыбкой произнес он. — Возвращайся просто к нам… на работу. Зарплату большую не обещаю. Туго сейчас со средствами. Зато поле деятельности хм… — он замялся, не зная как лучше подобрать слова, — грандиозное.