Кларита Арейя - Жестокий ангел 2

— Давай присядем. Может, придется подождать.

Долго ждать не пришлось. Через несколько минут строгая медсестра выглянула из кабинета и пригласила зайти. Вивиана испуганно оглянулась на Ниси и исчезла за белой дверью.

Пока она проходила обследование, Ниси достала из сумочки плейер и принялась слушать фонограмму своей новой песни. Несколько сложных отрывков Ниси пропела в мыслях и, оставшись довольна, сняла наушники.

«Ого, уже опаздываю, — она взглянула на часы и вздохнула. — Но я не могу оставить Вививану. Сейчас она нуждается в моей помощи больше, чем когда-либо. А Санчес подождет».

Наконец, Вивиана вышла из кабинета. С напряженной улыбкой она подлетела к Ниси и повисла у нее на шее.

— Все нормально. Анализы в порядке. Доктор заверил, что никаких осложнений при родах не будет, — скороговоркой сообщила Вивиана. — Вероятно, будет мальчик.

— А ты боялась… — проговорила Ниси, не совсем понимая, в чем причина такого бурного веселья.

Лишь когда по щекам Вивианы потекли слезы, Ниси догадалась, что ее возбужденное состояние — следствие колоссального нервного перенапряжения.

— Успокойся, — Ниси обняла Вивиану. — Я тебя провожу домой, а потом ненадолго уеду.

— Куда? — голосом обиженного ребенка спросила Вивиана, поднимая на Ниси заплаканные глаза. — Не уезжай. Мне так нужно, чтобы ты была рядом. Я понимаю, что это звучит очень эгоистично. Но рядом со мной сейчас никого нет. Никто, кроме тебя, мне не может помочь. Только ты умеешь меня приободрить…

— Мне необходимо быть в студии ровно в четыре. Сегодня первые пробы. Придет звукорежиссер…

Вивиана поникла головой и вздохнула:

— Я понимаю… Не буду тебя задерживать.

Ниси чувствовала, что в такой момент лучше не оставлять Вивиану одну. Она отвезла ее к Ли-жии, которая в тот день была свободна, и попросила ее занять Вивиану разговорами. Та с удовольствием согласилась.

Поймав такси, Ниси приказала шоферу гнать машину как можно быстрее, хотя никогда раньше не одобряла неоправданного риска. Через пятнадцать минут она уже стояла перед дверью студии звукозаписи и пыталась отдышаться.

«Так начинается моя карьера певицы, — нервно хмыкнула Ниси. — Если и дальше так пойдет, то Санчес будет не рад, что со мной связался».

Открыв дверь, она к своему удивлению обнаружила, что Санчес в студии не один. За пультом сидел хорошо сложенный светловолосый парень. Они о чем-то беседовали, но, увидев Ниси, тут же прекратили разговор. — А вот и пропажа! — засмеявшись, воскликнул Санчес и подошел к ней.

— Извини, — виновато пробормотала Ниси. — Мне необходимо было решить один очень важный вопрос…

— Я понимаю, но пойми и ты меня. Так дела не делаются. В шоу-бизнесе, если проворонишь минуту эфирного времени, можешь потерять миллион. Отныне у тебя должен быть только один важный вопрос — это работа в студии. И никаких отговорок на этот счет быть не может.

Ниси, решив избежать продолжения неприятного разговора, посмотрела на незнакомца. Поймав взгляд девушки, Санчес указал рукой на светловолосого:

— Кстати, познакомься. Это Плиниу, один из лучших звукорежиссеров Сан-Паулу. Он приглашен специально для работы с тобой. У нас с ним контракт. Я поставил на тебя, дорогая, очень большие деньги, и надеюсь, что они вернутся с процентами. Так что, смотри, не подведи меня.

Плиниу приветливо кивнул. Судя по всему, Ниси понравилась ему с первого взгляда.

— А это, насколько я понял, та будущая звезда, о которой ты говорил, — произнес он и скептически добавил: — Она действительно красива…

— Это недостаток? — Ниси испытующе посмотрела звукорежиссеру в глаза.

Тот слегка покраснел.

— Это достоинство, но опыт подсказывает, что…

— Красивые женщины — бездарные певички, — продолжил за него Санчес. — Уверен, на этот раз ты поймешь, что из правил есть исключения. Впрочем, хватит болтать. Мы здесь для того, чтобы заниматься работой.

Санчес повернулся к Ниси:

— Ты ознакомилась с материалом?

— Да, — кивнула та. — Но мне все-таки кажется, что это не мои песни. Я не могу их прочувствовать.

Санчес усмехнулся.

— В чем задача артиста? Он должен заставить зрителя поверить в то, что делает, а не изводить себя размышлениями о том, твои это песни или нет, — многозначительно изрек он и запальчиво спросил: — Ты помнишь о нашем уговоре?

Ниси недоумевающе посмотрела на продюсера.

— Ты должна во всем верить мне, — напомнил он. — Если я говорю, что это твои песни, то так оно и есть.

Санчес указал на дверь, ведущую в соседнюю комнату:

— Иди туда, надень наушники и подойди К микрофону. Когда мы включим фонограмму, попробуй напеть тот текст, которой я тебе вчера дал. Ниси достала из сумочки листы со словами песни и отправилась в соседнюю комнату. Она сняла висевшие на микрофоне наушники, надела их и замерла, боясь даже пошевелиться.

Сквозь стеклянное окно в стене она могла видеть, что происходит у пульта, и, чтобы немного отвлечься, принялась наблюдать за Санчесом и Плиниу. Они о чем-то спорили.

Наконец, Санчес взял небольшой микрофон, и из наушников послышался его голос.

— Плиниу задает размер: «раз, два, три…», а на счет «четыре» запускает фонограмму. Ты пропускаешь восемь тактов и затем вступаешь. Ясно?

— Да, — кивнула Ниси, пытаясь сосредоточиться.

— Постарайся очистить свой мозг от всяких сомнений. — Чем меньше ты будешь думать о смысле жизни и смысле песни, тем лучше она будет звучать в твоих устах. Поехали, — приказал Санчес и укрепил микрофон рядом со звукорежиссером.

Тот досчитал до трех, и на «четыре» зазвучала музыка. Ниси принялась про себя считать такты. Внезапно перед ее мысленным взором возникло лицо Родригу. Как он сейчас там, в Монтевидео? Не одиноко ли ему без нее?..

Только когда фонограмма внезапно оборвалась, она поняла, что досчитала уже до двадцати.

— Извините, — стушевалась Ниси. Санчес напоминал пороховую бочку, готовую взорваться от малейшей искры. Будь за стеклом другой исполнитель, он бы уже ругался и поносил его последними словами. Но повысить голос на Ниси у него язык не поворачивался.

— Ничего, попробуем еще раз, — мягко проговорил Плиниу и проделал все свои манипуляции с самого начала.

На этот раз Ниси вступила как следует, но, пропев несколько строк, сбилась.

— Соберись! — послышался в наушниках голос Санчеса.

После непродолжительных колебаний он выбрал в общении с Ниси особый тон — сугубо деловой, который не позволял расслабляться, но и не унижал самолюбие исполнителя.

— Я не могу, — на глазах у Ниси появились слезы.

— Нет, ты можешь! Это стоит нам больших денег и отнимает много времени, но ты можешь! — Санчес нервно вышагивал по студии, размахивая руками.