Айя Субботина - Фокус

На улице реально холодно, но мне просто пипец, как хорошо, когда мороз проедает до печенок. Знать бы еще, куда ноги несут. Я просто иду и смотрю на носки своих ботинок, пытаясь как-то переварить, перемолоть унижение от собственной глупости и недальновидности. Почему мне раньше не пришло все это в голову? Ответ очевиден: Яна знала, что бьет в самое больное место, а я, как дурак, брошусь защищать то, что мне дорого, а уже потом буду включать мозги.

В общем, домой я возвращаюсь только вечером, когда на улице уже темень и я просто перестаю чувствовать пальцы на ногах и, кажется, вообще на хрен отморозил уши. Уже с холодной головой и пониманием того, что нужно попросить у Йори прощения за вспышку гнева. Она же у меня умница, должна понять, что он был не для нее, а просто… случайный взрыв ядерной бомбы, когда Ответственный оставил без присмотра своего малолетнего сына около той самой Красной кнопки.

О том, что дома гости, понимаю сразу же, потому что дверь открывает… мама.

Черт, я и забыл, что пригласил их с отцом познакомиться с выдумщицей.

— Ты вообще в своем уме? — вычитывает мать, пока я кое-как стаскиваю обувь закоченелыми пальцами. — Хочешь слечь в постель с воспалением легких? Мало было ветрянки?

— До свадьбы заживу — сколько тут осталось.

— А сколько осталось? — как-то странно косится на меня мама.

— Ну как соберемся, через неделю.

— Андрей…

Когда мать начинает говорить такими интонациями, я понимаю, что что-то произошло. И взглядом «ну говори уже», предлагаю не мариновать меня трагическими паузами.

— Твоя фиктивная будущая жена сказала, что свадьба больше не нужна, потому что вопрос с Яной решился.

Я даже не успеваю ничего ответить, потому что натыкаюсь на Йори, которая выходит из комнаты с сумкой и уже в куртке.

И тут я понимаю, что у моей злости есть еще и четвертая стадия, которая называется «Маленькая Глупая Женщина»

— Можно узнать, куда ты собралась? — очень осторожно, тихо спрашиваю я, потому что чувствую, что предел моих нервов уже давно позади, что я и так заведен до визга пружин. И вот в таком состоянии мне придется пережить еще один приступ женской мнительности.

— Домой, раз приехали бабушка и дедушка Сони, и во мне больше нет необходимости.

У нее такая улыбка в этот момент, что можно заморозить ревущий Везувий. Могу смело сказать и присягнуть хоть на чем, что впервые вижу, чтобы женщина смотрела на меня вот… так. Как будто я гад, сволочь, просто долбоеб и все это в хер знает какой степени.

— Точно уверена?

Йори немного прищуривается, но в этот момент деликатное покашливание моей матери очень вовремя останавливает нас обоих. Она говорит, что как раз собиралась забрать Сову на прогулку, и отец составит им компанию, раз уж нам все равно нужно «что-то обсудить». И эти десять минут, пока они спешно одеваются, кажутся просто резиновыми, потому что я успеваю проклясть все на свете, в особенности странную женскую привычку вечно все переворачивать с ног на голову, додумывать, перекручивать, добавлять своего — и из полученной, далекой от реальности гремучей смеси устраивать вселенскую трагедию. Вместо того, чтобы просто_спросить.

Как только дверь за родней закрывается, в квартире вдруг распухает огромная убийственная тишина. Даже цокот секундной стрелки на наручных часах раздражает мозг назойливым ритмичным скрежетом.

— А теперь давай, — я с большим трудом сдерживаюсь от более жесткого тона, — скажи мне, наконец, в чем я провинился на этот раз? У меня появилась еще одна фэйковая страница, с которой я кручу с кем-то роман у тебя за спиной? Я снова что-то нее то сказал? Не туда посмотрел?

— Я не хочу ругаться, — спокойно отвечает Йори, хоть глаза у нее явно на мокром месте. — Просто не выдержу. Пожалуйста, дай мне уйти. Я не буду ничего говорить, ни слова, просто уеду к себе, и мы останемся друг для друга…

— То есть ты уже все решила? Не считаешь нужным поделиться своими обидами, но я априори «как всегда виноват во всем», раз даже не даешь шанса хотя бы попытаться объяснить?

Выдумщица нервно теребит кисть длинного шарфа, а потом вдруг как-то подбирается, словно на моих глазах в нее подселили вторую личность: чертовски злую и категоричную. Наверное, будь у нее в руках побольше силы, от куртки, которую она практически сдирает с себя. Не осталось бы мокрого места.

— Хорошо, Андрей, давай поговорим!

— Тон сбавь, — на всякий случай предупреждаю я. — Меня женские истерики не впечатляют, как и спектакли.

— А мне уже все равно!

Это звучит резко и очень убедительно. Мне даже хочется подойти ближе, заглянуть ей в глаза, чтобы убедиться — это все еще моя Йори, девушка, которая по странному стечению обстоятельств, еще не будучи моей женой уже носит мою фамилию. Потому что мне вдруг как-то не по себе от этой разительной перемены.

— Да, мне уже все равно! Я устала! Мне — плохо!

Да, она говорит очень громко, но все же в голосе нет противной визгливости и натужного дребезжания. Только уверенность и решимость на этот раз высказаться обо всем. Так что, скорее всего, именно этот разговор, а не вчерашнее объяснение, станет нашим тем самым Моментом Истины. Хотел бы я сказать, что мне пофигу, но это будет очень кривым самообманом.

— Я устала от того, что все время иду к тебе, но вижу только твою спину, а не твое лицо.

Ох уж эти писатели: даже скандалят высоким штилем.

— Разве ты не видишь? У нас ничего не получается, потому что… — Она нервно дышит, набирается сил для решительного шага и говорит: — Потому что я тебе не нужна. Не так, как я бы мне хотелось быть нужной мужчине, которого я люблю.

— Ты преувеличиваешь. — Черт, а ведь я тоже нервничаю, потому что слова прорываются как-то совсем неуверенно. — Скажи хоть, что я снова нее так сказал? Не так сделал?

Она мотает головой и осматривается по сторонам длинного коридора, в котором мы устроили ристалище, как два чокнутых на всю голову рыцаря. Даже копья вскинули и начали медленно сближение для обмена ударами. Для одного из нас или сразу для обоих, эта «встреча» может оказаться смертельной. Я уже сейчас более чем понимаю, что если не получится с этой женщиной, то я с чистой совестью забью болт на попытки пустит кого-то в свою жизнь. Наверное, я слишком травмированный бесконечным количеством «не тех женщин», чтобы еще раз решиться на такую авантюру. Проще купить породистого кота в мешке, чем выбрать ту самую женщину.

— Ты… прости. Я не должна была… Просто… Знаешь…

Она отчаянно заикается, как пишет этот диалог в режиме онлайн, и постоянно удаляет неудачные строчки, пытается подобрать более точный синоним, встроить красивую метафору. Примерно так, как делала это утром, когда я собственными глазами видел процесс создания книги. Книги, о которой можно будет смело сказать: она обо мне и о ней, и о нас.