Ви Киланд - Моя прекрасная ошибка [litres]

Я вздохнул.

– Я попал в неприятную ситуацию.

– Хочешь об этом поговорить?

– Не очень.

– Ну, ладно. И как ты собираешься из нее выпутываться?

– Я не смогу это сделать, не причинив ей боли.

– Ты что, изменил ей?

– Нет, тут совсем другое.

Эвелин с минуту смотрела на меня.

– Послушай, младший братец, похоже, ты слишком переживаешь из-за вещей, которые произошли не по твоей вине. Взваливаешь на себя ответственность за них. Уверен, что ты действительно совершил что-то настолько ужасное?

Моя сестра всегда была необъективна, когда дело касалось меня. Я не ответил, а она покачала головой и продолжила:

– Ты порядочный человек. Что бы там ни происходило, я уверена, что ты сделаешь правильный выбор. Не могу представить, чтобы ты испытывал к кому-то нежные чувства и намеренно причинял этому человеку боль.

В одном моя сестра была права. Я никогда не хотел причинять боли Рэйчел. Или Лайаму, если уж на то пошло. Но я несколько раз за эти годы делал неправильный выбор, и люди страдали от последствий этого. Я упустил возможность помочь Лайаму – не увидел вовремя, что нагрузка оказалась слишком велика для него, что он был не в состоянии потянуть выступления с группой и выполнение контракта с известным лейблом, пока не стало слишком поздно. Что касается Рэйчел, надо было сообщить кому-то о своих подозрениях в тот же день, когда она вошла в исповедальню. Но вместо этого я лгал невинной маленькой девочке, месяцами притворяясь священником. От этих моих ошибок у нее шрамы на теле и на душе. Я уже и так причинил ей достаточно боли.

Мне стало горько, когда глаза Рэйчел засветились, потому что после занятий я пригласил ее на чашечку кофе.

– Значит, согласно тестам Cosmo, ты мне нравишься, – заявила она.

Мы заказали две чашки кофе и теперь сидели за столиком в тихом дальнем углу кафе. Рэйчел пыталась вести себя так, словно ничего не случилось, но я слышал дрожь в ее голосе и замечал, как она теребит часы на руке.

– Опять проходишь тесты?

– Ну да. Вопрос номер девять был довольно дурацким. Там спрашивалось, останешься ли ты для меня физически привлекательным, если поправишься на тридцать килограммов, облысеешь и потеряешь работу. Я уже готова была написать ответ, но вдруг вспомнила, что ты в любом случае любишь завязывать мне глаза. – Она улыбнулась… черт возьми, как же это больно !

Я промолчал, и Рэйчел решила, что я обиделся.

– Я же просто тебя дразню, – ласково пояснила она.

Я кивнул и откашлялся. Мне показалось, что мне собственные яйца засунули в рот, когда я попытался выдавить из себя слова, которые должен был произнести.

– Послушай, Рэйчел… Я так больше не могу.

Ее улыбка погасла. Она уже понимала, о чем я говорю, но все еще цеплялась за надежду.

– Что именно? Вместе тусоваться на территории кампуса? Никто не сочтет это странным. Я тут постоянно вижу преподавателей и ассистентов вместе.

– Я не имел в виду наше общение именно в кампусе. Я имел в виду наши отношения в целом. Мы с тобой больше не можем встречаться.

– Но почему? Я ничего не понимаю.

После разговора с сестрой вчера вечером я решил, что не имеет смысла говорить Рэйчел о том, что происходило между нами в церкви пятнадцать лет назад. Зачем причинять ей страдания, напоминая о неприятных событиях, когда можно этого избежать?

– Ты моя студентка. То, что между нами произошло… этого не должно быть.

Печаль на ее лице сменилась гневом.

– Это полная ерунда. Я знаю, тебе на это на самом деле наплевать. И к тому же семестр уже почти закончился.

– Прости. – Я опустил голову, потому что было невыносимо лгать, глядя в ее прекрасное лицо. – Я не должен был заводить с тобой роман.

– Иди в задницу.

– Я останусь твоим научным руководителем. Это все моя вина, мне не следовало вовлекать тебя в эти отношения.

– Вовлекать в эти отношения?

– Рэйчел…

Она поднялась из-за стола.

– Знаешь что, Кейн? Долгое время я считала себя недостойной любви, стыдилась того, что происходило в моей жизни, сожалела о сделанном выборе. И лишь последние несколько недель я начала чувствовать, что моя личность не определяется моим прошлым. Мне отвратительна сама мысль, что кто-то сожалеет о том, что связался со мной. Так что пошел бы ты на хрен.

Я инстинктивно схватил ее за руку, когда она скользнула мимо меня, слегка ко мне прикоснувшись. В ее глазах стояли слезы, и я знал, что она хочет поскорее уйти, чтобы я их не заметил, не желает, чтобы я видел ее расстроенной. Боже, как мне хотелось повернуть время назад и стереть все, что я только что наговорил. Но я отпустил ее руку и позволил ей уйти. Это было лучшее, что я мог сделать для Рэйчел, даже если в тот момент я так не думал.

Я даже не мог себе позволить обернуться и посмотреть ей вслед. Крепко зажмурившись, я слушал звук ее удаляющихся шагов, пока он не исчез совсем.

Рэйчел была права в одном – я действительно сожалел и всегда буду сожалеть о том, что позволил ей уйти.

По привычке я направилась к тому месту, на котором сидела с начала семестра. Но потом остановилась. К черту все! Не было причины сидеть на самом видном месте перед высокомерным профессором. Я честно выполняла свою работу, посещала лекции, на которых должна была присутствовать, вела дополнительные занятия, проверяла работы студентов и выставляла оценки – то есть делала все, что от меня требуется. Но я вовсе не обязана сидеть там, где он велел мне сидеть, потому что, видите ли, предпочитает видеть меня там. Больше этого не будет.

Оглядев аудиторию, я злорадно усмехнулась, заметив свободное место рядом с тем самым художником, мистером Людвигом. Пусть получит возможность рассмотреть мое тело поближе для своих рисунков – может, кое-кто это оценит.

В тот день было почти двадцать пять градусов тепла, но мой сосед был по-прежнему в своей вязаной шапочке.

– Привет. – Он улыбнулся. – Значит, профессор Зануда позволил тебе выйти из оцепления? А я уже подумывал как-нибудь пройти на первый ряд, чтобы пригласить тебя попить кофейку после занятий.

– Вам нужна помощь? Вы не приходили ни на одно из моих дополнительных занятий.

Парнишка в шапочке расплылся в улыбке. Он, кстати, был весьма милый, с ямочками на щеках, хотя и очень смахивал на богатенького мажора.

– Нет, мне не нужна помощь такого рода. А вот выпить с тобой по чашечке кофе я бы не отказался.

Я почувствовала, что за моей спиной кто-то стоит. Только что флиртовавший со мной парень оторвал взгляд от моей груди, перевел его куда-то назад, за плечо, и в тот же миг, когда нахальное выражение его физиономии сменилось на испуганное, я поняла, кто там стоял.

Я решила не обращать на него внимания в надежде, что тот, кто стоял позади меня, поймет намек. Но не тут-то было.