Элли Кеннеди - Погоня

Это точно не по мне. Передо мной бушует море вечерних платьев и смокингов. Пальцы, мочки ушей и запястья гостей блестят и сверкают, как витрина магазина люстр. По сравнению с ними бриллиантовая заколка Саммер выглядит тусклой. Открыв рот, я смотрю на женщину средних лет с рубиновыми серьгами, такими огромными, что своим весом оттягивают ей мочки ушей.

– Это он? – шепчет Саммер мне в ухо.

– Ага. – Меня не удивляет, что она узнала Камаля в толпе. Несмотря на маленький рост, он – выдающаяся личность.

Окруженный поклонниками, он стоит на другом конце банкетного зала, возле самого большого из трех баров, и потчует слушателей красочными байками, сопровождая каждую неистовыми взмахами рук и оживленным выражением лица.

Мы наблюдаем, как полдюжины его поклонников разражаются хохотом.

– Должно быть, отличная история, – замечает Саммер. – Или смертельно скучная, и они просто лижут ему зад, потому что он дофигатриллионер.

– Возможно и то, и другое, – смеюсь я. Моя девочка умеет играть словами. Особенно теми, которые придумывает сама.

– Что ж, пойдем поздороваемся. Ты ведь здесь из-за него, так?

– Так.

Я ощущаю тревожные позывы в желудке, когда мы подходим к бару. Заметив меня, Камаль прерывает фразу на полуслове, его лицо озаряется. Он хлопает по руке стоящего рядом старика и произносит:

– Придется тебе меня извинить, брат. Мой гость прибыл. – Он отделяется от группы и идет ко мне. – Ты приехал!

– Еще раз спасибо за приглашение…

Как обычно, он продолжает говорить, не слушая меня.

– Я волновался за тебя, парень! Все остальные приехали еще до открытия, я видел, как они прячутся в вестибюле, словно кучка тараканов, но, лучше рано, чем поздно, а?

Его последние слова не лишены смысла.

– В опоздании виновата я, – смущенно говорит Саммер. – Я нас задержала.

Камаль приглядывается внимательнее, словно только что заметил мою спутницу. Он пристально и отнюдь не деликатно изучает взглядом Саммер с головы до ног, задерживаясь на ее декольте и еще дольше – на бриллиантах в ее волосах.

– И кто же ты такая? – наконец спрашивает он.

– Я – Саммер, – протягивает она изящную руку, – девушка Колина.

Брови Камаля взлетают вверх. Он берет ее руку, но вместо того, чтобы пожать, подносит к губам и целует костяшки пальцев.

– Приятно познакомиться.

– И мне, – с натянутой улыбкой отвечает она.

Он отпускает ее руку и поворачивается ко мне.

– Ты не говорил, что у тебя есть девушка.

– Ну. Да. – Неловко пожимаю плечами. – На собеседовании речь об этом не зашла.

– Да и с чего бы, – беспечно подхватывает Саммер. – На собеседованиях обсуждают резюме соискателя, а не его личную жизнь. Верно?

– Верно, – эхом отзывается Камаль. И снова в его тоне слышится сарказм. И лицо стремительно темнеет.

Я не могу понять причину его недовольства, но чем дольше он смотрит на Саммер, тем больше меняется его поведение. Клянусь, я заметил, как уголок его рта изогнулся в легкой усмешке. Полагаю, причина в Саммер? Но не ясно почему.

– Мне кажется, или что-то действительно не так? – шипит мне на ухо Саммер часом позже. Она затащила меня на танцпол и обвила руками шею, не оставляя выбора, кроме как положить руки ей на бедра и притвориться, что я умею танцевать.

Но причина мне понятна: это был единственный способ отвязаться от Камаля. С момента встречи он не выпускает нас из виду. Это не значит, что он больше ни с кем не общался, конечно, говорил, но брал меня и Саммер с собой. Другие соискатели гуськом следовали за нами, вызывая у меня сочувствие, потому что он не обращал на них никакого внимания. Кажется, Камаль совершенно очарован Саммер, и в то же время я ощущаю скрытую враждебность с его стороны.

– Не кажется. Он ведет себя странно.

– Нет, он ведет себя как козел, – закусывает она губу. – Мне кажется, он нас осуждает. Не могу подобрать слова, чтобы объяснить… – Саммер умолкает.

Я точно знаю, что она имеет в виду. Я тоже это почувствовал.

Песня внезапно заканчивается, и меня охватывает паника, когда блюзовый вокалист объявляет, что они берут десятиминутный перерыв. Саммер переплетает свои пальцы с моими, и мы уходим с танцпола.

– Только не ругайся, – говорит она, – но… Мне очень нужно по-маленькому.

– Нет, – хватаю я ее за руку, – ты не можешь оставить меня наедине с этими людьми.

– Ты говоришь «люди», как будто это зараза, – хихикает она.

– Люди и есть зараза, – ворчу я.

– Пять минут без меня ты вполне способен продержаться. – Она целует меня в щеку, а затем проводит по ней указательным пальцем, наверняка чтобы стереть след помады. – Я быстро. Обещаю.

Беспомощно смотрю ей вслед. В баре заказываю «Сэм Адамс», и девушка-бармен в белой рубашке и черном галстуке очень ловко подает мне бутылку.

– Спасибо, – говорю я.

Едва успеваю сделать глоток, как появляется Камаль. Странно еще, что за нами с Саммер на танцпол не увязался.

– Какое платье на твоей подружке, Колин, – покачивает он в руке стакан с бурбоном. Это не первая его порция на сегодня. С момента моего появления он выпил уже как минимум три, и один бог знает, где он успел надраться еще раньше.

Я делаю неопределенный жест, нечто среднее между пожатием плеч и взмахом руки, потому что принимать комплимент, адресованный Саммер, кажется странным.

– Кто ты такой?

Вопрос застал меня врасплох. Я хмурюсь и пытаюсь прочесть что-то в выражении его лица.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду… – Он допивает свой бокал и с грохотом ставит его на стойку. Рявкает девушке-бармену: – Еще один.

– Сию минуту, сэр, – вздрагивает она от его резкого тона.

– Я хочу сказать, Колин, – продолжает он, не обращая на нее внимания, – что считал тебя одним из нас. – Он указывает на трех других соискателей: двух парней и девушку. Все примерно моего возраста. – Нил, Ахмед, Робин. Я. Ты. Изгои, которые нашли утешение в видеоиграх из-за таких людей, как твоя подружка.

Мои плечи напрягаются.

– Всю свою жизнь мне приходилось сталкиваться с такими людьми. Красивыми людьми. – Он берет новую порцию напитка и делает несколько больших глотков. – Спортсмены, чирлидерши и всеобщие козлы-любимчики, которые считают, что им позволено, мать их, все. Они безнаказанно издеваются. Получают все на блюдечке с голубой каемочкой. Идут по жизни, уверенные, что все должны уступать им дорогу.

Я ставлю нетронутое пиво на стойку и сдержанно замечаю:

– Ко мне это не относится. Моя мама преподает английский иностранцам, а папа – начальник смены на электростанции. Они трудятся в поте лица, как и я. В школе я каждую свободную минуту занимался эскизами, живописью и видеоиграми. И играл в хоккей, – признаюсь я, хотя знаю, что последнее вряд ли ему по вкусу, – потому что мне это нравится и хорошо получается. Так же, как хорошо получается создавать видеоигры, – заканчиваю я, пожимая плечами.