Татьяна Алюшина - Созданы друг для друга

– А вот и я! – Из-за ног Дины выскочил на своих костыликах сияющий от радости и полного бесконечного счастья пацан.

Семейство Нагорных мгновенно застыло, в полном шоке уставившись на ребенка, а тот переводил взгляд с одного на другого, не понимая, почему все молчат и как-то странно на него смотрят, и никто отчего-то не радуется такому небывалому счастливому событию.

– Я Лешик! – на всякий случай представился ребенок своим новым именем, которое ему ужасно, просто невероятно понравилось, которое он уже успел, наверное, раз сто повторить, вот и представился, ну а вдруг его просто не узнали.

– А я твой дедушка! – в тон ребенку громогласно и счастливо прокричал Константин Павлович.

Шагнул вперед, подхватил мальца на руки и, чуть подбросив вверх, так что прогрохотали костылики на ременной привязке, прижал к себе. И словно по команде «отомри», все разом заговорили, загомонили, облепив Константина Павловича со всех сторон, забирая и передавая хохочущего от счастья Лешика из рук в руки, который крутился волчком и обнимался-целовался с каждым – шум-гам, суета, звонкий голосок малыша и его необыкновенный заливистый смех, звучащий, как серебряный колокольчик.

Так всей гурьбой, с ребенком, «ходившим по рукам», и двинулись в кухню, позабыв о еще двоих виновниках переполоха, так и оставшихся стоять у двери.

Дина повернулась и, уткнувшись в грудь Гарандина, вдруг совершенно безудержно расплакалась не то от счастья, не то освобождаясь от напряжения, в котором находилась с того самого момента, как услышала смех этого необыкновенного мальчика. Своего мальчика. Родного.

Но поплакать от души Дине не дали, семья таки обнаружила ее отсутствие, в прихожую прибежала делегированная Сонечка и, ухватив мать за рукав, потащила на кухню.

И был чай-самовар, и вкуснейшие пирожки по особому бабушкиному рецепту, и всяческие иные вкусности. И тут вспомнили про фермерские дары, что успела загрузить в багажник их машины заботливая Алена Васильевна. И Кирилла с Соней отправили за теми самыми дарами, а потом понеслась новая волна восторженных ахов-охов, когда все это богатство разворачивали, быстро нарезали и дегустировали.

И все громко говорили, обсуждали возбужденно-восторженно-радостно грандиозное, небывалое событие, по случаю которого Константин Павлович извлек из серванта коллекционную бутылку коньяка, презентованную пациентом. Влад кивнул, мол, «а давайте», и дамы согласились, что такое событие можно и отметить парой рюмочек.

И в этой радостной суете, смехе и гомоне не сразу заметили, как обессиленная этим бесконечно растянувшимся днем заснула Дина, завалившись на бок и прижимая к себе уснувшего Лешика, который обнимал ее за шею. Они даже во сне не отпускали друг друга.

Утро понедельника началось с того же заливистого и радостного детского смеха Лешика, под аккомпанемент которого малыш как-то так ловко-ловко забрался на кровать к Дине с Владом и принялся их будить.

Да и правда пора. Дина сразу же развила кипучую деятельность, обзванивая всех необходимых людей, договариваясь, обсуждая, выстраивая план дальнейших действий, как великий полководец перед грандиозной битвой.

И уже днем они втроем – Дина, Влад и Лешик – находились на первичном приеме в Центре эндопротезирования, попасть на который удалось, подключив некоторые связи Дины, в том числе через благотворительный детский фонд «Победим», специализирующийся на помощи детям при травмах опорно-двигательного аппарата, руководит которым Кира Башкирцева [7] Героиня книги «Коллекция бывших мужей». .

Дине не раз приходилось обращаться к помощи этого фонда для деток своих клиенток из Центра и тесно сотрудничать с ними, они были давно и хорошо знакомы с Кирой и частенько пересекались, хоть и не сдружились в силу чрезмерной занятости обеих.

А на следующий день, во вторник, Дину Нагорную и Владислава Гарандина расписали в районном загсе города Москвы по месту прописки невесты, где у нее имелись хорошие деловые связи с руководством. Теперь ей предстояло поменять паспорт на фамилию мужа, принять которую она с радостью согласилась.

«Октябрь», – думала, умиротворенно улыбаясь, Дина, сидя на заднем сиденье машины, которой управлял один из охранников Гарандина. Она возвращалась из Питера домой в усадьбу «Карас», которую с ее легкой руки очень скоро стали называть именно так сначала все местные жители, а потом и туристы.

Ну а что? Уж девятый год ширится и развивается хозяйство Гарандина, а короткого, емкого названия как такового у него и нет. Привыкли все «ферма да ферма». А какая там ферма? Уже целый сельскохозяйственный комплекс со своим поселком, с присоединившимися к нему еще двумя деревнями, а они – все ферма да хозяйство. Вот как-то так однажды Дина и высказалась в этом ключе и начала с себя, то есть стала говорить: «Едем в Карас, а у нас в Карасе, приезжайте в Карас…» – так и пошло и зацепилось-закрепилось, теперь уж никто иначе и не называет.

«Уже октябрь. Как же так быстро пролетели весна и лето? Наверное, от счастья. От того, что вместило в себя много радостных событий и изменений. Почему-то всегда все хорошее имеет свойство быстро проходить, пролетать, оставаясь лишь великолепным, согревающим воспоминанием», – думала она, глядя в окно.

Золотая осень стоит просто сказочная. Бабье лето. Шикарное.

Если бы Дина сама вела машину, то скинула бы скорость и катила бы потихоньку, наслаждаясь красотой, а то и останавливалась бы в особо приглянувшихся местах, но охранника Витю ей не хотелось просить. Да и не хотелось тревожить словами-разговорами то особое внутреннее состояние души, которое было у нее сейчас. Едут и едут, да и ладно. И так хорошо.

Но Виктор, точно прочувствовав особое настроение Дины, а может, и сам залюбовавшись красотой природы, скинул постепенно скорость.

М-да.

Ни о какой службе безопасности и охране она не то что не задумывалась, и не представляла даже – а зачем? И стыдно признаться, но даже не замечала до поры ее невидимого постоянного существования где-то рядом вообще, пока ей не объяснили.

А дело вот в чем. Когда Гарандин передал большую часть своих активов государству и удалился «в природу» на покой, он предложил начальнику своей службы безопасности рекомендацию и новое трудоустройство у одного финансиста высокого уровня, который с интересом принял его кандидатуру. Уж больно непростой дядька этот Гусаров Клим Викторович, очень-очень непростой, даже Владу многое из его биографии неизвестно, а потому что наглухо засекречено.

Ладно, неважно. Хотя, наверное, именно это и важно.

Но Клим Викторович не принял предложение Гарандина.

– Не, Владислав Олегович, я с тобой.