Виктория Селезнева - Криминальный рыцарь [Publisher: SelfPub]

– Я давно не чувствовала такого кайфа, – протянула, глотнув вина.

Рома поцеловал меня в шею, проведя руками от груди до бедра. Не хотелось бы думать, что это последнее желание перед смертью, но периодически эта мысль лезла в голову. Да, планшет у нас, но пока неизвестно, что на нем и как дальше поступать с этой информацией.

– Кать, – тихо позвал мужчина. Я запрокинула голову ему на плечо, что-то мурлыкнув в ответ. – Помнишь, я сказал, что смогу защитить тебя?

Я угукнула, абсолютно не желая, чтобы атмосфера счастья и спокойствия проходила.

– И я смогу, – хрипло проговорил Рома мне куда-то в шею. – Но ты должна меня слушаться во всем и не задавать вопросов. Все будет хорошо, малыш.

Я улыбнулась. Может, Рома просто успокаивает, но я почему-то верю, что он не бросается словами.

– Ты кто, фантастический мужчина? – улыбнувшись, спросила я.

– Я твой защитник, – поцелуй за ухо, – твое надежное плечо, – поцелуй в плечо, – твой мужчина.

На этих словах я повернулась сама и крепко поцеловала его.

– Расскажи про себя, – попросила я Рому, когда отстранилась от него и легла обратно.

Рома хмыкнул, глотнув вина.

– Что ты хочешь знать?

Я пожала плечами, если бы сама знала.

– Много чего. Что у тебя за работа, вторая которая? Почему ты остаешься на первой? Почему мне решил помогать?

– Я разрабатываю программы для защиты данных для различных крупных предприятий, чаще всего за рубежом, – ответил уверенно Рома.

Я глотнула вина. В общем, не страшно.

– Ты за это много получаешь? – спросила я, пытаясь понять, почему он все же избивает людей.

– Много. Но ты же не это хочешь спросить, – вроде разговариваем на серьезные темы, а руки его ни на секунду не останавливаются, что очень отвлекает.

– Рома-а-а, – простонала, моля о пощаде.

– Что? – как будто даже искренне удивился, вот же артист, – я же ничего не делаю.

Я стукнула его по руке, вызвав смех мужчины.

– Так что, Катя, что ты на самом деле хотела узнать?

Я внутренне собралась, очень не хотелось обидеть мужчину или чтобы он подумал, что его деятельность может повлиять на мое отношение к нему.

– Мне непонятно, зачем ты тогда продолжаешь выбивать из людей деньги? Это своего рода хобби?

Звучит глупо, но лучших слов я не подобрала.

Рома глотнул вина, прижался губами к моей шее и какое-то время молчал. Я не торопила его, если не захочет, все равно не расскажет.

– Я привык, – наконец произнес мужчина.

– Привык драться? – пыталась я выяснить для себя причины, как гребанный психолог.

– Привык жить в этом мире. У меня есть своего рода репутация, которую я нарабатывал долгое время, я привык к силе и власти, к подчинению мне других людей. Это своего рода обыденные вещи в жизни, я рос среди криминала. И я не был мальчиком с улиц, воровавшим хлеб, нет, мой отец являлся в свое время известным наркодилером. А я, в свою очередь, не приемлю наркотики.

Нда. Точно, к такой информации нужно готовиться. Я молча глотнула остатки вина в бокале и услышала тихий смешок.

– Не круто, да?

Я запрокинула руку, проведя на ощупь по губам Ромы.

– Не круто. Где сейчас твой отец?

– Сдох от наркоты, – горько усмехнулся мужчина.

– Поэтому ты не приемлешь наркотики?

– Нет. Потому что он подсадил на них мою сестру. Не специально, просто когда ты растешь среди всего этого, это становится нормой, – с досадой и злостью в голосе ответил мужчина.

– Твоя сестра жива? – спросила я, поворачиваясь к нему.

– Жива. В клинике, я заставил ее лечиться. Но это не поможет, проблема засела глубоко в голове, пока она сама не захочет выбраться, она не сможет.

Я поцеловала мужчину, стараясь забрать у него эту боль. Он такой сильный, и в то же время такой чувственный.

– Не надо меня жалеть, – отстранился Рома первым.

– Я тебя не жалею, – я провела ногтем по его груди, – я жалею маленького мальчика, который мог бы при удачном стечении обстоятельств вырасти другим человеком, с другой моралью.

Ромин взгляд застыл, челюсть упрямо сжата. Но я продолжила.

– Но мы не властны поменять наше прошлое, зато можем изменить будущее.

Я снова легла спиной к нему.

– Чтобы дальше ни было, какую бы жизнь ты ни вел, я буду все равно принимать тебя.

– А если я скажу, что убивал людей? – проник шепот мне в ухо.

Я потянулась к бокалу, но он оказался пуст. Я глотнула из бутылки.

– Тогда я тебя попрошу, чтобы ты не рассказывал мне ничего дальше, чтобы не сдала, если меня будут пытать.

Рома засмеялся, прижимая меня к себе.

– Ты меня не боишься?

Теперь засмеялась я.

– Нет, Ром. Я боюсь тебя потерять.

Мужчина налил мне вина и подал его.

– А то ты как алкаш из бутылки пьешь, – улыбнулся он, за что получил кучу брызг в лицо. – Я не убивал никого, Кать.

Я поняла, что у меня в груди скопилось очень много воздуха за время нашего разговора, который выдохнула разом.

– Зачем тогда пугал? – спросила я, тыкнув ему пальцем куда-то под ребра.

– Хотел посмотреть предел, до которого ты будешь меня принимать.

Я задумалась. А где он на самом деле, предел?

– Пока твои военные действия не направлены на меня и моих близких, я смогу все принять, – тихо сказала, понимая, что это так.

Я эгоистка по натуре и насчет чужих людей особо не буду переживать. Конечно, мне хотелось бы, чтобы Рома завязал со всем этим, но давить или требовать, а тем более ставить ультиматумы не собираюсь.

– Я тебя никогда не обижу, кошка, – прошептал мужчина, поворачивая меня к себе. – И никому не дам этого сделать.

Рома

Катя уснула, расслабленная и успокоенная. Я тоже пытался заснуть, крепко прижимая девушку к себе. Но сон не шел. Я думал о нашем разговоре. Сегодня мы затронули тему наших дальнейших отношений, и я задумался. Всю свою жизнь я жил, оглядываясь только на себя. Моя жизнь – череда событий, носящих не самый лучший характер. И я с этим свыкся. Но сейчас все меняется, я не хочу, избивая кого-то, думать, не прилетит ли бумерангом Кате. А я буду опасаться. В моем мире, если у тебя есть семья, значит, у тебя есть слабые места.

Я вырос с мыслью, что жизнь не слишком ценна. Мать я не помнил, отец про нее особо не рассказывал, но что-то подсказывает, что сдохла она так же от наркоты. Узнав, что у отца случился передоз, я даже не расстроился, в этот же вечер тусил в клубе. Тронула меня только зависимость сестры, хоть она и старшая, я все же считал своим долгом охранять ее и защищать.

А в остальном меня волновала только моя жизнь. Да, у меня были и есть принципы, но это просто часть моего характера, не больше. И я был уверен, что мне по жизни хватает периодического секса с разными женщинами, и отношения – это не про меня. А сейчас я иного мнения. И я напуган, потому что чья-то жизнь мне не просто дорога, я готов за нее воевать.