Сигал Эрлих - Обнажая Сердце

Она чертовски сексуальна.

Она сильно тянет меня, прерывисто дыша. Ее бедра отчаянно поднимаются, и я погружаюсь глубже в нее, пульсируя. Христос. Звуки, которые я извлекаю из ее слегка приоткрытых и дрожащих губ, посылают дикие потоки через меня, и мне нужно бороться со всеми своими инстинктами, чтобы не поглотить ее. Возгорание для нее почти нечеловеческое.

Чееееерт, ты издеваешься надо мной?

— О, черт возьми, неужели сейчас? — хрипло бормочу я, слегка иронично-сердитый вздох вырывается из моего занятого рта. Хейли резко втягивает воздух, когда я бесцеремонно покидаю ее.

— Нет! — она плачет от смешливого разочарования, в ее сладком голосе слышится почти мольба. Я хихикаю. Она громко пыхтит, когда я неохотно оставляю ее и вылезаю из-под одеяла. Я качаю головой с тонкой улыбкой в ответ на ее ошеломленный, восхитительно раздраженный взгляд; я надеваю свои боксеры, все еще взволнованный, как и она.

Я глубоко вдыхаю и потираю лицо обеими руками, пытаясь избавиться от пульсирующего жара вместе со всеми мыслями о сексе, и пытаюсь сосредоточиться.

Бля, как будто это вообще возможно.

Хейли глубже зарывается головой в подушку, ее волосы образуют дикий золотой ореол вокруг ее лица, когда она делает еще один глубокий выдох, и бормочет что-то непонятное.

Ругаетесь, Миссис Старк? О, как мне нужно подавить желание заняться ею, но у меня миссия, и она должна быть выполнена, как можно скорее, иначе мы можем столкнуться с затяжным беспокойством. И это последнее, чего я хочу.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее сладкий рот, провожу большим пальцем по ее пульсирующей губе и с многозначительной улыбкой приказываю:

— Ты. Никуда не уходи!

— Теперь это то, о чем тебе не придется беспокоиться. Сделай это быстро, любовничек. — она хихикает, когда мы обмениваемся шутливыми взглядами.

Я снова качаю головой; тонкая усмешка растягивает мои губы, Хейлз все еще застряла в моей голове.

Черт, я едва могу идти прямо. Выпуклость в моих боксерах контролирует мои мысли, пока громкие звуки на заднем плане не становятся громче.

— Эмма, детка, папа идет, — спокойно произношу я, не обращая внимания на свое душевное состояние и сложившуюся ситуацию. — Черт побери, — шиплю я сквозь зубы, когда мои ноги натыкаются на дверной косяк.

Хейлз, все еще лежа в постели, хохочет.

— Осторожно, не повреди жизненно важные части Ди, ты мне все еще нужен, помнишь?

Я посылаю ей короткую, злую улыбку через плечо. Я снова чуть не спотыкаюсь, все еще представляя себе обнаженное тело Хейлз.

— Ты так хочешь кастрировать папу этими трюками, малышка. — я издаю смешок поражения.

Если есть хоть один человек во всей этой гребаной Вселенной, который может забрать меня от Хейлз, особенно когда я похоронен чертовски глубоко в ней, это Эмма.

Хотя обещание есть обещание, Хейли снова не может сдержать его, и я вижу, как она краем глаза смотрит на меня, когда я беру нашего ребенка на руки и укачиваю ее.

Я ухмыляюсь, зная, что она никогда не сможет устоять, наблюдая за мной с Эммой. Она пытается скрыть это, но я всегда чувствую ее рядом.

Я безумно обожаю эту женщину.

Я вижу, как ее сияющие глаза танцуют в темноте, когда она смотрит на нас. Я целую мягкие волосы Эммы и нежно укладываю ее обратно.

— Я знаю, что ты здесь, — шепчу я и оборачиваюсь, забавляясь, чтобы поймать взгляд Хейли. Она кусает губы в своей сексуальной манере и виновато улыбается мне.

Господи, какие непостоянные реакции она вызывает! Прекрати, чувак, ребенок в комнате.

— А теперь давай позаботимся о маме, — шепчу я и, выйдя в коридор, поднимаю ее так, чтобы она оседлала меня, баюкая ее сладкую попку и покусывая кожу прямо над ее гладкой ключицей.

Она откидывает голову назад и издает хриплый стон.

— Я так тебя люблю, — выдыхает она и крепче обнимает меня ногами.

Я чувствую, как тепло проходит через все мое тело, делая меня твердым как камень.

— А я тебя, детка, — говорю я в ее сексуальные губы, пытаясь сфокусировать взгляд вперед и избежать столкновения с проклятыми стенами. Она сжимает ноги и прижимается ко мне. — Прекрати, Хейлз, я уроню нас обоих, — говорю я, забавляясь, но сквозь стиснутые зубы.

Я едва могу видеть с моей потребностью бросить ее на кровать и погрузиться в нее. Она хихикает и продолжает дразнить. Я прижимаю ее к стене, беру ее руки в свои, поднимаю их над головой и медленно начинаю толкаться в нее.

— Мы разбудим ее, — выдыхает она, посасывая мою нижнюю губу.

— Так что держи себя в руках, женщина. — мы оба хихикаем друг другу в рот, и я продолжаю наш первоначальный маршрут.

Когда мы добираемся до спальни, я бросаю нас на кровать располагаясь между ее длинных мягких ног.

Когда она кусает мои губы и выдыхает мое имя я теряю контроль, который до сих пор сдерживал и восхищаюсь каждым ее кусочком, как сумасшедший.

Когда ритмичное дыхание Хейлз успокаивается, а ее лицо принимает безмятежное выражение, я нежно целую ее. Я натягиваю одеяло, чтобы прикрыть ее обнаженное тело, и бросаю на него еще один долгий, самодовольный взгляд. Черт, такая чертовски горячая...

Я мягко провожу пальцем по ее красивому рту и наблюдаю за ней несколько минут, затем надеваю боксеры. Я прохожу мимо кухни, чтобы налить себе немного виски со льдом, затем поворачиваюсь к своему кабинету и опускаюсь в широкое кожаное кресло. Я просматриваю, несколько раздраженно, кучу писем, ожидающих меня, и потираю рукой рот и подбородок, затем перемещаю взгляд на папку под названием “свадебные фотографии.”

Внезапная, непрошеная мысль приходит мне в голову, та, что время от времени вторгается в мои мысли в самое неподходящее время. Перед моими глазами невольно возникает ужасное время, проведенное в Таиланде, в темной комнате с густым, непригодным для дыхания воздухом. Я почти чувствую запах зловония и неуверенности, который заполнял эту комнату. Это не нервировало, это было безнадежно. Никто из нас, блядь, ничего не мог поделать.

Было чувство оцепенения, разочарования и проклятое отчаяние: чувство, с которыми я никогда не был знаком и не знал, как справиться, по крайней мере, не будучи взрослым. В какой-то степени это навело меня на мысль о хреновом периоде моего детства, который я предпочел бы забыть. Я не беспокоился за себя, но сама мысль о том, что я больше не увижу Хейли, сломила мой дух и угрожало мне жестоко.

Я снова потираю ладонями щетину и закрываю лицо руками, делая глубокий вдох, пытаясь избавиться от этих образов жестокости и смерти. Я делаю второй вдох и запускаю слайд-шоу. Откинувшись на спинку стула, я наслаждаюсь сильным, обжигающим вкусом ликера во рту.

Теперь вот что может уничтожить эти проклятые воспоминания.