Элли Кеннеди - Мы (ЛП) [СИ]

Я соскучился по нему. Я скучаю по Весу всегда, когда он уезжает, и сегодня я хотел заниматься только одним. Я хотел заново познакомиться со своим любимым мужчиной – предпочтительно с помощью бурного, потного секса.

Со своим любимым мужчиной . Даже сейчас эта фраза вгоняет мой мозг в граничащий с изумлением ступор. Я не запаниковал, когда прошлым летом выяснил, что бисексуален, не паникую я и сейчас. Меня завораживает не слово мужчина , а слово любимый . То, что я чувствую к Райану Весли… я думал, такое бывает только в кино. Он моя половинка. Мы дополняем друг друга в стольких моментах, не сосчитать. Когда он в одной со мной комнате, я сконцентрирован только на нем, а когда его нет, мне его не хватает.

Есть одна старая поговорка, которую моя мама как-то раз написала на керамическом блюде. Любовь – это воспламенившаяся дружба . Теперь я ее понимаю.

Но это не значит, что я не злюсь на него.

Я смотрю, как он ест энчиладас. Его прекрасные серые глаза устремлены на экран, но я знаю, он не следит за тем, что там происходит. Любой другой человек не заметил бы напряжения в его широких плечах, но я хорошо различаю его, и мое раздражение частично проходит.

Его бесит происходящее не меньше тебя , шепчет мне моя совесть.

Отъебись, совесть. Я тут жалею себя .

Блейк, с другой стороны, вовсю наслаждается жизнью. Улюлюкает, когда сюжет на экране дает особенно лихой поворот, и сосет свое пиво с таким видом, словно у него вообще нет забот. Конечно. Чего ему париться. Он в команде уже третий год и рулит на льду – согласно поиску в гугле, который я наскоро произвел, когда нырнул за футболкой к нам в спальню. А знаете, что самое важное? Он натурал. Ему не надо скрывать, с кем он спит, или называть свою подружку «соседкой». Везучий козел.

Я с горечью вспоминаю, что в глазах всего мира Райан Весли, как и Блейк, натурал. Мой бойфренд уже успел появиться в дюжине списков самых завидных хоккейных холостяков. На каждой игре есть как минимум девушек пять, которые держат плакаты со всякими «Райан, ты лучший» или «Весли, люблю». А то и вообще – «НОМЕР 57, ХОЧУ ОТ ТЕБЯ ДЕТЕЙ!!!»

Нас с Весом смешит все то внимание, которое он получает от женщин, но хоть я и знаю, что мой строго гомосексуальный бойфренд никогда не пойдет прогуляться по кискам, жадные взгляды все равно достают.

– Иисусе… – гудит Блейк. – Какие шикарные титьки.

Пошлое замечание выталкивает меня обратно в реальность. В неприятную реальность. Одна из героинь сериала только что обнажилась, и, врать не буду, у нее невероятная грудь.

Поскольку предполагается, что я – безобидный Весов сосед-натурал (ну и чтобы не вести себя с Блейком совсем уж невежливо), я решаю вставить свои две копейки.

– Ага, потрясающие, – соглашаюсь я с ним. – И сама актриса просто огонь.

На это Вес хмурит бровь, и мое раздражение вмиг возвращается. Серьезно? Он разрешил своему одноклубнику испортить нам вечер, а теперь злится из-за того, что актриса показалась мне симпатичной?

Блейк расценивает мой вклад в разговор, как знак того, что мы теперь друзья навсегда, и обращает на меня свои сияющие глаза.

– Любишь блондинок? Я тоже, братан. Встречаешься с кем-нибудь?

Краем глаза я замечаю, что плечи Веса опять напряглись. Мои тоже напряжены, но тут виновато еще и жутко неудобное кресло. Пять минут сидения в нем, и все ваше тело начинает болеть, как после пытки на дыбе. Плюс я на девяносто девять процентов уверен, что в нем кто-то умер. Вес нашел это кресло на тротуаре и, сколько я ни прошу, все отказывается его выносить.

На следующей неделе эта дрянь будет на улице.

В смысле, кресло. Не Вес.

– Да нет, в общем-то, – даю я туманный ответ, отчего сексуальный рот Веса снова кривится.

– Не нагулялся еще? Та же фигня. – Блейк проводит рукой по своим каштановым волосам. Он довольно-таки привлекательный. И просто гигант. Минимум шесть футов три дюйма, и накачен, как бык. – У кого в нашем мире есть время на отношения, да, Весли? Мы без конца то улетаем куда-то, то прилетаем.

Вес отвечает неразборчивым бубнежом.

– Понятия не имею, как справляется Эриксон и другие ребята, – продолжает тем временем Блейк. – Я дико выматываюсь во время сезона – при том, что один. – Он содрогается. – А если представить себя с женой и детьми? Это же ужас. Может, именно так и становятся зомби? Не из-за спятивших вирусов, а просто человек так устает, что поедать чужие мозги внезапно начинает казаться хорошей идеей.

Не сдержавшись, я прыскаю. Есть ощущение, что Блейк Райли может вести разговор сам с собой. Что он и делает прямо сейчас, видя, что мы с Весом не произносим ни единого чертова слова.

Когда серия, которую мы смотрим, заканчивается, Блейк хватает со столика пульт и, не спросив нас, включает вторую. А еще открывает новое пиво.

Ком обиды у меня в горле становится размером с хоккейную шайбу. Уже девять часов. Я должен лечь в десять, иначе утром буду как труп. Если мой мозг не получит хотя бы семь часов крепкого сна, то я стану похож на страдающего бессонницей Эдварда Нортона из «Бойцовского клуба». Черт, даже жалко, что я сейчас не в этом кино. Тогда у меня было бы хорошее оправдание для того, чтобы стащить Блейка Райли с дивана и пинками выставить вон.

Но я не могу. Я дал слово Весу блюсти приличия минимум до конца сезона, пока он еще новичок. Каминг-аут прямо сейчас ничего кроме вреда его карьере не принесет, а я скорее залезу в ванну с битым стеклом, чем стану тем, кто разрушит его мечту.

Так что я сижу в кресле смерти и притворяюсь, будто смотрю сериал. Симулирую интерес к тому, что болтает Блейк. Даже посмеиваюсь над его шутками. Но вот наступает четверть одиннадцатого, и позволить себе блюсти приличия еще дольше я уже не могу.

– Пойду-ка я спать, – говорю я, поднимаясь на ноги. – В полшестого утра мне надо быть на катке.

Блейк, похоже, искренне опечален тем, что я ухожу.

– Точно не сможешь выпить еще по бутылке?

– Как-нибудь в другой раз. Спокойной ночи, ребята. Было приятно познакомиться, Блейк.

– Мне тоже, Джей-бомб.

Да-да, Блейк Райли дает прозвища людям, с которыми только что познакомился. И почему я не удивлен?

Проходя мимо дивана, я осмеливаюсь бросить на Веса коротенький взгляд. Его челюсть сжата сильнее, чем обнимающая бутылку ладонь. Свободной рукой он играет с серебряной штангой в брови, все крутит и крутит свой маленький пирсинг. Я знаю этого парня с тринадцати лет. Он для меня как открытая книга, и мне ясно, как день, что он не особенно счастлив в данный момент.

Как и я. Но за неимением возможности выставить Блейка нам остается одно: притворяться, что мы просто соседи, которые иногда вместе смотрят кино.

Я так устал, что только в конце коридора понимаю, что у меня есть проблема. Я не могу лечь в нашу постель. Хоть я и познакомился с Блейком только сегодня, я не могу с уверенностью сказать, что он никогда у нас не бывал. Когда он осматривал дом, заходил ли он в нашу квартиру? Вдруг Вес показывал ему вид из нашей спальни?