Элли Кеннеди - Мы (ЛП) [СИ]

Вес продолжает любить меня – медленно, словно смакуя. Когда он наконец-то кончает, его оргазм – не яркая вспышка блаженства, а мягкие толчки бедер и тихий довольный стон. Он падает на меня. Нежно целует – один раз, другой – поглаживает мою грудь, мои плечи, после чего долго гладит по волосам.

В конце концов мы замираем и лежим, тесно прижавшись друг другу, каждый думает о чем-то своем. Мой взгляд задевает часы. Половина второго.

– Ты, наверное, дико устал, – шепчу я. Несколько часов назад он отыграл целый матч. – Во сколько за вами приедет автобус?

– Э… В половине восьмого?

– Нам надо поспать, – предлагаю, хотя сам слишком взбудоражен для сна.

– Или ты можешь рассказать, что за проблема у тебя на работе.

Я издаю стон.

– Клянусь, я расскажу. Но давай не сейчас? Можно мне еще немного побыть в своем счастливом местечке?

Он негромко смеется мне в шею.

– В котором недавно был я?

– Ты сегодня такой буквалист. – Я встаю и совершаю поход в самую большую гостиничную ванную, которую я когда-либо видел. Наскоро вытеревшись, приношу Весу мокрое полотенце и снова забираюсь в кровать.

– Нет, серьезно, – произносит он, вытирая свой умопомрачительный пресс, – что такого ужасного ты мог натворить?

– Я припечатал Дэнтона к стенке.

– Аллилуйя!

– Ничего хорошего в этом нет. Я был обязан сдержаться. Мы учим детей достойному поведению и в спорте, и в жизни, так почему же я сам кинулся распускать руки? Самая тупейшая вещь, которую я когда-либо делал.

Вес минуту молчит.

– Вот именно. Для тебя это не в порядке вещей, и нет причин думать, что это когда-нибудь повторится. Спиши все на лекарства. Скажи, что у тебя было временное затмение, и заполни ту жалобу, о которой говорил Билл.

– То есть, я могу сохранить или работу, или свою совесть. Только что-то одно.

Он целует меня в шею.

– Бэби, сохрани работу, а совести дай перерыв. Неужели ты думаешь, что для твоих пацанов будет лучше, если этот мудак победит?

И тут я в сотый раз за двадцать четыре часы понимаю, как сильно я люблю Веса. Лежать, распластавшись на его голом теле, и разбирать мою карьерную катастрофу – это лучшая терапия на свете. Пусть иногда мы и воспринимаем проблемы по-разному, но он чертовски умен. Вот почему я доверяю ему.

Хорошо, – принимаю решение я. – В понедельник пойду туда и съем свою шляпу. Я хочу эту работу. И заслуживаю ее.

Его большая ладонь гладит мое бедро.

– Конечно, заслуживаешь.

Мы опять замолкаем. Спустя какое-то время я решаю, что Вес заснул, но он неожиданно задает мне вопрос:

– Давай обсудим другую твою любимую тему?

– Твою неспособность поддерживать чистоту?

– Нет. – Он смеется. – Другую другую.

– И это…?

– Деньги.

– Боже, ну почему?

– Потому что, когда сезон кончится, мы закатим свадьбу, а после отправимся в сногсшибательный отпуск. Я не хочу, чтобы ты волновался о том, сколько что стоит. Впереди еще много нудных недель. Их будет легче перетерпеть, если смотреть на красивые фотки пляжей, куда мы поедем.

Я не знаю, что и сказать.

– Свадьба необязательно должна быть дорогой.

Перед ответом он мгновение пожевывает мою шею.

– Уединение стоит денег. А они у меня есть. – Он тянет меня за плечо, и я поворачиваюсь к нему лицом. – Знаешь, как я разбогател?

Я качаю головой.

– Проснувшись однажды и узнав, что мой дедушка умер и оставил мне кучу денег. Причем дед сделал так, чтобы отец не мог залезть в мой трастовый фонд. Знал, что папа жадный ублюдок. – Он усмехается. – Чистое везение, понимаешь? И даже если бы я заработал их, разгружая вагоны, то и тогда был бы готов разделить с тобой все. До последнего цента.

Я пытаюсь принять эту мысль, а он тем временем наклоняется и целует меня. Я получаю второй поцелуй, затем третий. Мне казалось, что я закончил разбираться в себе, но оказывается, можно делать открытия и в два часа ночи, пока ваш бойфренд медленно проникает в ваш рот и ласкает своим языком ваш язык.

Я столько недель отвергал его помощь, потому что не хотел, чтобы он считал меня слабым. А он все это время только и делал, что показывал, как сильно любит меня.

Из моей груди исторгается стон.

– Что? – Он трется носом о мою щеку.

– Я люблю тебя.

– Но…? – хмыкает он.

– Но я идиот. Твой член в моей заднице никогда не оскорблял мое мужское достоинство, но я чуть не спятил, когда ты заплатил по моим больничным счетам.

Вес смеется, а потом прихватывает мое ухо губами.

– Ты разозлишься, если я сделаю так, чтобы арендная плата автоматически списывалась с моего трастового счета? А мне тогда не придется просить тебя сохранять магазинные чеки. Что, если мы просто перестанем считать? Разве не так заведено у женатых людей?

– Не знаю. Наверное, да. – У меня, кажется, сейчас голова взорвется от всех этих новых мыслей о супружеской жизни.

Вес, должно быть, чувствует то же самое, поскольку снова принимается меня целовать. В конце концов мы так и засыпаем – лицом к лицу, крепко обнявшись.

***

Когда в полседьмого у Веса срабатывает будильник, мы оба издаем стон. Он выключает его, и я зарываюсь лицом в подушку. Какое-то время мы лежим в полусне, неуклюже лаская теплую кожу друг друга. Было бы здорово заняться утренним сексом, но мы слишком устали. Когда будильник включается в третий раз, он с ворчанием выбирается из постели.

А я остаюсь лежать. Мой рейс через четыре часа, и потому я дремлю, слушая, как Вес принимает душ и собирается. Вскоре раздается громкий стук в дверь.

– Чуваки! Я принес витамин С!

Вес открывает. Это Блейк, черт бы его побрал. По всему номеру тут же распространяется Блейкова болтовня. Витамин С, впрочем, оказывается кофе, и его аромат приводит меня в сознание.

– О-о, кто у нас соня? – оглушительно воет Блейк, плюхнувшись на Весову сторону кровати. – Джей-бомб, кофеин! Я принес тебе капучино.

– Тебя очень тяжело ненавидеть, – бормочу я в подушку.

– Все так говорят. – Его лапища хватает меня за плечо и трясет.

– Прекрати. – Я натягиваю одеяло повыше. – Или я не приглашу тебя на нашу свадьбу.

– На сва…? О МОЙ БОГ!

И тут я понимаю, что сделал огромную тактическую ошибку, потому что Блейк Райли – все его двести с чем-то там фунтов, упакованные в костюм – подпрыгивает и начинает скакать на кровати. Я открываю рот, чтобы наорать на него, но пока он радостно верещит, а меня мотает туда-сюда, как белье в стиральной машине, говорить очень сложно.

– С-с-СЛЕЗЬ! – удается проскрипеть мне.

От Веса помощи никакой, потому что он разговаривает с кем-то по телефону. В момент, когда он отключается, я слышу кошмарный треск. Словно раскололась надвое деревяшка. Кровать заваливается набок, и Блейк летит на пол.