Эрика Адамс - Мой грязный ангел [СИ]

— О да, он проникся. Отыграл на сто процентов, даже о пёрышке не забыл. Ты подсказала? — вставила я, не удержавшись.

— Да, — она виновато развела руками. — Я думала, что ты перепихнёшься с ним один раз и успокоишься, мол, мечта сбылась. Я не знала, что ты в него втюришься. Поняла это сразу, как только увидела, какой переворот ты устроила в квартире, ища несуществующую записку с номером телефона. Но отступать было уже поздно. Я не знаю, на какой исход я надеялась, но думала, что всё разрулится само собой.

Я загоготала в голос. В этом была вся Лиза: заварить кашу, а потом ждать, что всё как-нибудь пройдёт. Само по себе. Без ее дальнейшего участия.

— Всё так и получилось, разрулилось без твоего непосредственного участия, — я откровенно издевалась над Лизой.

— Прости меня, Алён, я такая дура! — внезапно разревелась подруга. С минуту я смотрела на то, как она безутешно льёт слёзы, потом не выдержала, подалась вперед и обняла эту ветреную дурынду.

Совсем скоро бутылка вина, передаваемая из рук в руки, опустела, а за ней, словно по волшебству, появилась вторая. Я решила простить подругу: она не желала мне зла, действуя спонтанно. Как там поётся в песне Lumen:

Мы сидели и вспоминали смешные случаи из детства, единогласно решив, что эта история переплюнет абсолютно все безумные идеи Лизы.

— Скажи, ты по нему до сих пор сохнешь? — чуть заплетающимся языком произнесла Лиза.

— О нет. Антибиотик был действенным и уничтожил эту болезненную опухоль.

— А то мы могли бы заказать его еще раз и как следует посмеяться над этим павлином.

— Спасибо, мне хватило. Я завязываю с мужчинами. Надо отдохнуть от таких отношений, — в шутку произнесла я.

— Правильно, — залпом опрокинула в себя остатки вина Лиза. — Мужики они все, как один, козлы. Без них намнооого лучше.

Так, пора закругляться. Комната начинала кружиться перед глазами. Всё же пить вино на пустой желудок после суток голодания было не самой хорошей идеей. Я осторожно встала с дивана и сделала пару шагов, но не удержалась на ногах и повалилась на Лизу, которая со смехом наблюдала за моими попытками передвижения. Она порывисто меня обняла:

— Я тебя люблю, Алён. Ты такая классная.

— Я тоже тебя люблю, Линда. А теперь помоги мне встать.

Вместо ответа она обхватила мою голову руками и прижалась к губам. Чёрт, похоже она явно перебрала больше моего, если обычное дружеское чмоканье в губы затянулось. Я отстранилась, смеясь.

— Кажется, кому-то больше пить не стоит.

Лиза же с лихорадочно блестевшими глазами обняла меня и начала шептать на ухо:

— И правильно. Зачем нам мужчины? Мы и без них справимся. Сами, вдвоём. И всё будет хорошо, да?

Я с изумлением обнаружила, что она развязала пояс моего халата и положила руку мне на грудь. Моё изумленное молчание она явно приняла за согласие, потому что сжала грудь рукой и вновь потянулась к моим губам. Я мгновенно протрезвела, соскакивая с дивана и запахивая халат как можно сильнее.

— Ты что творишь? Совсем с ума сошла?

Она пьяно посмотрела на меня:

— А что здесь такого? Мы же подруги, мы столько лет вместе. Подумаешь, полижемся немного перед сном.

— Иди к чёрту, — я поспешно ретировалась в спальню, закрывшись на ключ. Достала свои сумки и начала складывать свои вещи. Надо съехать от неё, немедленно! Это уже слишком!

В дверь начала колотить Лиза:

— Алёнка, не дури, открой дверь! Будь пай-девочкой… Пойдём немного выпьем и замнем эту историю…

Я молчала, игнорируя её пьяную, бессвязную речь. Она то ныла, прося прощения, то начинала ругать меня на чем свет стоит.

— Могла бы поблагодарить меня, подруга! Спорю, что у тебя до него и секса-то нормального не было!

Это уже было чересчур. Я распахнула дверь и что есть силы толкнула подругу. Она, не удержавшись на ногах, приземлилась на пятую точку, со злостью смотря на меня.

— Отблагодарю, Лизонька. Отблагодарю. Пусть тебе Рэм выпишет акт выполненных работ и приложит к нему чек, а я расплачусь с тобой за все понесенные тобой расходы.

— Ты что, съезжать собралась? И куда ты пойдешь на ночь глядя, скажи мне? Неудачница.

Лиза рассмеялась и, пошатываясь, пошла в свою спальню. Я кое-как запихнула обувь в сумку, закончив на этом свои сборы. Взяла сумки и пошла к выходу.

Лиза успела переодеться в легкие брюки и майку на тонких лямочках.

— Всё-таки уходишь? ТЫ посмотри на себя, хоть на человека стала похожа, а то ходила, как лохушка.

Я молча показала подруге средний палец, обувшись, с трудом подняла разом все свои сумки и вышла из квартиры. Закрыть за собой дверь мне не дала Лиза, появившаяся в дверном проёме.

— А знаешь, я ошиблась. Ты как лохушкой была, так лохушкой и осталась, — зло кричала Лиза на весь подъезд.

Я уже спустилась на один лестничный пролет ниже, поставила сумки и поднялась. Оставалось только одно — вернуть Лизе ключи. Я не стала возиться с брелком и швырнула ключи от квартиры ей под ноги.

— Всего за сутки я поняла, что для тебя нет ничего святого. Ни в чужой душе, ни в дружеских отношениях. Катись к чёрту, Лизонька.

— Я Линда! — взбешенно кричала мне вслед Лиза, капризно топая ногой. — Линда, твою мать, запомни уже это!

— Пока-пока, Лизонька! — прокричала я ей, напоследок махнув рукой.

Я спустилась на улицу, и, сев скамейку, уныло посмотрела на своё передвижное имущество. Собралась с духом и набрала номер Тамары:

— Тамара, добрый вечер. Извини, что так поздно. Я могу переночевать у тебя? Всего одну ночь, а завтра подыщу квартиру…

— Привет, а что случилось-то? — встревожено спросила она.

— Да так, с подругой поругались.

— И она выставила тебя на ночь глядя? Вот сука-то! Конечно, приезжай.

Я пообещала Тамаре, что надолго у нее не задержусь. Стеснять ее, живущую в двушке с двумя детьми, не хотелось. Это лишь временные меры. Тамара обрадовалась, увидев меня. Поохала, что «после болезни» я сильно похудела, и только. Выглядела я так, будто на самом деле пережила как минимум лихорадку. Тамара моему появлению была рада, чего нельзя было сказать о Елене Николаевне, моей начальнице. Едва я появилась на пороге кабинета задолго до начала рабочего дня, она завалила меня работой и отчитала за отсутствие на рабочем месте. Я бы промолчала, но слушать о том, насколько я недобросовестный работник не хотелось: я выполняла все свои обязанности и даже намного больше, никогда не отказывая ей в просьбе о помощи. Последней каплей стало то, что она объявила, мол, теперь о повышении зарплаты не может быть и речи. Я изумилась.

— А чего ты хотела? — холодно поинтересовалась она. — Тебя почти неделю не было на рабочем месте. И всю твою работу приходилось выполнять мне.