Светла Литвин - Отражение

Может машину умеет водить Варя и у неё есть права. Оформив заказ я направилась прямиком к ней прихватив радио- няню.

— Варя. — я постучалась к ней в комнату.

— Иду, иду. — Варя вынырнула из кухни которая была рядом.

— Ты машину водить умеешь? Права есть? — спросила я сразу в лоб сжимая в руках телефон.

— Нет. А что? — Варя уставилась на меня непонимающе.

— Я..я хотела в больницу к Артуру поехать. — дурацкие слезы от рухнувшей, последней надежды, хлынули с новой силой.

— Ника! — Варя притянула меня к себе обнимая. — Ну что ты?! Тебя всё равно не пустят! Давай ка садись за стол и поешь. Детки спят? — она усадила меня за стол и метнулась к плите.

— Спят. — всхлипнула я показывая радио- няню.

— Ну тем более надо отдохнуть и поесть.

Варя налила мне бульона и выдала большую, сдобную булку намазанную сливочным маслом.

— Тук тук. А меня покормите девочки? — в дверях кухни появился Дима.

Я кинулась к нему чуть не подавившись булкой, что откусила всего секунду назад.

— Так! Вы это что сговорились все что ли? У одного тромб, ты тут давишься! Давайте все сейчас сразу яду выпьем, чтоб не мучиться! — взмолился Дима.

— Как он?! — откашлявшись спросила его, вцепившись в его пиджак.

— Операция прошла хорошо. Тромб удалили. Сутки будет в реанимации. Все с ним будет хорошо. Садись ешь! — Дима оторвал мои руки от своего пиджака и развернув пихнул обратно к столу. — Есть дайте мне! — пробасил он обращаясь уже к жене.

— Да дам я тебе есть! Прожорливое брюшко! Руки мой! — Варвара уже во всю хлопотала у плиты звеня и брякая тарелками- кастрюльками.

Я же едва могла бы проглотить хоть что то и хотела уже улизнуть с кухни пока они были заняты. Но вспомнила что мне сказал Игорь еще утром. Нельзя чтоб молоко пропало и нужно есть, чтоб не расстраивать Артура. Первые две ложки давались с великим трудом и чуть ли не просились обратно. Но потом за стол сели Дима и Варя, с аппетитом уминая обед и меня заражая им. Поев я вернулась к деткам. Легла на диванчик и закрыв глаза, вспоминая наши с Артуром веселые дни, незаметно для себя уснула.

Месяц спустя.

Артур.

— Артур! Ну не надо! Пожалуйста! — Ника попятилась от меня и сама же загнала себя в угол комнаты, выставляя вперед руку, наивно думая что ее это спасет.

Волосы растрепались, дышит тяжело и на меня не смотрит.

— Сбежать от меня думала мышка? Иди ка сюда. — хватаю ее за руку и притягиваю к себе. Она уже задыхается в смехе. Начинаю ее щекотать как она меня пять минут назад. Смеется.

— Хватит! Артур! — смеется и пытается вырваться.

— Ну все, все! Я больше не буду! — она перестает брыкаться и я прижимаю растрепанную Нику к себе.

Она откидывает волосы назад и касается своими губами моей шеи, слегка прикусывая кожу зубами, проводит кончиком языка по укусу. Запрещенный прием. Разворачиваю ее спиной в сторону кровати и подвожу к ней, уже не отрываясь от сладких губ.

— Мы же можем пожертвовать одним твоим платьем? — спрашиваю ее на ушко боясь напугать, укладывая спиной поперек кровати.

— Да… — с непониманием выдыхает Ника.

Начинаю рвать на ней тонкую ткань, оголяя сначала грудь. Не могу удержаться и втягиваю в рот твердые горошинки сосков по очереди. Ника начинает громко дышать и ее руки утопают в моей голове, пропуская волосы сквозь тонкие пальцы. Хочу спуститься ниже и оторвавшись от груди разрываю платье до конца и сразу же снимаю с нее трусики, скидываю и с себя всю одежду, чтоб больше не отвлекаться.

Подтягиваю Нику повыше, устраиваясь между ее стройных и длинных ножек и продолжаю то что начал. Снова ласкаю ее грудь, спускаюсь ниже, проводя влажную дорожку кончиком языка в разлете ребер, до самого пупка. Покрываю плоский животик поцелуями и спускаюсь еще ниже под ее частое дыхание. Провожу языком по влажному сердечку половых губ и кончиком языка задеваю клитор. Она сладкая на вкус и это сводит с ума. Ника выгибается на встречу мне. Такая открытая для меня. Вся моя и уже давно не стесняется как тогда в мою первую попытку ласкать ее так как мне хочется. Она сама разводит ноги передо мной. Одну сгибает и отводит в сторону, другую закидывает мне на спину, проводя по ней кончиками нежных пальцев ноги. И ждет откровенных ласк и я ласкаю. Упиваясь ее стонами, ароматом и этой сносящей крушу сладостью которую дарит ее возбужденное тело.

Довожу ее до исступления. Ее тело дрожит и она так сладко стонет вторя этой дрожи. Выгибается дугой и руками сжимает простынь. Не смотря на дикое желание войти в нее, даю ей время придти в себя. Приподнимаюсь к ней и целую нежно в губы. Пока наши языки упиваются ласками, рука Ники касается моего каменного от желания члена и это заставляет меня довольно рычать ей прямо в рот. Еще секунда и она вводит его в себя. Я упираюсь в горячее и влажное лоно любимой и такой желанной женщины всего раз, прежде чем Ника валит меня на спину. Со стоном закрывая глаза она откидывает голову назад и начинает двигаться. Наши руки сплетаются с каждым ее движением вверх — вниз, она сжимает мои руки все крепче и движется все быстрее, напрочь теряя самообладание. И так до тех пор, пока с ее раскрасневшихся губ не срывается довольно громкий стон переходящий в всхлип. Она падает мне на грудь тяжело дыша, все еще сжимая собой мой член пульсирующий в ней в нереальном пике сладостного удовольствия.

Лежим так еще пару минут. Я перекатываю Нику на спину освобождая ее горячее лоно. Ложусь рядом на живот опираясь одной рукой и второй прижимаю ее к себе. Она смотрит на меня устало- нежным, расслабленным взглядом. От возбуждения и наслаждения ее светлые, зеленые глаза стали темными. А мне кажется что я уже не найду лучше времени, чтоб признаться ей во всем. Во всем что я чувствую к ней и рядом с ней, чем сейчас.

— Ника. Я тебя люблю. — прикладываю палец к ее губам чтоб не сбивала своим ответным признанием. — Я бы узнал тебя, даже если бы вас была тысяча, а не двое. Я не знаю как это объяснить, но я чувствую тебя душой. Не могу спать без тебя, даже дышать тяжело когда тебя нет рядом. Как будто слишком коротка та красная нить, что связывает нас. Тогда я ошибся лишь потому что еще не знал тебя. Опирался лишь на свои глаза и поддавался злости. Прости меня.

— Я тебя уже простила. И поняла тебя. — Ника смахивает указательным пальцем подступившую слезу.

— Нет Ника. Ты простила меня не за это. — я оттягивал тяжелое для меня признание ей, но не признаться я уже не мог. Слишком родная чтоб скрывать от нее свои мысли и пусть они даже ей не понравятся.

— За что я должна тебя простить? — она напряглась и затаила дыхание.

— За то, что я ни о чем не жалею. Я не жалею о том что ошибся Ника. — я сказал это и замер в ожидании ее реакции.