Анна Веммер - Я страдаю по тирану [СИ]

— Это планы командировок на ближайшие три месяца, — поясняет он. — Займись бытовой организацией. Даты — это числа, в которые нужно быть на месте. Адрес — место переговорных. Найди отели рядом, проверь доступность ресторанов, доставок и так далее.

С этим справиться проще, чем с его желанием в любом месте и в любое время. Организовать деловую поездку сможет любая секретарша, даже, наверное, самая глупая. А мне хочется верить, я не самая.

— А пожелания по отелям? Вид из окна? Услуги?

— Хочу люкс или апартаменты, приличный отель, лучше четыре-пять звезд, с прачечной и доставкой в номер. Вид на город, чем больше окна — тем лучше. Джакузи приветствуется. А вообще…

Он усмехается и с наслаждением отправляет в рот кусочек индейки.

— Выбери отель, в котором удобно трахаться. Я хочу взять тебя с собой.

— Я понятия не имею, в каком отеле чем вам удобно заниматься. Может, дадите номер прошлой секретарши, возьму пару уроков?

— Знаешь, Олененок, ты себе не помогаешь. Я второй день думаю о том, как свяжу тебя, вставлю в твой ротик кляп и наконец-то заставлю не болтать, а стонать. Поэтому будь хорошей девочкой, не зли меня, сделай то, что я прошу.

Он заботливо подливает мне в бокал сок, отрезает от своего стейка кусочек и подносит к моим губам.

— А если мне не понравится, я тебя накажу.

Щеки пылают, мне кажется, будто температура тела стремительно растет. Я беру зубами мясо и одаряю Архипова равнодушным взглядом.

— Так себе.

— Что? — Он удивленно поднимает брови.

— Стейк не очень. Суховат.

Мы смотрим друг на друга, возобновляя молчаливую упрямую борьбу. Может, это и неразумно. Я должна держаться за свое место и за милость Архипова, как утопающий цепляется за спасательный круг. Но уступить я не могу.

Спасаясь от одной бездны, стремительно погружаюсь в другую.

Похоже, молчать — выше сил Олененка. Если бы она хоть в пол силы придержала свой неуемный язычок, он давно бы потерял к ней интерес. Но с каждым днем, а может и часом, Леся все больше и больше его заводит, вряд ли понимая последствия.

Хотя он и сам не до конца понимает. Но игра, в которую так и толкает Олененок, захватывает все сильнее.

Вряд ли Архипов забудет то, как она выглядела в белье. Контраст между уверенно расправленными плечами, холодным голосом и паникой в глазах — самое интересное сочетание, которое он видел в девушках. Как мягкий сыр со свежей клубникой.

— Хочешь камамбер? — вдруг спрашивает он.

— Что? — Леся отвлекается от пенки на кофе и удивленно на него смотрит.

Плевать. Он хочет. И собирается ей платить за то, чтобы она выполняла все его желания.

Хотя собственное благородство даже пугает. Зачем тянуть? Обычно девушки на ее месте приступали к выполнению служебных обязанностей с первого же дня. Ему нравится секс, нравятся красивые девушки, нравятся игры. Раз Леся с холодной головой и в трезвой памяти на это соглашается, почему не взять ее? Зачем пугать и вынуждать отказаться?

А еще хороший вопрос, что он почувствует, если она все же откажется. Уж не разочарование ли. Мысль о том, что однажды он ее трахнет, преследует с самого собеседования.

Он заказывает чертов сыр и клубнику, а когда заказ приносят и ставят перед Лесей, даже постукивает костяшками пальцев по столу в нетерпении.

— Но я не хочу есть.

— Это часть обязанностей. Попробуй.

Он сам разрезает плотную белую корочку сыра, аккуратно, чтобы не повредить нежную сердцевину, вытаскивает кусочек и подносит к губам Олененка. Она губами берет угощение и закусывает большой сочной клубникой. И… почему это так охрененно?! Кажется, у него едет крыша.

И еще звонит телефон.

Вменяемые люди не злятся на кусок железа, начиненный электроникой, но сейчас Архипов его ненавидит. Реальный мир врывается в его фантазии. А уж если взглянуть на номер звонящего…

Четыре года назад он купил новый телефон и получил к нему симку. Тогда же перестал записывать контакты, быстро выучив номер Макса и еще парочку важных. У него не было никого, кого хотелось бы записать не бездушным набором цифр.

— Слушаю, — говорит он.

На том конце долго молчат.

— Влад… здравствуй, сынок, — женский голос немного дрожит.

— Что тебе нужно?

— Спросить хотела, может, заедешь? У отца завтра день рождения.

— Не заеду. Что-то еще?

— Мы по тебе скучаем.

Да, блядь, скучаете. А он до сих пор чувствует обжигающую, темную ярость.

— У меня вот… давление что-то шалит. Врач какие-то лекарства выписал, ничего не понимаю, может, заедешь, глянешь?

— Я пришлю врача, — холодно отвечает. — Мне некогда, у меня работа.

Олененок смотрит заинтересованно, с удовольствием жуя клубнику. Только теперь ее образ больше не вызывает желание. Теперь ему тошно, потому что все эти ее красота, невинность и соблазнительность, только напоминают ему о том, во что он превратился.

Каждый раз им что-то мешает. Поневоле поверишь в проклятия.

— Идем, — говорит он, — времени мало, надо подобрать тебе приличные платья.

Подумав, добавляет:

— Которые удобно снимать.

Но настроение уже испорчено, и вид Олененка в офисных платьях разной степени сексуальности вызывает разве что поверхностное эстетическое наслаждение. Она действительно хороша. Не так, как те, к которым он привык. Сейчас в моде фигуристые девчонки, которые даже в офисных нарядах смотрятся, как порно-звезды. А эта, пожалуй, фигуристая по-спортивному. С длиннющими ногами, тонкой талией, соблазнительной грудью, и в то же время в ее облике совсем нет пошлости.

Олененок, как есть. Хоть и зубастая.

Что же привело тебя в его лапы?

Надо покопаться немного, чтобы Данков не узнал. В ней легко читается напряжение и готовность защищаться, такого не бывает у девочек из хорошей семьи. Для ребенка, выросшего в достатке и вседозволенности, Олененок слишком неприхотлива и послушна. Хоть это и дается ей с трудом.

— Все, — он поднимается, — собери, что подошло. На сегодня закончим. Завтра после обеда будь готова.

— К чему?

Она устало зевает и потягивается.

— Завтра и узнаешь. Покупки привезут на дом.

Он расписывается на чеке и вызывает водителя, чтобы забрал Лесю и покупки и отвез домой. На самом деле Архипов планировал оставить ее и на ужин, подразнить немного, возможно, привести в клуб и заставить потанцевать для него, но блядский звонок испортил настроение.

И вот он уже несется по трассе, мимо зеленеющих деревьев, за город.

К кладбищу.

Мне нужны весы. Существуют весы позитива? На одну чашу сложить все плохое или пугающее, что случилось за день, на вторую сгрузить приятности. Какая перевесит — такой и день. Потому что сама я разобраться не в состоянии. Сижу на полу, в окружении пакетов и коробок, и не знаю, быть счастливой или испуганной.