Агиналду Силва - Нежный яд. Тайны.

- А разве ты не расскажешь мне свою сердечную тайну? Откровенность за откровенность, - ласково предложила она дочери.

- В следующий раз, мама, - услышала она в ответ. – Я устала и хочу спать.

- Тогда спокойной ночи. – Элеонор поцеловала свою младшую и прибавила: - Иди скорее спи, а то ты и впрямь очень бледненькая.

Спокойной эта ночь для Марсии не была. Она пролежала всю ночь без сна, горя, словно в лихорадке.

«Что мне делать? Что делать?» - твердила она себе.

Так и не сомкнув глаз, она встала рано утром и поехала к Элизеу.

Он встретил ее сонный и счастливо потянулся к ней, готовый снова повалиться в постель, радуясь, что день начинается так замечательно.

- Как ты хорошо придумала, - сказал он, - это просто гениально – начинать день с любви.

А Марсия не могла оторвать глаз от стоявшей прямо перед ней картины – белого полного немолодого тела и темных пронзительных глаз ее матери. В этой обнаженности было что-то невыносимое, что-то чудовищное!

- Я приехала сказать тебе, что я тебя разлюбила, - внезапно сказала она. – Мы с тобой не пара. Нам незачем больше видеться!

Марсия резко повернулась и кинулась к лифту, пытаясь удержать рвущиеся из груди рыдания.

- Что? Что? Я не понял, - проговорил Элизеу, пытаясь повторить вслух то, что сказала ему Марсия.

Он никак не мог уловить смысла этих странных нелепых слов.

Марсия сидела в машине и беззвучно рыдала, упав головой на руль. Сейчас она лучше всех понимала своего отца – и он, и она были изгоями, оба они потеряли любимых безвозвратно!…

- Мы будем помогать друг другу, папочка, - шептала она, потому что ей нужно было за что-то уцепиться. Отчаяние ее было так велико, что она боялась не справиться с ним и рухнуть в бездну.

Все чувства Валдомиру были обострены до крайности – зрение, слух, даже обоняние. В городском муравейнике он искал ту, которая показалась ему воскресшей возлюбленной. Умом он понимал, что его обманывает тоскующая по Инес любовь, что девушка окажется чужой и незнакомой, но все-таки искал ее. Его израненное сердце жаждало и горечи встречи, и горечи разочарования.

Каждый день он приходил на остановку автобуса, надеясь встретить ее еще раз. Приходил с утра, стоял, стоял, стоял… Но сколько можно стоять? Отчаявшись, брел куда глаза глядят.

Часами бродил по городу, надеясь встретить ее на одной из улиц, за углом переулка, среди толпы на шумном и людном проспекте.

Однако город был слишком велик, чтобы можно было отыскать в нем затерявшегося человека. Помочь могла только случайность. Счастливая случайность. Но судьба, похоже, в последнее время ополчилась против Валдомиру. На счастье он перестал надеяться.

Вечерами он жаловался Фортунату, единственному человеку, с которым делился и надеждами, и безнадежностью:

- Я опять не встретил ее. Но завтра я встану пораньше, и кто знает…

- Ты приходишь на остановку когда Бог на душу положит, - сказал надежный друг отчаявшемуся Валдомиру. – Вспомни, в какой час ты увидел ее впервые, приходи всегда в одно и то же время, и тогда, может быть, однажды ты встретишь ее.

Фортунату считал, что несчастный Серкейра слегка повредился в уме, что у него появилась мания, а может, галлюцинации, но помочь ему пока было невозможно. Бедняга должен был сам ощутить, что болен. А пока… Фортунату давал другу полезные и вполне невинные советы.

Серкейра уцепился за предложение друга. Он был удивлен, что такая простая мысль не пришла в голову ему самому. Это ему-то, который всегда отличался сметкой и деловой хваткой.

Прошел день, два. Валдомиру, слово часовой, стоял на остановке. Он лихорадочно вертел головой, он боялся пропустить ту, которую искал. А что, если она подойдет с другой стороны? Что, если он ее пропустит?…

И вот настал день, когда он вновь увидел ту самую девушку. И когда увидел, понял, что пропустить ее он никак не мог. Он бы увидел ее, где бы и когда бы она ни появилась. На этот раз ему не повезло. Она мелькнула в проезжающем автобусе. И он сразу заметил, сразу понял – это она!

Валдомиру вновь поразило сходство – не внешнее – он не мог даже разглядеть ее как следует в толпе пассажиров, - а какое-то иное – глубинное. Как и в первый раз, у него возникло твердое убеждение, что это не кто иной, как сама Инес.

Еще через день ему удалось вскочить в тот же автобус и выйти на ее остановке.

Он потоптался на месте, рассматривая афишу и позволяя девушке отойти на достаточное расстояние, а потом пошел за ней, стараясь не терять ее из виду и не привлекать к себе внимания.

Она вошла в здание школы, потом вышла из него с мальчиком лет десяти.

- Значит, у нее есть ребенок, - отметил про себя Валдомиру. – Но это совсем не означает, что у нее есть муж

Сходство было поразительным – лицо, фигура, волосы. Но разительным было и несходство. Инес была робкой, зажатой, несвободной, а эта – веселой, общительной, раскованной. По дороге она весело болтала и громко смеялась с другими молодыми женщинами, а оставшись одна, без конца щебетала о чем-то с мальчиком.

Валдомиру шел за ними до самого дома и узнал, где она живет.

Это было предместье, хоть и не слишком далекое. Небольшой кривоватый домик в ряду таких же небольших кривоватых домов. Оставаться возле этого дома и дальше значило только привлекать к себе внимание. Валдомиру прошелся по улице и приглядел себе полутемную табачную лавку, из которой была хорошо видна дверь домишки. Ну что ж, это и буде его наблюдательным постом.

На следующий день Валдомиру с утра пораньше уже стоял у прилавка, оглядывал полки с пачками сигарет и пил минеральную воду.

Молодая женщина вышла с сыном из дверей, и он не спеша пошел за ними следом. Глядя на его неторопливую походку, никто бы не догадался, как учащенно бьется у него сердце.

Она довела мальчика до школы, поцеловала его, помахала на прощание и села в автобус. Он прибавил шагу и тоже вскочил в него.

«Я всегда ездила только на автобусе», - пронеслось в памяти Валдомиру. Так сказала ему Инес, когда собиралась ехать в первый раз к врачу и он предложил ей машину. Она стояла перед его глазами как живая – робкая, немного испуганная, но в то же время неподатливая.

«Эта совсем другая, - снова отметил он про себя, - но если смотреть на лицо, то вылитая, просто вылитая Инес».

Вышла она у Торгового центра. Валдомиру тоже. Ему не терпелось заговорить с ней, познакомится, взглянуть в глаза, услышать голос.

Молодая женщина торопливо шла по галерее, поглядывая по сторонам, очевидно, ища нужную вывеску. С центральной галереи она свернула на боковую, и тут Валдомиру догнал ее.

- Простите… – начал он.

Но закончить молодая женщина ему не дала.

- Не смейте за мной шпионить! Думаете, я вас не заметила? – сердито сказала она ему. – Посмейте только подойти, и я закричу. Я немедленно сдам вас в полицию!