Anne Dar - Обреченные обжечься [publisher: SelfPub]

– И в присмотре я твоём не нуждаюсь. Иди лучше присмотри за той девчушкой, стащившей платье из секс-шопа, или за шатенкой в ярко-красном. Тебе ведь нравятся девушки в красном?

– Мне нравишься в красном только ты. Да и без красного тоже… Погоди… Ты что, ревнуешь?

От услышанного моё лицо залилось краской.

– Кто?.. Я?.. Тебя?.. Не дождёшься!..

– Хахах! – Дариан упёрся руками в бока. – Таша Милитари Палмер, ты ревнуешь меня! – веселился он.

– Ничего подобного! – сжала кулаки я, продолжая ощущать, как кровь приливает к моему лицу.

– Да это всего лишь младшая сестра Евы! – смеялся он. – Она интересовалась, не видел ли я шафера!

– Мне не интересно!.. – выпалила я и, резко развернувшись, отправилась прочь по коридору.

– Таша, не злись! – лился его раздражающий смех за моей спиной. – Ты куда?!

– Я устала!.. Пойду спать!..

Дариан не бросился за мной следом, что было весьма мудро с его стороны. Он был слишком рад тому, что счёл мою агрессию за ревность, поэтому в его же интересах было не попадаться мне на глаза в ближайшее время. Тем более с учётом того, что я его определённо точно не ревновала! Не рев-но-ва-ла!.. Пусть катится ко всем накаченным силиконом блондинкам и прочим воблам сего мира!.. Подобное притягивается к подобному!.. Аривидерчи и удачи ему в его похождениях блудливого идальго!.. Похотливый мужлан!.. Кабель!.. Придурок!.. Кретин!.. Ненавижу его!..

Прошло примерно два часа, прежде чем я начала засыпать. В момент, когда я уже почти окончательно погрузилась в сон, в дверь моей каюты раздался продолжительный стук. Лениво поднявшись с койки и надев махровый белый халат, я сделала вперёд три шага, отделяющих меня от двери.

– Чего тебе надо? – сонно проворчала я, увидев на пороге Дариана.

– Я к тебе.

– Как ты узнал, какая каюта моя?

– Нам выдавали ключи одновременно. Твоя каюта №88, моя №90. Легко запомнить. Давай же, впусти меня, – он буквально протолкнул меня внутрь.

– Ну чего тебе? – захлопнув дверь, я обернулась к незваному гостю и скрестила руки на груди, не скрывая того, что начинаю сердиться.

– Всё ещё испытываешь приступ ревности?

– Ничего я не испытываю… – наблюдая за тем, как гость развязывает свой галстук-бабочку, фыркнула я. – Прекращай выдумывать…

Ничего не ответив, Дариан притянул меня к себе за руку. При тусклом свете лампы он казался ещё больше обычного.

– За то время, что мы вместе, – начал полушёпотом говорить он, – я ревновал тебя не раз. Неожиданно пробудившаяся в тебе ревность – хороший признак.

– И что же означает этот признак? – шёпотом поинтересовалась я, рассматривая его идеально ровные контуры губ.

– Он означает, что мы становимся прайдом, – улыбнулся он. Взяв моё лицо в свои ладони, он нагнулся и поцеловал меня в губы, после чего, слегка отстранившись, заглянул мне в глаза. – Ты сегодня впервые ревновала. Запомни это чувство. Не заставляй меня его испытывать, и я не заставлю тебя испытать его вновь.

Дариан всё ещё пребывал в восторге от того, что вызвал во мне эту эмоцию. Это невозможно было не заметить.

То, что происходило дальше, не происходило между нами ещё никогда, а у меня и вовсе подобное случилось впервые. Обычно наш с Дарианом секс был напрочь лишен всяческих нежностей, он даже зачастую перерастал из бушующей страсти в жесткость, но сегодня происходило нечто невероятное. Вместо резких рывков и властных движений, Дариан стал неожиданно нежным и чутким. Прежде чем войти в меня, он обласкал каждую клеточку моего дрожащего от желания тела, буквально заставив меня чувствовать каждый миллиметр его скольжения по моей коже.

Мы занимались сексом впервые после обнаружения моей беременности, и это было невероятно. То ли из-за продолжительных ласк, то ли из-за отсутствия презерватива, но я чувствовала его пульсирующие толчки внутри себя с бóльшим жаром, чем это бывало прежде. Я не хотела, чтобы это заканчивалось, и это не заканчивалось до тех пор, пока я не ощутила первую волну сладостной усталости, после которой меня с головой накрыл нереальный по своей продолжительности оргазм. Дариан закрыл мне рот ладонью, чтобы никто не услышал моих стонов, после чего провёл на мне ещё около пяти минут, прежде чем с силой закончил в меня, что внезапно вызвало во мне новую волну оргазма.

Это было невероятно! И почему мы не делали так раньше? Правильный ответ на этот вопрос: прежде я заслуживала другого отношения к себе в постели, более жёсткого, но сейчас, став носительницей его ребёнка в своей утробе, на жесткость я больше могла не рассчитывать. По крайней мере ближайший год. Однако я об этом ответе даже не догадывалась. Он был надёжно спрятан в голове у Дариана и делиться им со мной он не собирался, ровно как и я искать ответ на заинтересовавший меня лишь на короткое время вопрос.

Лежа на груди Дариана, я поглаживала пальцем ямочку на его солнечном сплетении.

– Мы знаем все изгибы друг друга, родинки, запах… – полушёпотом произнесла я, даже не подозревая, что произношу свои мысли вслух.

– Кстати, с наступлением беременности твой запах изменился, – вдруг откликнулся Дариан, и я мгновенно залилась краской, осознав, что говорила вслух. Хорошо, что в каюте было достаточно темно, чтобы он мог заметить моё смущение.

Я решила поспешно отвести его внимание от своего позора:

– Что с моим запахом?

– Ты стала пахнуть мёдом…

– Мёдом? – ухмыльнулась я.

– И молоком, – он неожиданно посмотрел на меня в упор. – Сегодня я почувствовал тебя каждой клеточкой своего тела, – он шептал так нежно, так бархатно, что по моей коже начали пробегать мурашки. – Ты первая девушка, которая зацепила меня не сексом. Первая девушка, секс с которой стал для меня наркотиком. Но ещё ты первая женщина, с которой я занимался любовью, а не сексом. Только что ты лишила меня девственности в этом плане, Таша Палмер, – усмехнулся Дариан, что вызвало у меня ответную улыбку.

– Выходит, что только что мы оба лишились девственности, – улыбаясь, прикусила нижнюю губу я. – Знаешь, когда ты называешь меня по фамилии, мне становится не по себе. Я тебе ещё не говорила, но я подумала и решила сменить свою фамилию. Точнее, вернуть себе старую. После пробуждения Хьюи и “окончательного” возвращения матери в моей жизни всё вроде как устаканилось… И я подумала – может быть стоит вернуться к своему первоисточнику?

– Я давно хотел тебе сказать… Твои глаза – мятные леденцы.

Он меня не слушал. Бедняга был слишком влюблен. И этим он заражал меня. Заулыбавшись, я вновь легла на его вздымающуюся грудь. Ещё десять минут, прежде чем погрузиться в сладостный сон после занятия любовью , я думала о жизни. О потерянном времени и его колоссальном весе. Десять лет жизни, каждый день, моя мать неустанно искала путь для своего возвращения в лоно семьи, которая во время её отсутствия дала серьёзную трещину. Настолько глубокую, что семья раскололась на кусочки, так и не дождавшись возвращения своей хозяйки. Этой ночью, перед сном, я почувствовала всю боль её одиночества. Всю боль одиночества своего. Потерянное десятилетие для каждой из нас ознаменовалось незаполнимой пустотой. Мама “воскресла”, Хьюи “вернулся”, а я так и осталась со сквозной дырой в области сердца. Всё, что мне осталось – это оплакивать десять лет своей убитой жизни. Убитой собственноручно.