Тальяна Орлова - Заложница чужих желаний [СИ]

Надо же, я переживала, что не смогу отыскать дом. И совсем не подумала о том, как буду объясняться с охраной.

– Я Юля, – сказала, тоже выдавив улыбку.

– Прикольно. А я Вадик, – паренек улыбнулся еще шире.

Так глупо я себя еще не чувствовала. Что я этому Вадику должна сказать? Я любовница твоего шефа, сгинь с моего пути, раз я столько денег на такси ухряпала? Или представиться «Юль-Санной», как Мишань произносит, и тогда у парня включится какой-нибудь определительный радар? Кстати говоря, в кои-то веки я была бы рада увидеть Мишаню, но его не было. Его, возможно, вообще здесь в этот момент нет.

– Я к Сергею Андреевичу, – начала я с другой стороны. – Скажи ему, пожалуйста, что пришла Юля.

Вадик вмиг нахмурился: то ли что-то в уме сопоставлял, то ли напрягся, откуда приблудшая из леса девица знает имя начальничка. Он коротко свистнул, из дома вышли еще мужчины – тоже мне незнакомые и тоже осматривающие меня с ног до головы с недоверием, но уже вопросы не задающие. Вадик сам пошел внутрь, оставив меня под этими некомфортными взглядами. Я не испытывала страха – сложно себе представить, чтобы они так и не разобрались и бросились меня убивать и насиловать, в любой очередности. Как-нибудь я все равно смогу объяснить, кто я такая, или появится спасительный Мишань, или еще что-нибудь произойдет. В самом худшем случае меня не пустят, но вряд ли сделают что-то плохое. Потому боязни не было, но ощущалось какое-то раздражение от нелепости своего положения.

Вадик появился через несколько минут и махнул головой:

– Заходи. Второй этаж.

Грозного вида мужики расступились, а я поспешила.

Уже на первом этаже тяжело пахло лекарствами. Нужную дверь я отыскала сразу – она была приоткрыта. Вошла внутрь и замерла в проходе, не веря тому, что наконец-то добралась до цели. Сергей Андреевич сидел на кровати, под спиной подушки, ноги укрыты одеялом. Рядом с кроватью капельница, уже пустая. Он сильно осунулся, под глазами черные круги – но ничего такого, чего я не могла бы предположить. Иногда даже после тяжелого гриппа люди выглядят хуже.

– Итак, ты пришла, хотя тебя не звали. В тебе открываются новые таланты, Юль. Ты преследуешь меня почти так же, как я преследовал тебя.

Я улыбнулась – и голос звучит почти нормально. Нет, этот точно не похож на умирающего – измотанный, болезненный, но явно еще способный показать всем кузькину мать.

Решительно взяла стул от стены и пододвинула ближе к постели.

– Я ненадолго. Не утомлю, – сказала буднично.

– Извини, что не бросаюсь обниматься.

Я как можно равнодушнее скользнула взглядом по его ногам и спросила, не вкладывая в вопрос никаких эмоций:

– Позвоночник цел? – на самом деле почему-то эта мысль меня преследовала навязчивее всех остальных.

– Да. Хотя хромать буду. Но хромота – это же сексуально?

– Очень сексуально, – согласилась я. – Особенно для главаря мафии, прямо киношный образ.

– Юль, ложись рядом. Я пока очень много сплю, так что могу вырубиться прямо в середине твоих романтических признаний. Не обижайся – говорят, во сне человек тоже воспринимает информацию.

– А я собираюсь в чем-то признаваться?

– Да брось. Ты же не настолько неадекватная, чтобы лететь сюда только для того, чтобы какую-нибудь фигню сморозить. Иди сюда. Ложись и признавайся. Я, может быть, умираю – прояви хоть каплю сострадания!

Невольно рассмеявшись, я все-таки встала со стула и осторожно улеглась рядом. Попутно отметила, что он болезненно поморщился. Потому больше не двигалась, чтобы даже поверхность кровати лишний раз не колебать. Легла на бок, подложила руку под голову и закрыла глаза. Он сам сполз чуть ниже, оставаясь лежать на спине. Конечно, никаких признаний не подразумевалось, я вообще не вполне представляла, что хочу ему говорить и хочу ли говорить что-либо. А вот подремать рядом – это запросто.

Но тихий голос выдернул меня из туманной задумчивости минут через десять:

– Я знаю, о чем ты думаешь, Юль. Что никакая страсть или влюбленность не стоят того, чтобы переживать за свою жизнь. Что если бы ты меня не знала, то за тобой бы не охотились. И что если ты останешься со мной, то так и будешь всегда переживать за свою безопасность. Но я тебе уже слишком сильно нравлюсь, потому и не очевидно решение. Сейчас ты видишь два варианта: разумный и желанный. Но рано или поздно разум победит.

Я думала долго, а ответила еще минут через десять.

– На самом деле, не так, Сереж. Ты мне действительно нравишься. И если я останусь с тобой, ты наверняка будешь мне нравиться еще сильнее. Когда-нибудь я пойму, что ты извращенец с переломанной еще в детстве психикой и мне совсем не подходишь, тогда разорву отношения легко. Или когда-нибудь мне покажется, что я жить без тебя не хочу. Но если я чуть не сошла с ума, пока ты мне просто нравишься, то что будет потом? Что я буду чувствовать всякий раз, когда ты выходишь из дома? Знаешь, со всем можно примириться, даже с тем, что я всегда под какой-то угрозой, но с этим вяжущим страхом, что ты всякий раз можешь не вернуться, ничего поделать нельзя. Если я буду любить тебя, то это будет невыносимо. Я не смогу быть с тобой, потому что не хочу жить в таком кошмаре. Все это время я думала только о том, что хочу тебя увидеть. А как увидела – все ясно поняла: больше я переживать тот же ад не хочу.

– Какой странный парадокс: ты смогла бы быть со мной только при условии, что не будешь меня любить. Но ты не из тех, кто будет с кем-то, если не любишь.

– Именно так. Тупик в любом из вариантов.

И снова долгая, тяжелая пауза.

Я подала голос, все еще не желая признавать, что точка поставлена:

– Или мы могли бы куда-то уехать. Начать все сначала. Ты хотел бы жить у моря?

– Не могли бы. Если бы я все бросил из-за тебя, то это был бы не я. Если твоя любовь возможна только при том условии, что я стану не собой, то это не любовь. А значит, быстро пройдет.

– Знаю. Тогда решений нет. Хорошо ведь, что это не любовь.

Его рука слабо напряглась – я почувствовала. И уж точно не собиралась торопить, понимая, что каждая из оставшихся минут станет той, о которой я смогу потом вспоминать. Так пусть тянет время, пусть подбирает слова, ничего страшного – я подожду. Потому что точно знаю, что прозвучит дальше.

– Я понял. И согласен. Тогда уходи и не оглядывайся. Обещаю, что не стану тебе звонить или специально попадаться на глаза.

– Спасибо.

– За что? Будь осторожен в своих желаниях – они могут исполниться. Я хотел взаимности – я ее получил. И теперь вроде как не вправе предлагать тебе кошмар вместо будущего.

– Я буду скучать, Сереж.

– Только недолго. Не трать время на то, что не делает тебя счастливой.

– Я буду скучать.

– Я тоже.