Алена Судакова - Любой каприз

— Простите, — она заставила себя сосредоточиться на письме. — Когда это оставили?

— Ваш муж пришел почти сразу после вашего ухода. Он выписался из номера, забрал вещи и просил передать записку.

Почти сразу — три часа назад… Она наслаждалась прекрасным днем, не зная, что для нее он давно закончился.

— Мадам, вам помочь? — участливо осведомился администратор. — Если вам нужен врач…

Она так плохо выглядит? Это от возраста, а не от того, что ее предал и бросил любимый человек!

— Подготовьте, пожалуйста, документы. Я хочу выехать из отеля.

Она поднималась в номер с каплей надежды, что записка в руке — дурацкий Сашин розыгрыш. Она откроет дверь, войдет, а он будет сидеть на диванчике… Или нет, лучше в кресле, и ждать ее. Пусть это будет наказание за то, что она оставила его одного так надолго.

Дина почти убедила себя, что так и будет, открыла дверь, вбежала в номер и громко позвала:

— Саша!.. Сашка, перестань прикалываться. Саша…

Голос звучал все тише и тише, пока не превратился в хрип.

Сашиных вещей не нашлось — чемодан он забрал. Не было документов и каких-то мелочей, на которые обращать внимания не было сил. Дина опустилась на край кровати, где утром просматривала пленку со свадьбы. Словно с того момента прошло не несколько часов, а несколько дней или лет. Время порвалось на части, а заодно порвало на части и ее. Одна часть осталась прежней — сильной и властной, ей были нипочем любые невзгоды. Вторая часть перестала существовать, прочитав Сашину записку. Слабая она была, эта вторая Дина.

Ирина долго не отвечала, может, была не одна. Дина уже хотела дать отбой. Наконец Дина услышала ее заспанный голос.

— Слушаю…

— Ира, я возвращаюсь в Москву.

— То есть?.. — в трубке завозились, голос Ирины стал ближе, яснее. — Вы возвращаетесь?

— Нет, я приеду одна. То есть Сашка, скорее всего на подлете.

В трубке повисла тишина — Ирина обдумывала услышанное.

— Ничего не поняла! — призналась она наконец.

Что тут тянуть с разъяснениями?

— Саша меня бросил. Уехал в Москву, а я осталась здесь.

— Так… Стоп. Бросил или уехал? — уточнила Ирина.

Дина подошла к окну и выглянула наружу, на канал. По нему бесконечной вереницей плыли гондолы. Гондольеры пели песни для влюбленных и про влюбленных. Она-то здесь при чем?

— Думаешь, есть разница между бросил и уехал? Результат-то один.

— Нет, ты неправа. Бросил, значит, с концами. Уехал — тут напрашивается иной вариант. Как все было?

— Будем следствие открывать по делу об исчезновении новоиспеченного супруга?.. Хорошо. Я ждала его в отеле, потом решила выйти на улицу, а за сотовым возвращаться было лень. Оставила Саше внизу записку, что жду его в кафе. Ждала три часа, а когда вернулась в отель, меня тоже ждала записка от него. Он вернулся почти сразу после моего ухода, собрал вещи и уехал. За это время он вполне мог добраться до аэропорта и даже сесть на самолет. Сегодня есть прямой рейс. А мне придется добираться окольными путями.

— Дина, ты подожди, не руби с плеча.

— И чего мне ждать? — вспыхнула она. — Возвращения блудного мужа?!

— Не горячись, — успокаивала Ирина. — Он же не сбежал к любовнице, а, скорее всего, поехал к сестре. Вдруг что-то случилось?

Дина обдумывала и такой вариант.

— Ира, он мог мне все рассказать! Дождаться, в конце концов. Как я должна себя чувствовать — брошенная старая дура в номере для новобрачных?! Надо мной весь отель смеется.

Позволить бы себе расплакаться!.. Но для сильной Дины это роскошь, а для слабой проблемы не решит.

— Ты пыталась дозвониться ему?

— Нет и не буду! Сначала вернусь, найду его и посмотрю в лицо.

Она подумала о бедной Ирине, которой постоянно приходится выслушивать ее страдания.

— Я, наверное, тебе надоела?

— Брось, Динка! Для чего еще нужны подруги? Хоть и банальность, но действует до сих пор. Значит, когда тебя ждать?

— Ночью или завтра утром. Не знаю. Как получится. Лишь бы мне застать его в Москве. Надежда обмолвилась, что его сестру ждут в Германии. Видимо, так и есть. Ему сообщили, что ее перевозят, он сорвался с места.

— Причина уважительная. Я бы подождала… Может, тебе пока не приезжать? Отдохни, успокойся, походи по музеям. Но вижу, тебя не переубедишь. Я правильно поняла твое молчание?

Она поняла правильно. Дина подписала документы, подождала, чтобы вынесли ее вещи и уложили в багажник такси.

— Мадам, надеемся, в следующий раз ничто не помешает вашему отдыху в нашем отеле! — сказал на прощание администратор.

— Спасибо.

Дина спрятала глаза за черными очками — теперь они приклеятся к ней надолго!

Расстояние до аэропорта показалось вечностью, хотя такси считалось самым быстрым транспортом. Расставаться с Венецией было жаль — она возлагала на медовый месяц столько надежд! Хотела поговорить с Сашей о ребенке, предложить усыновить кого-нибудь. Что может быть замечательнее и органичнее, чем семья, где все любят друг друга и доверяют? А у них доверия не получилось. Она никогда не доверяла до конца ему, а Саша никогда и ни за что не доверился бы ей.

Уже в аэропорту, ожидая регистрацию на рейс, Дина позвонила начальнику службы безопасности. Она редко делала это — не любила вмешивать спецов. Зато Гаврюшин найдет для нее любую информацию за считаные часы.

— Я слушаю, Дина Васильевна.

— Выясни, пожалуйста, с каким диагнозом и где проходит лечение Гордеева Василиса Викторовна — предположительно так. И вообще, найди информацию о моем муже. Когда доберусь до Москвы, позвоню тебе.

— Хорошо, Дина Васильевна.

Дина дала отбой и задумалась, едва не пропустив новый вызов. На экране высветилось: «Саша». Нет, говорить по телефону смысла нет — она должна видеть его глаза, лицо, веснушки. Телефон звонил, не переставая. Одна рука тянулась включить его, вторая ударяла по первой. Услышь она Сашку, он наверняка умаслит ее речами. И она снова простит, поверит, примет и в очередной раз окажется в дурах.

Объявили посадку на рейс до Варшавы, через которую нужно было добираться до Москвы, и Дина с легким сердцем отключила телефон.

Ирина до последнего настаивала поехать вместе с ней, но Дина ее не взяла.

— Тебе нужен сдерживающий фактор! Ты точно дров наломаешь. Хотя бы отдохни пару часов — у тебя глаза сумасшедшей.

— Теперь они всегда будут такими! А если я буду отдыхать, могу просто не застать его в Москве.

— Вот и хорошо! Пусть едет. Ты остынешь, вы встретитесь потом, поговорите… Ну что ты так на меня смотришь?

Дина не знала, какой сейчас у нее взгляд. Было больно до отупения, боль не хотела проходить и после таблетки успокоительного — Ирина чуть не силой впихнула ее. Но маленькой таблетке не успокоить бушующий в душе ураган.