Амелия Борн - (Не)случайное зачатие (СИ)

— А тебе-то что? У меня впечатление складывается, что это ты залетела, а не Катя.

Вася хмыкнул и, переведя взгляд на меня, сообщил:

— Последний образец совпал с результатами исследования, которые мы делали, когда ты отдала нам полотенце.

— Да! Да-да-да! Я же говорила! — вскричала Вика, а меня пригвоздило к месту снова, на этот раз — к стулу.

Отец моего ребенка… Богуцкий. Какой ужас! Мой босс, который вот-вот женится на другой…

— Ты уверен? — выдавила я из себя, обращаясь к Васе, но вместо него ответила Вика.

— Конечно, он уверен! Это же не шарашкина контора, тут люди серьезно подходят к делу! Катькаааа, ты беременна от босса!

— От босса? — заинтересовался Вася и подруга запоздало захлопнула рот. — Это тот, о котором ты мне рассказывала?

Я мрачно посмотрела на Вику. Спасибо, удружила. Теперь тайное стало явным, даже если и произошло это в рамках отдельно взятого кабинета.

— Да! И вообще, нечего скрывать уже. Вася и так все знает. Ура! Скоро будем гулять на свадьбе!

Я восторгов Вики не разделяла, да и чувствовала себя не оживленной, а парализованной. С трудом поднялась на ноги и поблагодарила Васю, поплелась к выходу из кабинета под восклицания подруги.

— Так, ты просто обязана прямо сейчас поехать обратно в офис и все ему рассказать!

— Нет, ты что? Мне нужно время, чтобы с этим свыкнуться.

— Сколько? Девять месяцев? — Подруга хмыкнула и, взяв меня под локоть, повела в сторону автобусной остановки. — Пусть начинает смиряться с мыслью об отцовстве, я же сказала.

— Давай я сама решу этот вопрос.

— Ну, как знаешь. Но я бы на твоем месте тянуть не стала.

Вздохнув, я посмотрела на подругу. Решу этот вопрос на работе. Сначала вернусь в офис и буду ориентироваться на месте, а потом уже станет ясно, в чем и когда признаваться шефу.

До самого вечера я ходила кругами рядом с кабинетом Богуцкого, не решаясь постучать и войти. Подбирала слова, репетировала, но так и не осмелилась ошарашить будущего папу известиями. Подумать только! За дверью боссова кабинета находился отец моего ребенка. Я любила его и до этого дня, но сейчас полюбила еще сильнее. И я о ребенке.

Когда я все же набралась храбрости, случилось страшное. К кабинету Богуцкого проследовала процессия, которую возглавляла красивая девушка. Невеста босса? Да, наверно, это была она. Вся холеная, ухоженная, хоть прямо сейчас на обложку журналов. И кто по сравнению с ней была я? Не очень успешная, не слишком привлекательная Катя Самойлова.

В офисе начались шепотки, предметом обсуждения, конечно же, были босс и его невеста. А меня это так разозлило! Почему он разбрасывал своих головастиков там, где с ними могли свести знакомство девственницы вроде меня? Почему не трахал свою невесту ночи напролет? Здравый смысл подсказывал, что в день, когда в бане была вечеринка, шеф просто не знал свою будущую невесту, но гормоны твердили иное. Накажи его! Пусть знает, как неосмотрительно кончать в чужие полотенца!

Процессия вышла, у Лизочки случилась истерика — и она что ли беременна? Навряд ли, я же держусь, хоть у меня и шалят мыслишки тоже устроить показательные рыдания.

Босс остался наедине со своей тетей, и мне пришлось призвать на помощь выдержку, чтобы не прислушиваться к тому, что происходит в кабинете Богуцкого. Весь офис, видимо, занимался тем же самым.

— У нас не работа, а Санта-Барбара какая-то, — буркнул Снежков, проходя мимо меня. Так и было. Настоящий телесериал, в котором я оказалась в главной роли.

Тетя Варя вышла от шефа минут через двадцать. Прошествовала к лифтам и скрылась из поля зрения. Я посмотрела на часы. Был вечер, рабочий день закончился больше десяти минут назад, но все оставались на своих местах. Интерес к личной жизни Богуцкого был важнее семейных ужинов и отдыха.

Я подошла к кабинету шефа и решительно постучала.

— Да войдите уже! — ответил Богуцкий. Наверно устал от потока посетителей, но увидев меня, выпрямился в кресле, в котором до этого сидел с видом растекшегося киселя. — Катя? Что-то случилось?

Закрыв за собой дверь, я переступила с ноги на ногу и выпалила:

— Даниил Леонидович, у меня к вам серьезный разговор. Не подумайте, я не увольняюсь из-за вашей скорой свадьбы, но разговор действительно важный.

Лучшая защита — это нападение.

Именно этой тактики я и решил придерживаться против застрявшей в дверях моего кабинета тети.

— Тетушка, что же ты стоишь? — с проникновенной заботой в голосе вопросил я. — В твоем возрасте вредно долго находиться на ногах. Заходи, присаживайся.

— Вот уж не думала, что воспитала хама! — откликнулась тетя с драматичностью, достойной лучших театров мира.

Я тоже много чего о себе не думал, но пришлось смириться — и с кучей попорченных брюк, и с перманентным стояком на Самойлову. Ну а кому сейчас легко?

— У тебя еще дети есть? — ужаснулся я в ответ на тетину реплику и состроил физиономию такой же драматичности, что и тон тети Вари. Ну а что, может, и во мне погиб великий актер? Причем, судя по перекошенному от попытки не ржать лицу моей секретарши — как минимум Джим Керри.

Тетя растерялась на несколько драгоценных секунд и этого мне хватило, чтоб под белы рученьки оттеснить ее внутрь кабинета и отгородиться дверью от любопытствующих.

— Никого у меня, кроме тебя, нет, и ты это прекрасно знаешь! — тетя обвинительно тыкнула в меня пальцем. — И, судя по твоим успехам в личной жизни, и не будет! Кстати, что это была за женщина?

Переход на другую тему оказался столь неожиданным, что мне поначалу показалось, будто тетя что-то знает о моих лифтовых лобызаниях пальца Самойловой, но этого быть никак не могло. Поэтому я не нашел ничего лучше, чем спросить:

— Какая женщина?

— Та, что рыдала у тебя на груди!

А, Старикова.

— Работница бухгалтерии, — ограничился я кратким, но исчерпывающим ответом.

— У тебя с ней что-то есть?

На этот раз в голосе тети звучала надежда. Жаль, конечно, было ее разочаровывать, но позволить подозревать меня в связи с Лизой я не мог.

— Абсолютно ничего, — ответил честно, как на духу.

Это тетю подкосило окончательно. Рухнув на стул, она запричитала:

— Вот и что мне с тобой делать?! Внуков нет, а я ведь не молодею! Совсем ни о ком, кроме себя, не думаешь!

Вот неправда ваша. Я думал о Самойловой — куда чаще, чем хотел бы. Но тете этого знать не полагалось.

— А как я соседям теперь в глаза посмотрю? — сменила, тем временем, тему стенаний тетушка.

Я мужественно вытерпел молча всю оставшуюся часть спектакля, по опыту зная — чем меньше вставляешь своих реплик, тем быстрее все кончится. Так и вышло.

Минут через пятнадцать тетя наконец выдохлась. Я — тоже, в основном от попыток молчать.