Элли Кеннеди - Погоня

Занят, занят, занят.

Я стараюсь не замечать резкий спазм в груди и усилием воли выкидываю из головы все мысли о Хантере и его супернасыщенной ночи. Продолжаю копаться в телефоне.

Девушка, с которой я был знаком в старшей школе, прислала стандартное поздравление. По какой-то причине она еще не удалила меня из списка контактов, поэтому на каждый праздник отправляет сообщение.

Холлис прислал еще несколько смешных посланий.

ОТ ХОЛЛИСА: «Йоу. бар закрывается. где ты. нашел отсос или что?»

ОТ ХОЛЛИСА: « Пошли к Дэнни на печеньку. новый друг. ты его полубишь.»

ОТ ХОЛЛИСА: « Ну ладно ».

ОТ ХОЛЛИСА: « счетаю что ты мортв ».

ОТ ХОЛЛИСА: « но надеюсь ты жыв!!! Я лю тя, брат. новый год, новые мы. клянусь ».

О боже, у пьяного Холлиса нужно отбирать телефон. Все еще посмеиваясь, открываю следующее сообщение.

Оно от Дина.

Смех застревает в горле, стоит его прочитать.

ОТ ДИНА: « С Новым годом! Надеялся поговорить до твоего ухода. Буду в большом долгу, брат ».

ОТ ДИНА: « Вам еще нужен четвертый сосед?»

В речи заместителя декана слышится фальшивый британский акцент.

После семи минут, проведенных в его кабинете, я в этом совершенно уверена. Так и подмывает спросить его, откуда он родом, но не думаю, что мистер Ричмонд обрадуется. Он явно наслаждается своей нравоучительной лекцией.

– …испытательный срок, – задыхается он. В голосе звучит странное хриплое кваканье. Мне кажется, именно так могла бы разговаривать жаба.

В голове тут же возникает кличка: Жабья Сволочь.

– …политику абсолютной нетерпимости, с учетом характера вашего предыдущего исключения…

Или Своложаба. Так звучит лучше.

– Саммер.

Он произносит мое имя как Сам-р. Пытаюсь вспомнить, как это делал Гэвин – сексуальный герцог, с которым я встречалась прошлым летом в Англии. Хотя их акценты нельзя сравнивать. В жилах Гэвина течет голубая кровь, так что и артикуляция у него аристократическая, какая бывает лишь у членов королевской семьи. Конечно, в очереди на трон перед ним еще около сорока претендентов, но все равно они с мистером Ричмондом как небо и земля.

Заместитель декана в Брайаре – далеко не герцог. И его первое имя, Хэл, звучит не очень-то по-британски. Разве что это сокращение от полного? Хэллем? Хэлберт?

– Мисс Ди Лаурентис!

Вскидываю голову. Выражение лица у Своложабы такое же недовольное, как и его голос. Я отключилась во время беседы, и он это знает.

– Понимаю, правила поведения и политика учебного заведения не самая захватывающая тема для обсуждения, но вам больше прочих следовало бы быть внимательной. От этого зависит ваша дальнейшая судьба в наших стенах.

– Извините, – выдавливаю я. – И в мыслях не было игнорировать вас или вести себя невежливо. У меня просто… эм-м-м… проблемы с концентрацией внимания.

– СДВГ указан в записях, – кивает он, глядя в мое досье. – Вы проходите какой-нибудь курс лечения?

Испытываю прилив злости. Ни от чего я не лечусь, но это не его чертово дело.

Верно?

Делаю мысленную заметку, чтобы уточнить у родителей-адвокатов. Но я и без того совершенно уверена, что студент не обязан сообщать университету о лекарствах, которые принимает.

– Конечно же, у вас указаны и мои проблемы с письмом? – ухожу от вопроса так, что отец мог бы мной гордиться.

Отвлекающий маневр сработал. Своложаба заглядывает в досье и листает страницы:

– Трудности с письменной речью – отмечены, что также является симптомом СДВГ. Ваш куратор в отделении Браун рекомендовал по возможности применять альтернативные методы оценки. Дополнительное время на сдачу тестов, внеурочные часы обучения и побольше устных экзаменов вместо письменных. Для вас все письменные задания являются проблемой или только большие по объему?

– Почти все письменные работы вызывают затруднение. – Мои щеки пылают. Чертовски неловко сидеть тут и обсуждать, какая я тупая.

Ты не тупая, Саммер. Ты просто иначе обучаешься.

Мамин голос всплывает в голове и повторяет те же слова ободрения, которые я слышала всю свою жизнь. Хотя я всем сердцем люблю родителей, их поддержка не делает менее унизительным тот факт, что у меня не получается упорядочить мысли на бумаге. Черт, даже думать об этом дольше пяти секунд не в силах, начинаю отвлекаться.

Не только у меня проблемы с обучением, это понятно. Но когда оба родителя и два старших брата поступили в Гарвард на юридический факультет, а ты разбираешься лишь в модных тенденциях и даже один жалкий абзац написать не можешь, сложновато не чувствовать себя… неравной им.

– Мы попытаемся предложить ту же академическую помощь, которую вы получали в отделении Браун, но не все профессора смогут подстроиться. – Своложаба перевернул страницу. – Взглянем на ваше расписание… Подозреваю, сложности могут возникнуть только с письменными заданиями по истории костюма или основам цвета и дизайна. Остальные предметы отличаются более практической направленностью.

Не могу скрыть облегчения. Помимо двух названных учебных предметов я изучаю технологию текстильных изделий, которой очень заинтересовалась. Швейное и портняжное дело интересны чуть меньше. Еще я должна выполнить самостоятельную работу, которая подразумевает разработку и демонстрацию линии одежды на показе в конце учебного года. Все это почти полностью состоит из практических заданий. Большинство обязательных предметов я сдала еще на первых двух курсах в Брауне, например, такой кошмар как литературу, обществоведение и гендерные исследования. Возможно, поэтому и числилась там постоянно на испытательном сроке. Я с трудом осилила каждую дисциплину.

– Но, как я уже говорил, не будет никаких поблажек. Никаких вторых шансов. Если вы начнете доставлять нам проблемы, если не сможете соответствовать минимальным учебным требованиям и поддерживать на должном уровне свой средний балл, будете отчислены. Это понятно?

– Более чем, – пробормотала я.

– Замечательно.

Р-р-р. Его акцент фальшивый . Я в этом уверена.

– Эй, мистер Ричмонд, разрешите поинтересоваться, из какой именно части Великобритании вы родом? У вас говор, как у моего друга Маркуса, а он из…

– Ваши проблемы с концентрацией внимания действительно вызывают беспокойство, – перебивает меня он. – Вы так и не ответили, проходите ли курс лечения?

Ох, отвянь от меня.

– Могу я идти? – спрашиваю сквозь зубы после того, как мы пару секунд сверлим друг друга взглядами.

– Осталось обсудить последнее, – с ехидством отвечает он.

Всеми силами удерживаю себя на стуле.

– Уверен, вы заметили, что в расписании нет имени куратора.