Мелинда Метц - Тайная жизнь Мака

Мак-Гивер ухватил зубами серебряный язычок и расстегнул молнию, ловким движением лапы откинул крышку чемодана, запрыгнул внутрь и улегся на стопке сложенной одежды. Отличное местечко для того, чтобы вздремнуть. Но, пожалуй, стоит его подправить немножко. Он никогда не понимал чрезмерной любви людей к плоским поверхностям. Негромко, но раздраженно фыркнув, Мак встал и хорошенько взбил одежду, после чего улегся вновь. Вытянув лапы, он запустил коготки в мягкий вязаный свитер. Вот теперь все в полном порядке.

— Мак! Нет! — воскликнула его хозяйка Джейми. Выдернув его из отличного гнездышка, которое он соорудил себе сам, она захлопнула крышку и вжикнула молнией, закрывая чемодан. Можно подумать, он не сможет открыть его снова. — Я уезжаю в свадебное путешествие. Ты меня понял? Сва-деб-но-е пу-те-шест-ви-е! И выглядеть я должна романтичной новобрачной, а не чокнутой хозяйкой кота, с ног до головы покрытой кошачьей шерстью.

Тот вздор, что она несла, он преспокойно пропустил мимо ушей. Нет, он понимал, что люди пользуются им, чтобы общаться друг с другом, но только потому, что их носы, в массе своей, представляли собой бесполезные украшения на лице. А вот его нос говорил ему куда больше, чем миллион разных слов, и прямо сейчас сообщил ему, что такой счастливой Джейми не была еще никогда. И благодаря кому, позвольте спросить? Благодарю ему. Мак-Гиверу. Ей нужен был самец — нехорошо так говорить, конечно, но в этом отношении она очень походила на собаку, — а он взял да и нашел ей его.

Он с гордостью замурлыкал.

— Тебе все равно, что я говорю, правда, моя маленькая зверушка? — Она обернулась к двери, и Мак-Гивер увидел Дэвида, найденного им самца, который направлялся к ним. — Мак поработал стилистом со всем, что лежит у меня в чемодане. Так что теперь все мои вещи будут дополнены и украшены прелестной золотисто-коричневой кошачьей шерстью, — сообщила ему Джейми.

— Вот почему на моем чемодане имеется замок, — заявил в ответ Дэвид. Мак почувствовал, как содрогнулось тело Джейми, когда она засмеялась. — Что такого… — начал было Дэвид, но потом наклонился и пощупал один из трех галстуков, с которыми Мак поиграл перед тем, как устроить себе лежбище.

Дэвид внимательно осмотрел чемодан.

— По-прежнему заперт. Твой кот открыл молнию, причем настолько широко, что смог вытащить оттуда концы галстуков.

— Это не мой кот, а наш. Мы теперь женаты. Все мое — отныне и твое тоже, включая Мака, — сказала Джейми.

— Я только что купил нашему коту игрушечную мышь на восьми скрипучих ножках. По гарантии ее должно было хватить коту надолго. — Дэвид злобно поглядел на Мака. — Восемь маленьких ножек, а ты не пожелал оставить в покое мои вещи. — Он покачал головой и провел пальцами по длинной стрелке, оставленной когтями на галстуке.

Мак не обратил ни малейшего внимания ни на ворчание Дэвида, ни на его раздраженный взгляд. Он унюхал Дэвида еще до того, как решил взять дело в собственные лапы, и тот пах так же дурно, как и Джейми, а иногда и хуже. Догадывался он об этом или нет, но ему отчаянно нужна была самка, и Мак нашел ему ее. И теперь он был счастлив так, словно по уши вывалялся в кошачьей мяте.

— Маку нравится его подарок. А еще он любит время от времени играть в «Сделай сам», — сказала Джейми, пока Дэвид набирал бесполезную уже комбинацию на своем чемоданном замке.

Тут подал голос дверной звонок, и Диоджи немедленно разразился лаем. Этот придурок так и не понял, что залогом успешной атаки является скрытность. Все, чего добился пес, — это предупредил того, кто стоял за дверью, о своем присутствии. Мак спрыгнул с рук Джейми. Диоджи стал теперь частью его стаи, и ему пришлось принести такую жертву ради счастья Джейми. А это означало, что Мак должен сделать все возможное, чтобы уберечь пса от последствий его собственной тупости.

Подойдя к двери, Мак легонько двинул лапой по облезлому хвосту Диоджи, отчасти для того, чтобы тот убрался с дороги, а отчасти потому, что это было забавно. Он широко раскрыл пасть и прищелкнул языком, втягивая в себя воздух. Таким образом он получил дополнительную информацию. Снаружи стояла женщина, и она была несчастлива. Очень несчастлива.

Джейми приоткрыла дверь и выглянула в щелочку.

— Бриони, привет. Секундочку, я сейчас заберу кота. Мак-Гивер — настоящий спец-иллюзионист по бегству из дома; я имею в виду того циркового артиста, что удирал по дымоходу. Нам даже пришлось перекрыть дымовую трубу. Кроме того, наша собака, Диоджи, начнет прыгать на тебя. Знаю-знаю, я должна сказать ему «нельзя». Собственно, я так и скажу ему, но толку от этого мало. Но он очень дружелюбный. Ладно, я тебя предупредила. — Она сунула Мака под мышку, другой рукой распахнула дверь и отступила назад.

Не успела женщина перешагнуть порог, как этот придурок положил ей обе свои лапищи на плечи, но, прежде чем Диоджи успел умыть ей лицо своим здоровенным языком, Дэвид схватил его за ошейник и оттащил в сторону. Он загнал Диоджи наверх, и через несколько секунд дом заполонил горестный вой. Открыть дверь спальни можно было с закрытыми глазами. Но у пса не хватило мозгов даже на это.

Мак сделал еще один глубокий вдох. Да, эта женщина пребывала в глубокой печали и даже унынии. Она явно нуждалась в помощи Мака. Хотя у него самого хлопот был полон рот: надо было удрать из дома, потом вздремнуть, но, очевидно, ее дело не терпело отлагательств. Эта женщина всяко должна была быть умнее Диоджи, но, очевидно, не настолько, чтобы самой решить все свои проблемы. Для этого требовался настоящий мастер.

К счастью для нее, она постучалась в дверь жилища Мак-Гивера.

Спустя примерно пять минут после того, как она переступила порог дома своей кузины Джейми, Бриони Климан оказалась сидящей за кухонным столом. Джейми наливала воду в чайник, а ее кот, Мак-Гивер, сидел на буфете и не мигая смотрел на Бриони своими золотистыми глазами.

Бриони не помнила, как она попала сюда. Она даже не совсем представляла, как вообще оказалась в Лос-Анджелесе. Ведь не прошло еще и дня с тех пор, как она шла к алтарю белой маленькой лютеранской церквушки Князя Мира в Висконсине. Рука ее покоилась на сгибе локтя ее отца. Ногами она попирала лепестки роз, разбросанные ее трехлетним кузеном. Подол ее платья, отороченный кружевами из свадебного наряда ее прабабушки, несла племянница Калеба. Все шло, как и было запланировано.

Она взглянула на Калеба. Тот улыбался, глядя, как она идет к нему. А потом мир вдруг потерял опору и закружился в водовороте. Пол. Рука ее отца. Лица гостей. Калеб. На нее нахлынули тошнота и головокружение, в глазах потемнело, следом наступила чернота, и все исчезло.