Сандра Бушар - Чёрт из табакерки [publisher: SelfPub]

В этот момент каким-то странным образом вся напускная радость куда-то исчезла – и всю ту энергию, что копилась во мне, я пыталась вылить в сопротивление. Царапалась, кричала и буквально разодрала руки мужчины в кровь. Видимо, в какой-то момент ноготь проник прямо под кожу, что вызвало неописуемую боль, потому что Львов резко зашипел, перестав меня душить и пытаться раздеть.

Этой минутной заминки хватило, чтобы толкнуть его и зарядить ногой в пах. Так сильно, как только могла в таком состоянии. Это выбило противника из равновесия на мгновение, но с кровати я встать не успела. Он потянул меня к себе за ногу, отчего я упала и потеряла баланс.

– Вот же сука… Как твой муженек. Но ничего. Будет вам урок! – пообещал мужчина, подтягивая меня к себе…

– …Мия, Мия!! – кто-то похлопал меня по щекам, и я подорвалась на месте, задыхаясь и обливаясь слезами. Осознание, что я дома, в своей постели, а рядом бабушка сперва подарило непередаваемое облегчение, а затем заставило буквально повиснуть на ней в судорожных рыданиях. – Боже, Миечка… не плачь! Я слышала, как ты кричишь во сне, но и представить не могла…

Проматывая у себя в голове размытые картинке, я была уверена, что это не сон. Давид напоил меня чем-то, превратив в полнейшего дегенерата, смеющегося от каждого слова, словно идиот. И зачем все это? Ради изнасилования? Что за «конфетку» он предлагал?! Одному всевышнему известно, что было бы, прими я предложение…

Меня передернуло, и я погладила шею. Казалось, пальцы Львова до сих пор были на ней. Чудо, что следов не осталось! Зато я теперь понимаю, откуда синяк на коленке и пару ссадин на спине. Но больше всего пугало то, что я не успела вспомнить. Успел ли Давид закончить начатое? Ведь все сходилось: спальня Сэма, мое невменяемое состояние, отосланная домработница…

– Ба, я схожу с ума. Ужас, который происходит вокруг, слишком для меня… – тихо призналась я ей, ощутив что-то теплое у себя на шее. Женщина тоже теперь плакала. От этого внутри все сжалось, и я почувствовала привкус горечи на языке. – Я больше не хочу, чтобы ты была тем, кто страдает из-за меня. Мои проблемы так или иначе перекочуют на тебя. Я завтра же найду другую квартиру…

Она немного отстранилась, чтобы заглянуть мне в глаза. На улице только начинало светать, поэтому я могла разглядеть лишь очертания ее лица, когда она прошептала:

– Ты помнишь, как мы с тобой познакомились? Моя дочь бросила меня, и я потеряла смысл просыпаться по утрам. А ты каждый день приходила ко мне с сахарным печеньем и выслушивала мои проблемы. Только благодаря тебе я начала улыбаться, девочка, – она стерла ладонью слезы на моих щеках и заправила выбившиеся локоны за ухо, потом набрала полные легкие и выдохнула: – И теперь я не отпущу тебя, пока не ты не станешь так же искренне улыбаться каждый день. И я предложила тебе жить у меня не из жалость, а потому, что ближе никого нет. Ты мне как дочь. Дочь, о которой можно только мечтать.

Эти слова будто магнитом вытянули из меня весь тот ужас, что принес сон, и я снова расплакалась, но теперь уже с улыбкой на губах. Мои настоящие родители любили друг друга с самой школы и умерли, держась за руки. Я была рада, что даже по ту сторону они вместе. Но тут, в моей реальности, мне тоже нужна была семья. Тот человек, кто разбудит, когда кошмар. Тот, кто приготовит завтрак, если я не успеваю. Спросит, как дела, и на самом деле захочет узнать ответ.

И никакой Давид не отнимет этого. Он может отравить мой день, но не всю жизнь. И когда мы в пять утра пили с бабушкой горячий шоколад в постели и смеялись над историями из ее молодости, я дала себе четкую установку не думать о нем. Будь как будет!

– Знаешь, а у меня ведь внук родился… – внезапно на середине разговора сказала бабушка и, слабо улыбнувшись, осторожно протянула: – Дочь фото прислала. Говорит, что хочет меня с ним познакомить. Может, она хоть с материнством добрее станет?

Поздравив бабушку, я еще какое-то время фантазировала о том, как мы поедем в гости к ее дочке. Ведь эта и вправду была моя мечта, но денег на путевку пока не хватало… В какой-то момент, оставив чашку и плотнее закутавшись в одеяло, я обняла бабушку и снова задремала.

Чтобы вернуться в тот ужасный день…

– Отпусти меня, придурок! – видимо, от страха дымка вокруг рассеялась. И хоть я до сих пор ощущала себя в дурмане, мыслить могла здраво. – Сэм убьет тебя, понимаешь?

Я попыталась расцарапать мужчине ноги – единственное, к чему теперь имела доступ. Но, видимо, вышло плохо, потому что он лишь рассмеялся и, плотно зафиксировав меня, принялся развязывать платье.

– О, поверь. Ему сейчас не до тебя… Подумай сама, кому он поверит: лучшему другу или очередной шлюхе?

А дальше все происходило так быстро, словно в каком-то замедленном фильме. Сперва сальные пальцы мужчины коснулись моих ягодиц… И хоть я все еще была в белье, это было самым неприятным, вызывающим рвотный спазм событием в моей жизни. Но не успели на щеках появиться слезы, как Давид просто… Взлетел над кроватью!

Перевернувшись на спину, я увидела стоящего рядом Сэма Керна. Он был прекрасен в своей ярости… На его лице буквально вены взбухли, кожа покраснела, а желваки то и дело дергались, будто в любой момент он мог просто раздавить Львова с такой же легкостью, с какой держал его в воздухе.

– Точно не тебе, – прошипел он так медленно, что можно было физически почувствовать напряжение, силу голоса и общую мощь мужчины. Даже меня парализовало от страха, а у Давида должна была вся жизнь перед глазами пролететь… Только вот, видимо, у Львова не только совести не было, но и мозгов, потому что он просто нервно рассмеялся и, пытаясь встать, выпалил:

– Друг, она сама приставала! Буквально прыгала на меня… Я просто хотел ее проучить, чтобы ты знал, на ком женился. Должен еще спасибо сказать! Шлюху под боком пригрел…

И Сэм отпустил Давида. Только вот не на постель, а кинул в стену, а затем рванул к нему, начав наносить удары один за другим с каким-то остервенелым безумием. Я видела, как лицо Давида превращается в кровавое месиво, а от привычного смазливого личика не остается и следа. Львов пытался защищаться, но ему было далеко до Сэма, который еще в девятнадцать лет получил черный пояс по карате и до сих пор занимается боксом.

– Сэм… Прошу тебя, хватит… Не надо больше… – слабо прошептала я, но меня никто не услышал. Сцена на полу продолжалась, а я просто не могла это больше видеть. Так что, осторожно поднявшись с постели, медленно поплелась в ванную комнату и опорожнила желудок. Затем нашла в шкафчике новую зубную щетку, почистила зубы, расчесала волосы, пока в голове не возник вопрос: «Что я вообще делаю? Кому нужны мои чистые зубы и эти условности?»