Нина Хитрикова - Друзья [СИ]

— Где ты? — Услышав голос подруги, Арсений в миг протрезвел и почувствовал, как у него буквально скручивается желудок от тревоги за нее. Он уже был на ногах, готовый бежать в ту же секунду.

— Возле клуба ***

— Стой там, скоро буду! — Он, схватив ключи от машины и квартиры, выключил музыку и громко крикнул — вечеринка окончена! Все на выход!

Гости застыли в изумлении, глядя на него. Ему было плевать, что они там думают и как все это выглядит, сейчас главным было только одно — забрать Аньку.

— Вон! Быстро!

Чуть ли не выталкивая приятелей, он схватил Кольку за руку, сказав, чтобы он захлопнул дверь, когда все уйдут, а сам стремглав бросился к машине. Так быстро, как в эту ночь, он еще никогда не ездил и хорошо, что машин практически не было на дорогах, иначе он мог запросто попасть в аварию. Через каких-то десять минут он уже припарковался у клуба и выпрыгнул из машины, одновременно набирая Анькин номер. Адреналин в крови и сумасшедшая тревога за нее не давали ему ни на секунду остановиться. Он нашел ее практически сразу, спрятанную в тени укромной ниши, прижимающуюся к стене. Бледная и перепуганная она смотрела на него огромными глазами маленького обиженного котенка. У него просто сердце сжималось от этого взгляда. Вот сейчас он точно понял, что прав был Уфимцев — он точно влюбился в Аню. Даже не так, он ее любит. Не как подругу или сестру, а как девушку. И это озарение прошибло его насквозь.

— Арсений… — и тут же бросилась к нему на шею, крепко обняв и утонув в его руках. Он бережно ее прижал, поцеловав в макушку, чувствуя, как его медленно отпускает волнение. Вот она перед ним целая и невредимая. В его руках она ощущается так правильно.

— Все хорошо, я приехал. — Снова оставив на ее волосах невесомый поцелуй, он лишь крепче ее прижал к себе, вдыхая такой родной аромат ее волос, который почти заглушил запах табака, но он все же ощущался. — Что случилось? И где этот твой Рома?

Она заерзала в его руках и отодвинулась настолько, чтобы заглянуть в глаза, сказала:

— Он отошел поговорит с одним из своих друзей.

Он чувствовал, что это явно не вся история, поэтому требовательно сказал:

— И? Так куда он делся? И почему ты одна такая перепуганная?

— Когда он ушел, ко мне стал приставать другой его друг. Он начал… он стал…

— Что. Он. Сделал? — чеканя каждое слово и закипая от ярости, громко спросил он.

Аня отчаянно покраснела и опустила глаза, не зная, как бы получше сказать.

— Нуу… он… он прижимался и трогал…

— Трогал? Он тебя трогал? Где он тебя трогал?

Нависая над ней и требуя ответа, Арсений сейчас походил на быка на корриде — у него также раздувались тонкие ноздри и было напряжено все тело. Ударив кулаком по стене рядом с ней, он заставил ее вздрогнуть. Ей стало страшно. Не за себя, нет. Он никогда не причинит ей вреда, она знала это также хорошо, как то, что солнце встает на востоке или что Земля круглая. Страшно, что он может натворить глупостей. Она уже жалела, что вообще ему это стала рассказывать. Нужно было сказать, что ей просто стало скучно.

— Да нигде, честно. Так, попытался. Я его ударила и убежала. — она положила руки ему на плечи, успокаивающе погладила и с примирительной улыбкой заглянула в лицо. Это всегда действовало на него умиротворяюще. Подействовало и сейчас. Плечи расслабились, лоб разгладился, а глаза смотрели уже не так грозно.

— Умница, а теперь в машину. Быстро. Дома поговорим. — Властным тоном, не терпящим возражений.

— Ты пьяный. Я не поеду.

— Я не пьяный. Ну выпил немного. Хочешь, я буду ехать со скоростью 40 км в час?

Она только кивнула и покорно пошла с ним к машине, также безропотно села и позволила себя пристегнуть. Они ехали молча, каждый в своих мыслях. Аня поставила телефон на беззвучный, что было хорошей идеей, учитывая беспрерывные звонки от Ромы и то, в какой ярости пребывал ее друг, это могло закончиться плохо. И еще никогда он не ехал так осторожно, как сейчас. Он злился, но сдерживался. Окажись сейчас перед ним этот Рома и его дебильный дружок, он бы голыми руками прибил обоих.

В квартире был кавардак — повсюду, буквально на всех горизонтальных поверхностях стояли и лежали бумажные стаканчики, пустые бутылки, а от приготовленных закусок остались объедки, так же частично валяющиеся на полу. Вечеринка удалась. Ее телефон продолжал настойчиво вибрировать и скоро это заметил Арсений.

— Дай сюда! — он выхватил аппарат из рук девушки и, увидев имя звонившего, ответил на звонок. — Слушай, ты — мудак, еще раз ей позвонишь, я тебя лично убью!

— Где Анюта? Ты кто еще такой? — это его «Анюта», как удар по печени.

— Я? О, Я — тот, кто размажет тебя по стенке, если еще раз к ней приблизишься. Забудь ее и этот номер!

Он сбросил вызов и отключил телефон, а затем убрал в карман своих джинсов.

— Ты зачем это сказал? Отдай!

Арсений чувствовал, как в нем снова клокотала, улегшаяся было, ярость, как его душила злость и ревность. Желваки ходили на лице, зубы скрипели, а мышцы на руках бугрились из-за, того, что он с силой сжимал кулаки. Ему сносило крышу, и только усилием воли он еще сдерживался.

— Я не шучу. Если он тебе позвонит, я его убью.

— Ты не можешь решать за меня, с кем мне общаться! Я же не запрещаю тебе ни с кем встречаться! — Эта несправедливость ее просто дико бесила.

— А я буду решать! Ни один придурок к тебе не подойдет. Если понадобиться, я везде буду ходить с тобой или вообще запру тебя в этой квартире!

Она была бы счастлива, если бы только он ее хоть немного любил и говорил это из ревности. Но она же точно знает, что это далеко от действительности.

— Ну уж нет! Не посмеешь! — она сделала шаг к нему, сама, не замечая того.

— Еще как посмею! — он тоже придвинулся ближе, и теперь между ними был всего один шаг. — Хочешь проверить?

Тишина оглушала. Они замерли в центре комнаты и смотрели друг на друга, и никто не решался заговорить или что-то сделать. Голубые глаза, в которых бушевал шторм смотрели в ярко-зеленые омуты. Он так много хотел ей сказать, но молчал, не зная с чего начать, а Аня чувствовала, что сейчас она как никогда близка к тому, чтобы заветные слова, наконец, сорвались с языка. Воздух между ними будто искрил.

Она замерла, не смея дышать, а его снова будто прошибло стрелой. А к черту все! Он больше не может сдерживаться! Не сейчас, когда чувства рвутся наружу. Поэтому просто развернул ее и поцеловал. Со всей страстью, любовью и нежностью, которую к ней чувствовал. Он не мог насытится и пил ее дыхание, с жадностью сминая эти желанные губы.

Он словно первый раз в жизни целуется. Даже лучше, чем он себе представлял все последнее время, глядя на нее или оставаясь один. Мягкие податливые губы со вкусом вишни, маленький шелковый язычок.