Маргарита Ардо - Как до Жирафа… [СИ]

– А-а… – Я крутила в пальцах бокал, не зная, с чего начать.

– Прости, что спрошу, ты тоже развелась?

– Да. Мужу я бездетная оказалась не нужна.

– Все они сволочи!!! – зло насупилась Лана, глотнула шампанского и взглянула на меня. – Но погоди, ты ж ещё потом могла родить.

– Нет. – Я покачала головой. – У меня на почве стресса сбой в организме произошёл. После Ванечки. Месячных до сих пор нет.

– Гормональное? – с сочувствием спросила Лана.

– Врачи не знают, в чём дело. Я пила гормоны. И даже антидепрессанты. Не помогло.

– Тоже уроды. Вот скажи, где в мире справедливость? Кто хотел до ужаса ребёнка, ничего не вышло, а кто не хотел… Ладно, проехали, – тяжело вздохнула Лана, посмотрела на угол стола, расправила складку на скатерти и подняла на меня глаза. – Так о чём ты хотела поговорить?

– Как раз об этом. О ребёнке, – я набралась смелости и попросила: – Не забирай Машу у Андрея, пожалуйста.

– Это он тебя послал? – напряглась Лана.

– Нет. Его я нигде не могу найти. Я боялась, что он придёт к тебе…

– И что?! – поджала губы Лана, снова подпуская к себе агрессию.

– И сделает тебе плохо, а потом плохо будет ему. Он был… не очень вменяемый, когда я я видела его в последний раз.

Лана вытаращилась изумлённо:

– То есть ты пришла меня защищать?!

– Вас обоих. И Машу. Не знаю, что ты ему сказала, но он сейчас не в себе. Совсем не в себе.

– Ты реально ненормальная. То есть ты не в курсе?

– Нет.

– Я сказала Гринальди, что он Машке не отец, – хмыкнула Лана.

– Зачем?!

– Да чтобы хоть чуть-чуть помучился, почувствовал, как людям бывает больно! – воскликнула Лана и вскочила со стула. – Ему же наплевать на других, понимаешь? Он эгоист! И сволочь! Для него только Машка и существует, а остальные, весь мир – не люди! Ну что ты так на меня смотришь? Скажешь, он на работе лапочка? Не поверю! Вы ведь вместе работаете? Так что, скажешь?!

Я вздохнула:

– Не скажу, он жёсткий начальник.

– Вот видишь! – торжествующе заявила Лана, нервно начиная натирать и без того отполированную столешницу. – Ему всё как с гуся вода! И мне правда тебя жаль, если ты на него запала, ты ведь нормальный человек. А его не жалко! Ни капли! Пусть посходит с ума, ему полезно!

– Но Свет, а как же Машенька?

– Знаешь, – громко выдохнула Лана и снова села напротив меня, – я на самом деле и не хочу Машку забирать, меня отец заставил. Руки выкрутил. Типа так не бывает в приличных семьях, дочь должна жить с матерью. А нужна ему внучка? Он хоть раз приехал в Ростов повидаться?! Подарки только присылает на праздники, и то потому, что так прилично. Ему и дочь не особо нужна. Если хочешь знать, он со мной перестал разговаривать и матери запретил, когда я подписала Андрею соглашение по опеке. Представь, отец целый год со мной не разговаривал! Да он такой же, как Андрей! Они оба всю жизнь мне «дура» и «дура»! Думаешь, не обидно?! Да, может, я не Эйнштейн, я и так знаю! Только мне от этого счастливее не живётся… И я скажу тебе, хоть никому не говорила: я не хотела рожать Машку! Сразу не хотела! Но родители: рожай, он – хорошая партия, богатый, из Оксфорда, и Андрей со своим воспитанием домостроевским: рожай! И я послушалась, я любила его, между прочим! И вовсе не из-за денег. Только он женился не на мне, а на беременности! – Лана всплеснула руками: – Ребёнку нужно дышать, гуляй. Ребёнку надо витаминов, ешь долбанную клубнику! На меня вообще ноль внимания! Я будто контейнер с ребёнком! Может, конечно, я и нервничала чересчур, наезжала много. Но ты скажи, как не наезжать, если он такой весь из себя, мачо, все бабы липнут, некоторые прямо при мне заигрывают, а я раздуваюсь в шарик щекастый и его в принципе не интересую?! Как мне при этом радоваться?!

– Может, тебе показалось? – тихо спросила я. – При гормональном взрыве во время беременности всякое бывает.

– Да где там «показалось»?! После того, как я родила, я вообще перестала для него существовать. Он с работы к ребёнку, ночью – к ребёнку, в выходные – к ребёнку! А меня будто нет!

– Признаюсь честно, не знаю, что сказать…

В душе скребнулось обвинение в эгоизме, но глупо было обвинять её – она уже сама сделала себя несчастной. Зачем добавлять чужое осуждение к страданию в глазах напротив? Эгоизм никому не приносит счастья: ни тем, кто рядом, ни тем более себе внутри. Ведь ничто так сильно не болит, как ущемлённое эго…

Лана снова хлебнула шампанского.

– Да я сама себя ущербной чувствую! Не знаю, куда деваться, чем заглушить! – с надрывом в голосе призналась она. – Все говорят, «как можно не хотеть ребёнка», «как можно не любить»?! А, может, я просто была не готова?! А тут этот залёт. Да, я совершенно была не готова была стать матерью! Я на Машку смотрю, и знаешь, как стрёмно? Отстой вообще! Сижу и думаю, что я – абсолютная сволочь. Беру её на руки и ничего не чувствую. Сопли эти, слюни раздражают. Памперсы, фу! А она, видимо, улавливала и прям выгибалась вся, орала, когда я с ней одна оставалась. Это был ад настоящий! А потом Андрей орал на меня, что не могу ребёнка ни накормить, не успокоить. Да! Не могу я, не могу! Вот такая я ужасная, монстр, смотри!!!

Она дошла до крика, и на глазах её выступили слёзы. А мне стало Лану жалко. Даже остатки осуждения смыло этим криком отчаяния. Мне не понять её состояния, но было очевидно, что она страдает. По-настоящему, без фальши. Видимо, так тоже бывает…

– Ты не ужасная, – тихо сказала я.

– А какая?!

– Просто какая есть.

Она усмехнулась горько.

– А какая есть, никому не нравлюсь. Себе тоже. Сходила на тренинг, не на первый, кстати, только всё это фигня! Знаешь, как я устала? Устала понимать, что я недостаточно хороша, устала видеть, что Андрею на меня плевать! Устала видеть его с другими! Устала брать у него деньги, устала его любить… Уеду в Москву, разберусь с судом по Машке и всё!

– Лана, Светочка, – взмолилась я, холодея, даже руки на груди сложила. – Я понимаю тебя, правда! Я знаю, как больно, когда тебя не любят. На себе испытала! Но зачем тебе Маша, ей ведь тоже плохо будет! И тебе не очень, ты ведь сейчас искренне говоришь, я вижу… Зачем малышку забирать от такого любящего отца?

– Вряд ли он её отдаст.

– Да, он будет бороться, но зачем начинать очередную войну, Свет, скажи? – спросила я.

– А на что я буду жить, если перестану брать деньги у Андрея? А я перестану, мне обрыдло перед ним унижаться. Отец сказал, что не даст ни копейки, если я не буду судиться за дочь, – с гримасой отчаяния сказала Лана.

– Но ты ведь можешь ни у кого не просить, – заметила я, ошарашенная существованием совершенно нового для меня взгляда на жизнь. – Я, к примеру, сама всегда зарабатывала. Ещё со школы…

– То ты. Я работать не умею. Универ и тот не закончила, потому что Машку родила.