Джина Шэй - Штучка [СИ]

Может быть, она уверена, что семье и Теме вместе жизни нет? Так ведь это тоже никто не ограничивал, лишь только будь осторожен и на время сессий отправляй детей к бабушке. Все и проблемы.

Или что? Не доверяла? Так в том же и была суть, чтобы оформить отношения, чтобы гарантировать ей его поддержку, чтобы могла ему сильнее довериться, чтобы могла на него рассчитывать.

— Я не готова, — повторила Таня. В голосе ее никаких эмоций не было — говорила она будто деревянный истуканчик. Пыталась дистанцироваться, пыталась прятаться. Раздражала. Он не хотел ни видеть, ни слышать ее безразличия к себе. Ни на одну чертову секунду.

— К чему ты не готова, Татьяна? — сощурился Егор. Ему нужно было, чтобы она озвучила свои причины. Разумеется, чтобы их оспорить. Оспорить Егор мог практически все, что угодно, да и что за глупости могли быть сейчас в голове у девушки ее возраста? Что могло ей мешать?

— К детям я совсем не готова, — тихо ответила Таня, и вот в этот момент воздух внутри Егора начал выстывать, поняв, что вот эту проблему уже никак не решить только своими силами. Да… Это он оспаривать не мог. Не хотел.

Егор прикрыл глаза. О, какое же это было дежавю. Да, Люда тоже не была готова, когда он с ней об этом первый раз заговорил. Таня, ну зачем ты сейчас напоминаешь своим инфантилизмом неприятного Егору человека? Он же не был готов потратить еще четыре года на то, чтобы все-таки уговорить, а потом — снова и снова дергаться, все ли в порядке дома, и не случилось ли того же, что и с… Юриком. Лучше бы по-нормальному, лучше бы без принуждения — и без плохих ассоциаций с прошлым Васнецова.

Ведь до сих пор вспоминая тот год после смерти сына, что они с Людой прожили, — трескался панцирь, в который Егор одел душу. Ко многим вещам он мог относиться бесстрастно, но не к этим — тянущим из-за спины старую, сильную, пусть и притупившуюся боль. Никогда не забывал, всего лишь убирал на задворки памяти, ко всем болезненным воспоминаниям.

Блин, да что ж за хрень в Егоровой жизни происходила? Почему что ни баба ему попадалась — то по самые уши обкуренная чайлдфри. Чем он их привлекал? И можно ли было эту привлекалочку как-нибудь отрезать. Он хотел семьи. Он хотел сына. Да и дочку — боже, ну плевать же было, кого, просто — хотел ребенка. Уже не первый год ощущал, что «пора». Ей-богу, пора было завязывать с предусмотрительностью, нужно было начать трахаться без предохранения, глядишь, и напоролся бы на какую-нибудь дуреху, с которой бы вышло «по залету». Нет ведь. Пытался по-нормальному, по-правильному, уважал способность принимать решения, соблюдал негласные правила игры, давал время все обдумать без стрессовых факторов.

— Тань, мне не нужна просто девочка для траха, — тихо произнес Егор, разжимая свои пальцы, выпуская ладонь Локаловой, — у меня с такими нет особых проблем. Я в женщинах ищу другое.

Серьезно, сейчас он был в ярости. Такого рода, что обычно в ходе семейных ссор с Людмилой становилась причиной для того, чтобы Егор вызванивал сабу и просил ее о сессии без обязательств. И это был почти что не левак. Ничем Егор в те моменты не гордился, но так было лучше. Лучше, чем чесать углами своей психики о семейные проблемы. С Таней этого можно было бы избежать… У нее, в принципе, был более податливый характер. Плюс она соглашалась быть нижней и принимать наказания. В общем и целом, в плане перспектив для улаживания конфликтов — это был тот идеальный вариант, который устраивал и Егора, и его Тематичную сторону.

— Ну, значит, я больше твое время занимать не буду, — она пыталась говорить без боли в голосе, а все равно не справилась, — мне тебе предложить нечего, Егор.

Мда, не так Егор представлял финал этого вечера. Не так представлял коротать последние часы перед вылетом. Ей-богу, лучше бы меньше морочился. Кровать дома была самым надежным местом обеспечения досуга.

— Я… я пойду, — Татьяна поежилась, кажется, повисшее между ними молчание затянулось.

— Иди, — сухо отозвался Егор. Сейчас в нем не шевелилось ничего, чтобы Локалову при себе удержать. Он ее не мог поменять, увы. Она ему не подходила.

Честно говоря, давненько разочарование не было настолько болезненным. Он был уверен в Локаловой, он был уверен в ее чувствах, он был уверен, что эта ее инфантильность — не более чем напускное, что уж ради него она уступит этим своим страхам. Ведь чего-то должны были стоить три года ее любви? Хотя любви ли? Все же он не ошибся изначально, и девочка просто хотела потрахаться. Увы. Только потрахаться. Вот только одним этим обходиться было нельзя.

Боже, как же хотелось завернуть что-то нецензурное. Хотя бы для того, чтобы выпустить изнутри хоть толику этой горечи.

— Прости меня, — тихонько выдохнула Татьяна, встав и вцепившись в спинку стула, — прости, пожалуйста, Егор.

— Нет настроения, — Егор раздраженно глянул ей в лицо, и, видимо, этого оказалось достаточно, чтобы она все-таки поняла, что он сейчас не в духе, — исчезни уже, Татьяна, сделай одолжение.

— Совсем? — прошелестела девушка, глядя куда-то за плечо Егора.

— По максимуму, — отрезал Егор. И Таня кивнула, качнула головой, а затем торопливо развернулась и бросилась прочь.

— А говорила, что никуда не денешься, — насмешливо заметил Егор, и спина торопливо шагающей девушки заметно вздрогнула. И не хотел вроде делать больно вот таким образом, а все же не удержался. А она — не остановилась. Все равно ушла. И он — он ее не удержал… Совсем?

«Она мне не подходит».

Решить — решил, принять не принял. И если в ночь вылета и первый день командировки Егор рвал и метал, то к вечеру второго дня понял, что принять и не сможет в принципе. Можно было бы забить. Если уж ему так везет на женщин с отбитым материнским инстинктом, ну… ну может, просто такова была его, Васнецова, судьба? Хотя… Нахрен судьбу. Он просто подождет. Он просто уломает Таню на принятие нужного решения, в конце концов, нельзя забывать — для нее очень много значит учеба. Защитит диплом — и можно будет уломать ее. Неужели он не сможет? Егор уломал даже Людмилу, а уж эта представительница рода человеческого была упряма как представительница рода козьего.

Просто представить себе, что он вернется-таки домой, и там не будет Тани — его теплой, улыбчивой, отзывчивой Тани, — было не приятно. Даже отвратительно. Ведь потому и хотел возвращаться домой к невесте, чтобы подмахнуть чувствам собственника. А вышло, блин, — ну как вышло. Теперь возвращаться придется к пустой квартире. Опять. И это несказанно бесило.

Таня была отчасти права в этой своей непреклонности — и не все семейные обязательства для нее сейчас были в тему. Это было правильно — ей сейчас о детях не думать. Она еще даже бакалавриат не закончила. Не говоря уже о магистратуре, а потом о паре лет работы по специальности. И Егор это понимал. В конце концов — он же мог пойти навстречу любимой женщине? И если ей хотелось доучиться — пусть себе доучивается. Его часики, конечно, тикали, но год-два особого влияния на положение не оказали бы. А там — Егор сам поможет ей защитить диплом, сам поможет его написать, они подгадают момент, чтобы ребенок родился после защиты, — и все. Надо было не наседать. Нет, блин, перекрыло с этой его торопливостью.