Оксана Алексеева - Мечтать полезно, милый босс! [СИ]

Катюша хотела было податься за ним, но начальник не позвал и не ждал. Вот и пришлось ей остаться со Славкой один на один и неловко переминаться с ноги на ногу. Улыбка Славки тоже стала смущенной. Он словно не придумал, что следует сказать, — но это неудивительно, он их встречи не ожидал. А вот Катя вроде бы придумывала, а теперь не могла вспомнить. Потому, когда сзади раздался голос Игоря и приглашение занять свои места, они как-то синхронно и облегченно выдохнули, расходясь в разные стороны. Оба решили сначала настроиться, а уж потом говорить.

Торжество получилось торжественным, то есть скучным. Все вели себя максимально прилично в присутствии посторонних, но радость от подписанной сделки с обеих сторон была ненаигранной. Игорь все время проводил в разговорах с партнерами, в которые Катюша стеснялась вмешиваться. В итоге она оказалась предоставленной самой себе, выпила совсем немного вина, а когда начались танцы — какие-то слишком приличные и показушные — встала и отправилась к Славке, переживая настырное дежавю: что-то подобное уже точно было. Но теперь сама Катюша изменилась, изменилось и отношение к ней Славки. Так пора взять ситуацию в свои руки и обозначить вслух уже все эти изменения.

Другая сотрудница ее опередила на секунду:

— Слав, может, потанцуем? — начала молоденькая девушка.

Но Катюша перебила, решительно отодвинув ее с пути:

— У нас со старым другом разговор, Галина. Подожди, пожалуйста, минут десять своего счастья.

Подобной наглости удивилась и она сама, и Славка. Приглашение он, конечно, принял, не вполне уверенный, что в таком настроении она не закатит и прилюдный скандал. Ведя ее за руку на полупустую площадку для танцев, он не удержался от замечания:

— Катька Романова стала стервой? Вот это трансформация!

— Ни в коем случае, Слав. Просто известия о твоем повышении разлетелись молниеносно, скоро придется в очереди стоять, чтобы с тобой парой фраз перекинуться. Так что считай это не стервозностью, а привилегией самого близкого здесь твоего друга.

Он неловко улыбнулся, признавая за ней это право, и уверенно повел в танце, давая обоим еще несколько секунд до начала разговора — каждый чувствовал его важность.

— Послушай, Кать, — Славка начал первым. — Наверное, я должен извиниться.

— За то, что так и не позвонил?

— Именно. Но ты тоже должна понять. Я просто не знал, что сказать — потому и не звонил.

— А я за это время успела придумать, что ты здесь отрываешься со всеми женщинами моложе пятидесяти.

Он усмехнулся:

— Это неправда. Ты сама должна знать, что это неправда. Если даже ты обо мне этого не знаешь, то от кого же ждать понимания?

Катюша невольно остановилась — разговор стал важнее танца.

— А ведь ты прав. Я знаю тебя с первого класса — ты всегда был ответственным и нелегкомысленным. Ты любишь красивых девушек, не прочь провести с ними время, но ты точно не из тех, кто будет перебирать каждую первую или кому-то морочить голову. Даже странно, что я себя так прочно убедила в том, что именно сейчас ты должен был поступить иначе.

— Или тебе просто хотелось себя в этом убедить?

— Возможно, — смело признала Катюша. — И все-таки почему ты не смог придумать пару слов для меня и позвонить?

Он наморщил лоб, думая.

— Потому что… Кать, потому что ты для меня не просто красивая девушка, ты для меня в первую очередь та самая Катька Романова, которая была моим другом с первого класса. И именно ею ты останешься, даже если будешь неправа или станешь вести себя некрасиво. Например, начнешь мне врать. Даже если ты, самый честный и искренний человек, начнешь врать. Понимаешь?

— Да… наверное, понимаю. Я тоже немного запуталась, Слав. Ты знаешь, что я была влюблена в тебя несколько лет?

— Догадывался, — он улыбался смущенно. — Сложно было не догадаться, когда ты так смотрела. А ты знаешь, что я рассмотрел тебя только после того, как почувствовал — ты нужна другому, еще пара секунд промедления, и больше я того взгляда не увижу.

— Догадывалась, — Катюша тихо рассмеялась, почему-то совсем не чувствуя смущения от такого обнажения самого сокровенного. — Ты хочешь сказать, что никогда не испытывал ко мне настоящей влюбленности? Только реакция схватить то, что ускользает?

— Совершенно мимо. Влюбленности не было, но всегда была настоящая привязанность. Она, если уж честно, намного важнее любой влюбленности, потому что уже выдержала испытание временем и лет через десять сохранится. Ты можешь как угодно вырядиться или включить какую угодно стервозность, но для меня все равно останешься самым порядочным человеком. Именно поэтому я и решил попробовать — быть может, в жизни с такими близкими людьми и надо оставаться? Перед которыми не надо из себя что-то корчить или которым плевать, своя ли у тебя машина и как скоро тебя повысят в должности. Я был абсолютно уверен в том, что просто обязан попробовать.

— Теперь ты в этом не уверен?

— Ой, да брось… Теперь-то зачем скрывать? У нас с тобой прочная и давняя любовь близких друзей, а романтика и страсть у тебя явно с другим. Или только у него к тебе?

На этот вопрос Катюша вот так сразу и однозначно ответить не смогла:

— То есть между нами всё?

— Ага, — он рассмеялся. — Еще сделай вид, что я жестоко тебя бросил. Заморочил голову и побежал дальше, не оглядываясь. Можешь даже поплакать пару дней — какой я жестокий негодяй. Но правда в том, что между нами ничего и не начиналось, уж не знаю почему. И давай уж честно, мне эта роль тоже не нужна — быть каким-то оттенителем Игоря Валентиновича, чтобы он на моем фоне выглядел совсем уж феерическим мачо.

Кате стало совсем смешно:

— Ой, то есть и у тебя проблемы с самооценкой? Это вирус какой-то?

— Моя самооценка ни при чем. Как раз все совсем наоборот. Я не хочу участвовать в каком-то турнире, где меня с кем-то сравнивают, сопоставляют. Вот посмотри мне в глаза и скажи, что ты нас не сравниваешь. Зная тебя, даже предположу, что ты какой-нибудь рейтинг по баллам составляла.

— Не было такого! — Катюша чуть заметно покраснела. — Хотя ты прав. Пока я думала, что ты мне нравишься, он незаметно нравился мне все сильнее. А я будто бы ждала, когда за меня кто-нибудь решит и не оставит выбора.

— Ну, вот и все ответы, — Славкина улыбка теперь стала немного грустной. — Тогда я тебя жестоко бросаю. Катись от меня подальше, ты мне надоела, и все такое.

— Ха! Это я тебя бросаю! Давно хотела это сделать!

— Или так.

— Пообедаем на следующей неделе вместе?

— С удовольствием.

Событие было настолько эпическим, что не могло поместиться в голове сразу целиком. Катя до конца вечеринки чувствовала себя какой-то одновременно свободной от доселе неощущаемых границ и придавленной закрывающимся гештальтом. Она была и целеустремленной умницей, которая развернула целую кампанию по завоеванию своей мечты, и полной дурой, осознающей, что многое пропустила из-за своей целеустремленности. И теперь бы развернуться на сто восемьдесят градусов, вдохнуть этого дурного столичного воздуха и начинать заполнять пробелы.