Джудит Макнот - Само совершенство. Том 1

От размышлений ее отвлекли громкие звуки радио. Судя по всему, виновник всех ее несчастий уже оделся и вышел в гостиную, чтобы прослушать последние новости.

На какую-то долю секунды ей захотелось наглухо забаррикадироваться в этой теплой, уютной комнате и сидеть здесь до тех пор, пока Бенедикт не решит убраться отсюда куда-нибудь подальше. Но Джулия тотчас же отбросила эту мысль как утопическую и совершенно неприменимую на практике. Во-первых, ей нужно будет что-то есть и пить, а во-вторых, даже если она и забаррикадирует дверь, то все равно ничего не сможет сделать с окном. Кроме того, с каждым новым днем ее пребывания здесь будет все сложнее убедить власти и жителей Китона в том, что она не была ни сообщницей, ни любовницей сбежавшего из тюрьмы преступника, осужденного за убийство.

А следовательно, как это ни грустно, единственный путь к «свободе»и незапятнанной репутации пролегал через эти заснеженные и совершенно незнакомые горы. Путь, который ей предстоит преодолеть в одиночку на «блейзере», если удастся вспомнить былое и завести машину без ключа зажигания. Или пешком. И так как второй вариант казался гораздо более вероятным, то она решила в первую очередь позаботиться о теплой одежде.

Оторвавшись от окна, Джулия направилась к огромному стенному шкафу, рассчитывая оттуда «позаимствовать» что-нибудь. Недолгие поиски очень быстро увенчались успехом — у самой задней стенки шкафа она обнаружила два утепленных лыжных комбинезона одинаковой расцветки — ярко-синие, с бело-красной отделкой. На ее счастье, один из них был маленького размера, и приложив его к себе, Джулия поняла, что он придется ей как раз впору. Прихватив комбинезон, она направилась к бельевому шкафу и начала перебирать его содержимое. Через пару минут ее ждал еще один приятный сюрприз — в одном из ящиков лежало несколько комплектов теплого шерстяного белья.

Правда, белье оказалось немного великоватым и настолько плотным, что, с трудом натянув джинсы, Джулия уже не смогла согнуть ноги в коленях. Однако на такие мелочи не стоило даже обращать внимания. Все ее помыслы были направлены на то, чтобы обмануть Зака, усыпить его бдительность и получить достаточную фору в том случае, если ей придется уходить пешком. Из этих же соображений она решила до поры до времени не надевать теплый комбинезон. На данном этапе самым важным было убедить Бенедикта в том, что она хочет просто немного подышать свежим воздухом и не собирается оставаться на улице.

Понимая, что из-за шерстяного белья ее ноги стали похожи на толстые, туго набитые сардельки, Джулия пониже натянула свитер, постаралась придать своему лицу выражение вежливой, безличной доброжелательности и, открыв дверь, вышла в гостиную.

Зак стоял у громадного окна и, засунув руки глубоко в карманы брюк, смотрел на падающий снег. Джулия не стала окликать его, оттягивая тот момент, когда ей придется снова оказаться с ним лицом к лицу. Зак вынул руку из кармана и задумчиво потер затылок. Внезапно в памяти всплыли вчерашние события. Джулия отчетливо вспомнила, как накануне вечером эти длинные, чуткие пальцы ласкали ее грудь и какое острое наслаждение она при этом испытывала. Только сейчас она смогла оценить то самообладание, сдержанность и даже благородство, которые Зак проявил вчера. Ведь он был возбужден не меньше, чем она, уж в этом у нее не было никаких сомнений. Джулия будто вновь ощутила рядом это сильное, охваченное желанием мужское тело, и кровь прилила к ее щекам.

Она раздразнила его, а потом безжалостно оттолкнула, оскорбила и унизила. И все же, несмотря на все это, Зак даже не пытался прибегнуть к насилию…

Теперь он стоял вполоборота к ней, и Джулия не могла оторвать взгляд от надменного, резко очерченного профиля, от подвижного рта, который целовал ее вчера с такой всепоглощающей страстью. Разве может человек, способный на такую нежность и сдержанность даже в порыве страсти, даже после пятилетнего воздержания, быть убийцей? Никак не может…

Ну нет! На этот раз Джулия не поддастся очередному наваждению! Она опять ведет себя как последняя дура — стоит здесь и идеализирует своего похитителя, беглого преступника, только потому, что он высок, красив и невероятно сексуален. Она — просто бесхребетная идиотка, не умеющая совладать с обычным животным влечением.

— Я прошу прощения, — звонко выпалила Джулия, стараясь перекричать громко работающее радио.

Зак резко повернулся, и его цепкий взгляд тотчас же отметил ее наряд, явно не рассчитанный на пребывание в теплой гостиной.

— Могу я поинтересоваться, куда это ты собралась? — недобро прищурившись, спросил он.

— Ты сказал, — ответила Джулия, пытаясь придать своим словам шутливый оттенок, — что я могу свободно передвигаться по дому, и я подумала, что это распространяется и на близлежащее пространство. Если я еще немного посижу взаперти, то у меня начнется клаустрофобия. Мне просто жизненно необходим глоток свежего воздуха.

— Там слишком холодно.

Почувствовав, что если она немедленно не придумает что-нибудь, то получит отказ, Джулия решила изменить тактику и обратиться к его логике:

— Ведь ты же сам говорил, что если я попытаюсь бежать, то умру от переохлаждения. Я просто хочу немного побыть на свежем воздухе, обследовать двор и… — Джулия на мгновение замялась, но тут на нее снизошло вдохновение, и она продолжала, пытаясь придать своему голосу хотя бы подобие ребяческого задора:

— ..Я хочу слепить снеговика! Пожалуйста, не отказывай мне в этом! — Теперь она откровенно упрашивала его. — Я не видела такого количества снега с тех пор, как маленькой девочкой приехала в Техас.

Судя по всему, ее притворная восторженность не произвела на Зака должного впечатления. Потому что когда он заговорил, в его голосе не было и намека на дружелюбие или умиление.

— Делай, что хочешь, но оставайся при этом в поле зрения. Так, чтобы я мог видеть тебя из окна.

— Слушаюсь, господин надзиратель! — огрызнулась Джулия. Конечно, не стоило лишний раз раздражать его, но это самодурство уже начинало действовать ей на нервы. — Может быть, вы мне все-таки позволите изредка отходить в сторонку — собирать ветки и всякие прочие мелочи, которые мне могут понадобиться?

Вместо ответа Зак лишь надменно приподнял брови и молча уставился на нее, как на какое-то диковинное животное.

Джулия прекрасно понимала, что в данном случае это молчание можно расценить как угодно, но только не как знак согласия, и тем не менее решила сделать вид, что восприняла его именно так. У нее появилась цель. И ради ее достижения она была готова на что угодно, в том числе на любое притворство.

— Раньше я всегда делала им морковные носы, — невозмутимо сообщила Джулия, сама удивляясь внезапно открывшимся в ней актерским способностям, которых она до сих пор за собой не замечала. Ей даже удалось изобразить не слишком фальшивую улыбку.