Амелия Борн - (Не)случайное зачатие (СИ)

— Я же сказала, что не пью кофе с утра!

Тетя шефа явно была не в духе, и мне бы нужно было просто выйти и отправиться работать дальше, но я решила довести все до конца.

— А я здесь не за этим.

Я подошла к тёте Варе, восседавшей в кресле Даниила Леонидовича и объявила:

— Я пришла познакомиться с вами поближе.

Брови тетушки взлетели вверх, но на лице появилось выражение удовлетворения. Видимо, такие наглые особы, одну из которых я сейчас изо всех сил из себя строила, были ей по душе.

— Ты пришла познакомиться со мной поближе, — напомнила она мне, кивая на стул, который я и заняла, сложив руки на коленях, как примерная ученица.

— Да, потому что для этого есть повод.

— Вот как? Тебе так понравились мои помидоры?

Я невольно улыбнулась, вспоминая, как тетя Варя назвала меня худой и заставила съесть свои разносолы.

— И это тоже, но причина не только в помидорах.

— В чем же еще?

— Дело в том, что…

Я замялась. Ну не признаешься же вот так сразу почти постороннему человеку в том, что меня с ее племянником объединяют полотенцевые приключения?

— Я слушаю, — кивнула тетя Варя.

— Дело в том, что нас с вашим… моим… то есть с шефом кое-что связывает.

— Я продолжаю слушать.

Набрав в рот побольше воздуха, я решилась и выдала скороговоркой все, что можно было озвучить, не опасаясь прослыть сумасшедшей. И о вечеринке в бане, и о том, что произошло с моим полотенцем. И о способе, которым я забеременела. Упустив ту деталь, что в полотенце кончил именно племянник тети Вари, я вернулась к этому моменту чуть позже.

— Когда мы провели расследование, оказалось, что я могу быть беременна от Даниила Леонидовича. И сейчас мы с ним ждем возможности выяснить это точнее. Ну а пока… пока я решила наладить с вами отношения, — неловко произнесла я. — Это будет на пользу всем, какой бы результат нас ни ждал.

Тетя Варя выглядела растерянной, но насмешки в ее глазах я не видела, и это придавало мне сил. Она потерла лоб и вдруг сказала то, от чего мне стало нехорошо:

— Я не очень понимаю… Данечка же ведь все это время встречается с Мирандой. И не только встречается, но у них отношения. Они собираются пожениться.

Я так и приросла к стулу. Чтоооо? Богуцкий спал со мной, а сам… нет, не так! Богуцкий знал, что я могу носить его ребенка, а сам в это время собирался сыграть свадьбу с другой?!

— Деточка, ты что-то побледнела!

Тетя Варя вскочила и побежала наливать мне стакан воды, пока я пыталась прийти в себя. Неужели шеф был настолько вероломным? Неужели то, каким он был со мной этой ночью — это лишь притворство?

— Так ты говоришь, что можешь носить ребенка Данечки? — переспросила тетя, подавая мне воду.

— Я… я уже не знаю, — пролепетала я, отпивая глоток. Хотела сказать что-нибудь еще, но тут дверь кабинета распахнулась и на пороге возник шеф собственной персоной. Злой, как три тысячи чертей.

Наша с ним ночь сейчас мне самой показалась лишь насмешкой судьбы. Как можно быть таким сердитым, если несколько часов назад ты был в постели с желанной женщиной?!

— Самойлова, выйди, пожалуйста, с тобой мы поговорим позже, — вместо приветствия проговорил босс.

Никакой Кати, ничего подобного. Просто Самойлова, как будто мне и взаправду приснилась наша ночь.

— Да, Катенька, выйди, пожалуйста, — присоединилась к просьбе тетя Варя, снова усевшаяся в шефово кресло. И у меня не осталось сил ни на что другое кроме как покинуть кабинет Богуцкого и пойти к Снежкову, чтобы рыдать друг у друга на плече.

— Ну, Данечка, не ожидала я от тебя такого!

Не удержавшись на месте, тетушка все же вскочила с кресла и приняла воинственную позу. Я ответил кривой горькой усмешкой — она все еще считала, будто меня, словно ребенка, можно наказать или припугнуть? Хуже того, видимо, она полагала, что я настолько не мужчина, что можно подложить мне в кровать крякающую девку и потом заставить на ней жениться?!

— Я от тебя такого тоже не ожидал, — ответил я холодно и тяжелым взглядом припечатал тетушку так, что она, беззвучно охнув, свалилась обратно в кресло.

Сцена пробуждения все еще стояла перед глазами, поджигая кровь и заставляя самообладание висеть на тонкой ниточке.

— Какого х*я?! — это было первое и единственное, что хотелось сказать при виде Крякиной в моей кровати.

В голове пронеслась страшная мысль — неужели все, что было между мной и Катей вчера, мне только приснилось? Но я ведь помнил, как приехал к ней, как налаял на соседскую собаку, как ввалился в квартиру. И особенно ярко помнил все последующее — Катю на мне, меня в ней и прочие приятные моменты, которые я просто не мог себе придумать! И был уверен — ни по какой пьяни я бы не перепутал Самойлову и эту кошмарную Крякину!

Кроме того, я помнил, как приехал домой и лег спать. И ничуть не сомневался, что никого во сне не трахал. Оставался только один вариант — Крякина легла ко мне позже. Со вполне определенной целью.

Стакан! Точно, вчера на тумбочке был стакан. Я повернул трещащую голову направо, затем налево — стакана нигде не было видно. Но во рту, тем не менее, был странный сладковатый привкус, совершенно не похожий на алкоголь. Снотворное?

Не без труда заняв сидячее положение, я повторил вопрос хлопавшей глазами как ни в чем не бывало Крякиной:

— Какого х*я ты тут делаешь?

— Большого! — откликнулась она и красноречиво уставилась на ту часть моего тела, что была скрыта под одеялом.

А мадам знает толк! Хотя с виду-то она до такой степени принцесса, что по жизни, кажется, передвигается летящей походкой под аккомпанемент ветра в голове. Но, однако, хватило же у нее ума чего-то мне подсыпать и забраться в мою постель! Вот значит уж замуж невтерпеж!

Но черта с два у нее это пройдет.

Не стесняясь своей наготы (чего уж скрывать от такой ценительницы, как Крякина) я подхватил девицу под мышки и выволок из кровати с одной короткой фразой, больше похожей на рык:

— Вон отсюда!

— После всего, что между нами было?! — взвизгнула она и следом (я даже не удивился) возмущенно прикрякнула.

— И после всего, что не было — особенно, — кивнул я. — Пошла нахер, живо!

Но она не двигалась с места. Ну что поделать, видать, к таким командам не приученная. Но мы это исправим.

— Нахер — это там, — любезно пояснил я и указал на дверь. Крякина вместо этого с вызывающим — преимущественно отвращение — видом уселась в кресло. Еще и ноги раздвинула — смотри, мол, чего умею.

На этом мое терпение кончилось.

— Не хочешь нахер, пойдешь еще дальше, — пожал плечами я и, предварительно распахнув окно, закинул голую Крякину на плечо и прямо в таком виде отправил на улицу. На ее счастье, с первого этажа.