Жозефина Кокс - Семейная тайна

Дэнни ответил приятелю в том же духе:

– Позволь тебе заметить, что этот старый пес полон жизненных сил. Мне еще рано на живодерню.

Джон лукаво подмигнул ему:

– Мне тоже. И, скажу тебе, в моей пороховнице еще осталось много отличного пороха.

Хохоча, словно два озорных школьника, они принялись вспоминать греховные похождения растраченной молодости, когда их мужская сила и страсть к женщинам были неисчерпаемы. Приятели жили на полную, а красотки слетались к ним, как мухи на мед.

Внезапно здоровяк нарушил идиллию тяжелым вздохом:

– Да, Малыш Дэнни, у нас и правда были отличные деньки. Как бы мне хотелось оставаться таким же молодым и полным сил!

Дэнни ответил с сожалением:

– Ты имеешь в виду те времена, когда на голове у нас было больше волос, всю грудь украшали пикантные татуировки, а с каждого боку было по женщине? – Он вздохнул, вспоминая. – Теперь красотки в прошлом, а татуировки «поплыли».

И, понизив голос, он добавил серьезным тоном:

– Как и все остальное – если ты понимаешь, о чем я.

– Да, еще как понимаю.

Джон погрузился в молчание.

– Я действительно беспокоюсь о будущем, – признался он в конце концов. – И как мы могли быть такими идиотами? Нам нужно было думать о старости. Мы вели слишком беззаботную жизнь, вот что!

– Нам остается винить в этом только себя. Мы никогда много не «зашибали», и все, что удавалось заработать, тут же спускали. Впрочем, что сделано, то сделано, нельзя повернуть время вспять. Какой смысл роптать? Напротив, следует благодарить небеса за то, что у нас была возможность наслаждаться жизнью, да и здоровье нас до сих пор не подводит. Думай о хорошем: у нас нормальная работа и регулярный заработок. И пусть поздновато, но мы все-таки начали задумываться о будущем.

– Не каждому рабочему везет так же, как нам. Взять хотя бы беднягу Лена Уотермана. Он на год или два младше нас, но так измучен артритом, что едва жив. Судьба может быть очень жестокой! Не упади он с крыши, до сих пор мог бы работать с нами. Но, похоже, с годами ему только хуже.

– Однако, клянусь Богом, годы проносятся мимо! Даже когда нам с тобой было по сорок, у нас уже было достаточно знаний, чтобы начать собственное дело. Нам следовало брать быка за рога, – тихо сказал Джон. – Ты прав, Малыш Дэнни. Нужно сосредоточиться на том, чего мы достигли, а не плакать над тем, что потеряли. Кто знает, быть может, еще не поздно начать собственное дело? Мы сможем достичь успеха – если это то, что нам нужно.

После обсуждения всего того, что тяжким грузом лежало на душе, оба почувствовали прилив сил. Теперь, продолжая свой путь по набережной, приятели шагали бодро, решительно расправив плечи; они были полны энтузиазма и готовы приступить к ежедневным обязанностям.

Достав из кармана старый испачканный носовой платок, Джон громко высморкался.

– Черт, похоже, я подхватил простуду.

Все еще держа платок у носа, он невнятно произнес:

– Глянь-ка! Видишь старую изможденную женщину на дороге? Бедняге, должно быть, тяжело тащить на себе этот огромный мешок… уверен, доверху наполненный детским барахлом, навязанным ей семьей. Незавидное у нее положение!

Дэнни посмотрел на женщину.

– Бедняга. Мне ужасно хочется ей помочь. Она выглядит утомленной.

Джон вытащил из кармана комбинезона клочок бумаги, на котором был набросан список заданий на неделю, – некоторые из них уже были вычеркнуты.

– Да ладно, дружище! Лучше пойдем дальше. У нас нет времени на спасение страждущих, да и, уверен, семья уже вышла этой женщине навстречу. И готов поспорить, что в складках этого мешка притаилась бутылка виски. Хитрая лиса!

Джон громко рассмеялся, а затем помахал списком у Дэнни перед носом.

– Думаю, ты захочешь начать с нее, – показал он в сторону Голубой скамейки. – Тебе не кажется, что малышка выглядит слегка потрепанной?

Джон хотел идти дальше, размахивая списком и говоря о том, что собирается заняться остальными делами, а скамейку оставляет в полное распоряжение Дэнни.

Его приятель остановился, чтобы полюбоваться старой знакомой.

– Она словно давний друг, – сказал он еле слышно. – Если ее не станет, это место изменится. И ты прав: скамейка действительно выглядит потрепанной. Но ее нельзя за это винить, ведь ей приходится стоять в строю сутки напролет, год за годом.

Дэнни громко засмеялся:

– В чем-то она такая же, как мы, а? Стоит всем невзгодам назло. И мы, подобно ей, научились быть сильными несмотря ни на что. Я бы хотел узнать ее историю.

Дэнни посмотрел на Голубую скамейку, и улыбка замерла на его губах, а душа, казалось, перевернулась. Этого не может быть… Конечно же, нет! На скамейке сидела прекрасная Мэри Фостер – одна.

Мэри направилась к Голубой скамейке рано утром. Получив записку от Айлин, она решила пропустить завтрак в гостинице – чтобы не столкнуться в столовой с бывшей подругой и ее мужем. Вместо этого Мэри купила себе чашку чаю в лавке на набережной и вполне могла бы насладиться прогулкой, если бы не волнение.

Почему она столько лет откладывала эту встречу? Чем дольше продолжалась ее нерешительность, тем сложнее теперь сделать этот шаг. Даже сейчас она чуть не убежала отсюда. Мэри хотелось забыть обо всем; ситуацию еще больше усложняло то, что тон записки Айлин был далеко не дружелюбным.

Тони согласился встретиться с тобой, и я решила пойти вместе с ним. Не знаю, Мэри, в какую игру ты играешь, но не смей, слышишь, не смей раскрывать ему нашу тайну!

Содержание записки не оставляло места сомнениям.

«В какую же “игру” я играю?» – спрашивала себя Мэри, сидя на Голубой скамейке и крепко сжимая в руках чашку с чаем. Что, черт побери, на нее нашло, зачем она приехала в Блэкпул одна – в надежде наладить отношения с друзьями, поделиться с ними важной тайной, составлявшей неотъемлемую часть ее жизни?! Все эти годы Мэри мучила совесть, и сейчас ей хотелось освободиться от этого груза, пока она еще сохраняла физическое и умственное здоровье. Но идея, казавшаяся ей дома разумной: встретиться с Айлин и Тони во время отдыха в Блэкпуле, городе, где они так много смеялись вместе, где получили столь яркие впечатления, – сейчас казалась глупой и способной повлечь за собой катастрофу. А может, уйти – встать и покинуть это место, притвориться, будто она никогда не искала этой встречи? Демон, преследовавший ее всю жизнь, и сейчас сидел у Мэри на плече и шептал ей на ухо, что весь этот идиотский план с самого начала был обречен на провал. Этот демон постоянно держал ее в подчинении, но сейчас, спустя двадцать лет после смерти Дерека, она ради своей семьи должна была стряхнуть его с себя и стать лучше. Дерек… Каждый день ей трудно было поверить в то, что вот уже столько лет его нет рядом. Ее мужу было едва за сорок, когда он скончался от сердечного приступа. И Мэри пришлось жить без него; впрочем, у нее все еще была Анна и прекрасный зять Дейв… и, конечно же, Кэти, милая девчушка. Кэти, смысл их жизни, нежданная радость, постепенно взрослела, превращаясь в молодую женщину, и Мэри должна была ей – всем им – открыть наконец правду. А вдруг она тоже, как Дерек, внезапно умрет и никогда не расскажет того, что обязана рассказать – именно она , а не Анна и не Дейв? Что тогда подумает о ней Кэти?