Маргарита Ардо - Бессердечно влюбленный [СИ]

Удаву я ответила довольно натянуто:

— Планка слишком высокая.

Он кивнул удовлетворённо и снова углубился в бумаги, словно спросил не о личной жизни, а о том, почему я использовала в таблице эту функцию, а не ту. Чувство такта — тоже не его сильная сторона. Чурбан каменный!

Делать было нечего. Поэтому я решила рассматривать Михаила как потенциального персонажа моей книги. Я, кстати, всё чаще и чаще так смотрю на людей. Немного отстраняешься, отключаешь своё отношение к людям, просто наблюдаешь, и вдруг они становятся объёмными. За телом, лицом, одеждой вырисовывается история, переживания, тайные страхи и надежды. И тогда даже бомж, спящий на скамеечке остановочного комплекса, обретает шанс на то, чтобы о нём рассказали.

Михаил кратко ответил на звонок.

«Интересно, это у него образ или он правда такой — инвалид на чувства? А у него мама есть? А в постели с любовницей или женой он тоже, как каменный истукан?»

Предательское воображение предложило сидящего передо мной биг-босса без рубашки, почему-то в одних трусах. Придуманный торс был хорош, аж до мурашек… Тьфу! Да что ж это такое?! Чтобы не покраснеть, я мысленно пририсовала Михаилу вместо боксёров семейные трусы в ромашку и высокие чёрные носки, и сразу стало смешно. Потом спохватилась, мысленно отругала себя и потребовала у кого-то там внутри, не знаю, кто сегодня дежурит — разум, совесть или заледеневший желудок — призвать меня к порядку.

Михаил поднял глаза от документов в тот самый момент, когда разброд и шатания в моих мыслях удалось победить ответственности. Хотя смешинка ещё бродила где-то вокруг да около. Мда, следовало сделать неутешительный вывод: я совершенно не подхожу на роль кролика. Даже для такого образцового удава! Авантюра точно не удастся, прости, Даха!

— Вы готовы работать при необходимости круглосуточно не выключать мобильный телефон? — спросил удав.

— Да.

— Это будет прописано в договоре. Послезавтра, в понедельник вы выходите на работу, — приказал Михаил. — Все организационные моменты к Дарье.

Я встала, не веря своим ушам: он меня берёт?!

— Вы свободны, — сообщило изваяние. — Начало рабочего дня в компании в девять. Вы должны быть в офисе как минимум в половине девятого, чтобы подготовить мой кабинет к началу рабочего дня.

— Я поняла, — мой обалдевший тон вполне можно было списать на робость. — Благодарю вас.

Михаил не ответил и посмотрел на дверь. Ох, как мило! Мы экономим слова!

Я встала и пошла на выход. У самой двери обернулась и с удивлением обнаружила, что его взгляд снова прикован к моим туфлям. Кхм… Но Михаил тут же отвлёкся от созерцания туфелек и жёстко проинформировал:

— Виктория, я не терплю опозданий. Категорически. Если вы опоздаете на три-пять минут, можете не выходить.

— Я буду вовремя, — заверила его я и с вдохновенной улыбкой верной подчинённой сказала: — До свидания!

А в ответ тишина. Михаил уже снова уставился на экран монитора. Конечно, а как я хотела? На «здравствуйте, пожалуйста и до свидания», видимо, расходуется слишком много энергии, которая жизненно нужна удаву. Для уничтожения невинных дев и тысяч белых, пушистых кроликов.

Наверное, настолько подробный инструктаж не оставляет и молодая мама заступающей на работу няне, как Даха мне про своего босса.

— Он не любит дерзких, короткие юбки, кофе, когда входят без стука. Не терпит опоздавших, личные разговоры во время рабочего дня, когда отпрашиваешься, когда болеешь — лучше, как в Японии, приходить в офис с красным носом и градусником, чихать на всех, громко сморкаться, но на рабочем месте. Яркий макияж — табу. Социальные сети в рабочее время тоже. Не дай бог, чтобы в офисе пахло едой, было жарко и чтобы ты ему перечила.

— Это всё? — спросила я, понимая, что мышьяк — это меньшее, чем хотелось бы угостить биг-босса.

— Нет. Ещё он не любит запах сигарет и комнатные растения. А, ещё зелёный чай не давай! Только чёрный и очень крепкий. И шоколадные конфеты. Только молочный шоколад, и только вечером, если был тяжёлый день. В смысле, много орал.

Я коснулась пальцем виска, имитируя выстрел.

— А за ушком ему чесать?

Даха моргнула.

— Зачем?

— Если был тяжёлый день, — хихикнула я, а потом опёрлась ладонью о подбородок. — Даха, скажи честно, какого чёрта ты не уволилась через три дня после работы с этим товарищем?

— Я же говорила — деньги, — ответила Даха, деловито разглядывая мой гардероб и раскладывая одежду: направо — ни в коем случае, налево — подойдёт.

— Слушай, проще было заработать на боях без правил или в шоу мокрых маек.

Даха обернулась, обиженная.

— Тебе легко говорить! Квартиру бабушка оставила. Мама в жизнь не лезет, уехала себе в горы и только грибы с вареньем присылает! А мне даже комнату в коммуналке в кредит пришлось покупать.

Мне стало стыдно.

— Прости, Даха. Я просто с таким кхм… приличных слов нет… полтора года не продержалась бы! Ни за что!

— Знаешь, если бы у меня был выбор, я бы тоже не стала терпеть Михаила.

Я обняла подругу.

— Горжусь тобой. Ты просто самурай.

— А то! — гордо распрямила плечи Даха.

Я посмотрела на скучную кучку одежды слева. Из серии «нелюбимое и на похороны». Ну, неделю без ярких штрихов в нарядах я, пожалуй, проживу, но будет сложно. А без украшений как?! Ох, наверное, удав всё же женоненавистник.

— Слушай, Даха, а у Михаила жена есть?

— Нет.

— А любовница?

— Ходили слухи, что он с Полиной из маркетинга спит, но, мне кажется, она ему просто стучит на всех.

— Почему?

— Потому что на собрании он на неё так орал на прошлой неделе, и перед этим, что я бы ему больше никогда притронуться к себе не позволила.

Я хохотнула:

— А вдруг она любит пожёстче?

Даха закончила сортировать мою одежду и с полным удовлетворением села в кресло в углу.

— Всё может быть. Но я считаю, что Полина просто заискивает. Она мать-одиночка с ипотекой. Ей главное — остаться при работе. Обтечёт и улыбается. А с других готова зубами шкуру содрать. Потом, правда, тоже улыбается. А ты, Викуль, при виде этой стервы отутюженной, молчи. Потому что она любое слово может трактовать так, что обернётся против тебя.

— Да мне ж всё равно.

Даха вздохнула:

— Как я тебе завидую! Свобода — это так клёво! Ты такая вся у меня яркая, ламповая! Эх…

— Не завидуй, — улыбнулась я. — Ты тоже будешь свободной через неделю! Да ещё и с любимым! Во Франции, Солныш! Прикинь?! Ты же так мечтала! Я бы тоже хотела и в Париж, и влюбиться, но в кого?

— Снизь требования.

— Неа. И тут вовсе не в требованиях дело, а в чувствах. Я же не могу сказать себе: люби вон того Васю, он добрый, или Петю, у него фигура пловца и лицо открытое. — Я пожала плечами. — Если сердце молчит, то оно молчит. Даже аутотренинг не поможет. Так что езжай на родину Бастилии, а я останусь подрывать Бастилию в компании «Инженерные системы».