Екатерина Кариди - Разведёнка (СИ)

- Нет, - упрямо качнула головой Кристина.

- Да. Поедешь к маме с папой и будешь примерной девочкой.

- Нет! Они меня достанут! Мама снова начнет выдавать меня замуж! - Кристина аж подскочила и заметалась по кухне. - Я не хочу! Нах*** мне это надо?!

- Это надо для твоей безопасности, - мягко сказал он.

- Я не вернусь домой, братик. Я хочу жить одна.

В какой-то момент Игорю даже стало жалко сестру, и все он понимал. Как только дома узнают, что она теперь разведенка, Кристину ждет мало приятного. Замуж начнут выдавать однозначно, только на этот раз ей особого выбора никто не даст. Сосватают. Но он подавил в себе жалость.

- Придется некоторое время пожить, - холодно сказал, опуская ладони на стол. - Если ты закончила есть, одевайся.

Взял сигареты из запасов Власа и вышел из-за стола.

***

Она смотрела брату вслед и давила в себе ярость. Он снова подловил ее, и заставлял сделать то, от чего ее просто перекашивает. Может быть, будь у нее покладистый мягкий характер, Кристина и приняла бы решение брата без возражений, тем более что он был прав. Она и сама понимала, что дразнить Белого лишний раз опасно.

Но! Кристина ненавидела, когда ее прогибали!

Хочет, чтобы она поехала к маме с папой, тихо сидела и не высовывалась?

- Посмотрим, - сказала она себе и зашвырнула в мойку чашки.

глава 6

Времени размышления очень мало, ровно столько, сколько, сколько могло понадобиться на то, чтобы собрать в дорогу небольшую сумку. Кристина оглянулась на двери спальни, понимая, что Игорь будет караулить ее как цербер. Единственное преимущество, что она женщина, а женщины всегда копаются долго. Во всяком случае, такой стереотип существует в представлении мужчин.

При желании Кристина могла бы собраться в считанные минуты, но зачем облегчать брату задачу? Она намерена была тянуть время это как можно дольше.

Поэтому ее кружевные трусы-лифчики были живописно разбросаны по постели, а сама она лихорадочно соображала, как обойти это дурацкое требование - ехать под крылышко к маме с папой.

А причины тому были самые банальные - страх снова увидеть в их глазах разочарование и жалость. И самое для нее неприятное - лишиться возможности самой за себя решать. Да! Мама с папой защитят, укроют, пожалеют непутевую дочку. Но тут же припомнится и то, что они с самого начала были не в восторге от ее первого брака. И начнется это мамино любимое - а вот мы говорили, но мы не стали вмешиваться, и вот что вышло... А папа будет выразительно молчать.

Нет! Ей не нужна была жалость!

Пусть ее брак с Власом Подгорским не сложился, но, живя с ним, Кристина, во всяком случае, пользовалась полной свободой. Муж не любил ее, но никогда не стеснял в средствах и не ограничивал ни чем. Она привыкла так жить!

А сейчас под соусом семейной опеки, ее это самой свободы лишат.

Кристина хмурила брови, мстительно запихивая в изящную дорожную сумку, этакий дамский саквояж, свою одежду и косилась на дверь. Времени не осталось вовсе, а она так и не придумала, как быть. Собственно, варианты были, но она отметала каждый за разом каждый.

Можно заартачиться, попросту сесть на осла и сказать, мол, все! Никуда не поеду. Но смысл? Кристина понимала, что Игорь просто так волну не стал бы гнать. Если он решил, он ее запихнет в поезд, хоть связанную по рукам и ногам.

Она снова покосилась на дверь.

Можно, конечно, сесть в поезд и сойти на следующей же станции, а потом вообще уехать в другом направлении. Но эта мысль ей принципиально не нравилась.

Удариться в бега? Много чести будет Белой сволочи, когда он об этом узнает. А что Паша Белый узнает, если она вздумает сбежать, Кристина не сомневалась. Взбесится? Обрадуется? Да. И как любой хищник, станет преследовать добычу. Поэтому она не станет убегать.

Но домой к маме с папой не хотелось, так что аж лицо болело.

Игорь не отстанет... Она уже слышала под дверью его нетерпеливые шаги. Не отстанет, значит, с ним надо торговаться.

Вовремя, Игорь как раз открыл дверь.

- Готова?

- Сейчас! - сердито фыркнула Кристина, с шумом перетряхивая шкаф.

- Крис, много можешь не брать, это же не навсегда, - со смехом сообщил он, глядя на гору шмоток на кровати.

- Братик, я не поеду к маме! Не заставляй! - она вдруг и плюхнулась на кровать, складывая на груди руки.

Он присел рядом, положил ей руку на плечо.

- Перестань, ты же понимаешь, что по-другому нельзя.

Голос монотонный, гипнотизирующе-успокаивающий, знала она его трюк. Кристина тоже умела на публику играть.

- Ты специально это делаешь, специально, да? Не хочешь делиться со мной! Я знаю! Я все знаю...

- Ничего ты не знаешь, - тот же монотонный голос, только теперь он ее как ребенка поглаживал. - Это опасно для тебя. Я не хочу рисковать, понимаешь?

- Опасно? - тут же вскинулась она. - А ТВОЯ мама знает, чем ты тут занимаешься?

Рука Игоря дрогнула и на секунду замерла. Потом он с усмешкой сказал:

- Я с семнадцати лет не отчитываюсь, сестричка.

Но тон малость изменился. Есть контакт, подумала Кристина. Теперь надо было что-то отдать, уйти на попятный, чтобы он пошел на уступки. Закон торговли.

Она понурилась.

- Хорошо, я поеду, братик, - сказала и обреченно покачала головой.

- Вот и молодец, ты же сама понимаешь, что так будет лучше.

- Да... Но ты будешь держать меня в курсе? - и уставилась ему в глаза. - Ты же знаешь, я могу быть полезной... Что-то ценное подсказать... А, братик?

Игорь убрал руку и поперхнулся. А потом и вовсе встал и отошел к окну. Повернулся к ней молча, в глазах жидкая ртуть плавает. Интерес.

Кристина уселась удобнее и начала:

- Слушай, Игорек, давай сделаем так. Я поеду домой. Ок, хорошо, да. Но. Мы не говорим никому, что я развожусь, ладно? Все равно развод будет через месяц, пока об этом никто не знает и если мы не будем болтать...

Он скрестил на груди руки и слушал не возражая. А Кристина приободрилась и встала, ей нужны были гарантии.

- Поверчусь дома пару дней, а потом, - тут она уже серьезно и твердо смотрела на брата. - Я хочу жить отдельно и открыть свое дело. И я нафиг не хочу больше замуж. Ты поможешь мне?

Он шумно выдохнул и снялся с места, опуская руки.

- Хорошо, я подумаю. Но сейчас собирайся, времени уже нет, - и вышел.

Она застыла, прижав ко рту кулак, и прищурилась. Ехать домой придется, но кое-что она все-таки выторговала.

глава 7

Это было интересно. Раньше Белый испытывал нечто подобное только в боях. Необычно. Это одновременно и распаляло, и помогало сдерживать атавистическое желание услышать, как захрустят тоненькие позвонки ее шейки в его руках. Как она забьется, хрипя, и запросит пощады. А не будет пощады. Крис-ти-на.

Но это, конечно, выражаясь фигурально. Белый не собирался никого убивать. Зачем? Потешиться, наказать ту суку, что посмела раскрыть на него свою маленькую сучью пасть, Годную только для того, чтобы совать в нее член и трахать. Показать ей ее место.