Ви Киланд - Возмутительно красивый пилот

И всю оставшуюся дорогу я не выпускал ее руку. По правде сказать, мне хотелось гораздо большего, чем держать ее за руку. Я хотел прижаться всем телом к ее телу.

К сожалению, у «Битлз» не было песни под названием «Я хочу трахнуть тебя». Это намного больше подходило бы к тому, что я чувствовал в этот момент.

Если я собирался стать гребаным нюхачом трусиков, я мог бы с таким же успехом пуститься во все тяжкие и побороться за звание самого крупного в году куска дерьма. Проснувшись утром, я пошел в ванную пописать. И мне пришлось практически согнуться в три погибели, чтобы хоть немного опустить свой гордо стоящий член и попасть струей в унитаз. Кендалл все еще спала в кровати, и я постепенно терял самоконтроль. Не то чтобы я провел бо́льшую часть жизни, контролируя себя. Но эта девушка вызывала у меня желание сделать это.

Накануне вечером, когда пришла пора ложиться спать, я видел, что она чувствует себя неловко. Я и сам чувствовал себя чертовски неловко, потому что мой член был деревянным, и после того как она переоделась в тончайшую ночную сорочку и шортики, я по меньшей мере в течение часа уговаривал его опуститься. И будучи галантным кавалером, каким бываю редко, я настоял на том, что буду спать на полу. И теперь моя спина просто убивала меня, так что я решил, что не будет большой беды, если я заберусь в постель и посплю несколько часов на мягком матрасе. Было четыре часа утра, и она не узнает об этом до того, как проснется. К тому времени будет уже слишком поздно что-либо предпринимать. Так что я откинул простыню и осторожно скользнул в постель, стараясь не трясти матрас.

Кендалл лежала на боку спиной ко мне, но когда старая деревянная кровать заскрипела, она во сне повернулась ко мне. Я застыл в ожидании, испугавшись, что она откроет глаза. Но спустя минуту она все еще крепко спала, и я воспользовался случаем, чтобы внимательно рассмотреть ее. И только в тот момент я заметил, что верхняя пуговка на ее сорочке расстегнута. И ее левая грудь была обнажена. Эти штучки были у нее чертовски дерзкими. И дело было не только в самой груди. Сосок, оказавшийся очаровательно большим для груди ее размера, которая легко уместилась бы в мою ладонь, был затвердевшим. И указывал на меня. Бросая мне вызов. Искушая меня.

Черррррт!

У меня потекли слюнки. Я хотел пососать этот сосок больше всего на свете. С другими женщинами я никогда не чувствовал такого острого желания.

Только один раз хотя бы лизнуть его.

Она, возможно, даже не проснется.

Я посмотрел на ее глаза. Она крепко спала. Я сомневался, что в ее теперешнем состоянии она заметила бы это. Я мог бы быть очень нежным. Просто провел бы языком по набухшему бутончику. Только попробовал бы ее на вкус.

Только один раз.

Один раз.

Черрррррррт! Я склонил голову над ее грудью. Я был таким засранцем. Я почти уверен, что на мгновение я повредился умом, потому что мог поклясться, что на ее правом плече сидел маленький чертенок. Я буквально слышал его, видел его так же ясно, как день. Конечно же, он не был лысым грозным мужиком с хвостом. Нет, мой дьявол был высокой брюнеткой с зачесанными назад волосами, в форме стюардессы и с симпатичными рожками на голове. Она подмигнула мне и зашептала мне на ухо:

— Сделай это. Сделай это, котик. Она сама этого хочет.

Но моя совесть тут же вмешалась:

— Она доверяет тебе. Не будь подонком. Прекрати это, придурок. Найди себе еще какие-нибудь трусики, подлая свинья.

Кендалл снова пошевелилась во сне, на этот раз подняв руку и закинув ее за голову. И вся ее левая грудь полностью обнажилась. Ее кожа была сливочной, сосок был темно-розового цвета, и это было потрясающим зрелищем.

— Что с тобой случилось, котик? Пососи его. Пососи его прямо сейчас.

Дьяволица увеличилась в размере почти вдвое.

Я потер глаза, чтобы прийти в себя. Это не помогло. Ни капли. Моя дьяволица расстегивала свою блузку, сидя на плече Кендалл.

Черт. Я точно рехнулся.

И внезапно, прервав мои грешные мысли, у меня в голове зазвучала песня «Битлз». «Ты потеряешь эту девчонку». А дьяволица, улыбаясь, начала вращать бедрами в такт музыке.

Будь ты проклят, Джон Леннон.

Он был прав. Он всегда был чертовски прав.

Откинув простыню, прежде чем я успел передумать, я схватил свои кроссовки и бейсбольную кепку и выбежал из комнаты.

Когда два часа спустя я вернулся, Кендалл уже в постели не было. Я бегал в течение часа, а потом сидел на берегу и смотрел на восход солнца. Самым дерьмовым было то, что я страстно желал, чтобы девушка, которую я едва знаю, сидела рядом со мной, глядя, как солнце встает над океаном. Я хотел этого так сильно, почти так же, как этим утром хотел лизнуть ее соблазнительный сосок.

Я совсем размяк.

Хотя в ее присутствии мой член обычно был чертовски твердым.

Я сел на кровать и стал снимать кроссовки, и тут Кендалл вышла из ванной.

— Привет. Куда вы запропастились в такую рань?

— Я решил побегать.

— Вам следовало разбудить меня. Я побегала бы с вами.

Я хотел тебя разбудить, поверь мне!

— Вы выглядели так мило во сне. Вы улыбались, засунув руку в шортики. Я не мог помешать вам получить удовольствие, — солгал я и подмигнул ей.

Ее глаза расширились.

— Вы лжете.

Я пожал плечами.

— Возможно.

Она ударила меня в живот и рассмеялась.

— Эй, потише, малышка. Я не хочу, чтобы вы сломали вашу изящную ручку о мои каменные мускулы.

— Вы так самоуверенны.

Она улыбнулась и покачала головой, а потом направилась к кровати. Забравшись на нее, она села в позу лотоса и взяла книгу с прикроватного столика. «Рассказы очевидца: 10 главных достопримечательностей Рио-де-Жанейро».

— Где вы это раздобыли?

— Она лежала на столике.

— Она на английском?

— Нет. Но я разглядывала картинки.

Она так чертовски мила!

— Что-то заинтересовало вас, Спаркс?

Ее лицо просветлело, и она сказала:

— Все! Честно говоря, мое представление о путешествиях сводится к тому, чтобы найти дорогие магазины и отправиться за покупками на весь день. А вечером пойти в роскошный ресторан, чтобы продемонстрировать, что купила. Моя мама хорошо меня выдрессировала. Единственная разница между нами заключается в том, что обычно я не выпиваю восемь порций виски и не падаю потом лицом в салат. Не знаю, что здесь, в Бразилии, такого особенного. Может быть, то, что мы остановились у Марии Розы, влияет на меня, но я хочу увидеть все. — Она замолчала и стала листать книгу, те страницы, на которых она загнула уголки. — Поезд на гору Сахарная Голова, статуя Христа Искупителя, национальный парк Тижука с гигантскими водопадами, фавелы Рио… я хочу все это видеть!