Анника Мартин - Враги вроде тебя (ЛП)

Прямо ко мне, в боковую комнату.

И я его убью.

Если кто-то доставит мне неприятности, я и их грохну.

— Они идут, — сообщает мне голос Вагнер.

Прокрадываюсь мимо стоящего возле служебной двери на первом этаже охранника и забираю у него оружие. Он даже не успевает сказать «бу». Вырубаю его, связываю и запихиваю в рот кляп.

На следующем этаже стоит еще один парень. С ним не так-то легко справиться. Мне прилетает удар по лицу, а потом я и его вырубаю.

Даже не вспотев, карабкаюсь на третий этаж. Никогда не был скалолазом, но после нескольких поездок в горную местность научишься справляться. Я даже не задыхаюсь, когда наконец-то открываю дверь в боковую комнату.

Тишина.

Техники из управления обезвредили тревожные сигналы. Хорошо. Вытаскиваю из ботинка удавку и, сидя в темноте, жду. У меня есть отобранный у первого парня пистолет, но я предпочитаю близкий и личный контакт.

Проходит десять минут.

Снизу повествует Вагнер:

— Его сопровождает небольшая армия. Черт. Ты в порядке?

— Да, — шепчу я.

Мне слышно, что мужчины в коридоре нервничают. Щелчки замков. Открытие дверей.

— Они здесь, — шепчу я.

Глава 4

Кит

Мужчина, с которым у Ползина встреча, Мюллер, охрану попросил не брать, но спутница не в счет, поэтому я здесь, стою и изображаю скуку. Нас тут четверо: я, Ползин, Мюллер и девушка Мюллера.

Ползин только начинает разминаться, и тут мой взгляд зацепляется за ультратонкую леску, что соединяет сигнальный узел с балконной дверью. Леска изогнута. Несильно, но вполне достаточно, чтоб мое сердце начало биться быстрее.

У техника Ползина, Власова, чрезмерно развито ОКР 3, поэтому леска должна была идеально тянуться вдоль плинтуса. Нам пришлось преодолевать сопротивление, чтоб тормознуть его надоедливый перфекционизм.

Это не его работа.

Я должен был заметить во время последнего обхода — до того, как Ползин вошел в номер. Я не справляюсь с заданием. Моим разумом завладел Неро. Черт.

Если кто-то испортил леску, значит, и тревожный сигнал выключен.

Как только возникает эта мысль, весь план складывается в голове и шокирует своей элементарностью. Неро в соседней комнате. Ждет. Ну, набросится он на Ползина, а потом что? Улизнет от стрельбы?

Выпад был бы неплохим, но не могу сообразить, как все можно провернуть. И все, чего не хватает его мастерству, компенсируется наглостью. Без сомнений.

Это же чертово самоубийство.

Зачем? Зачем человеку это делать? Что это ему даст?

Внутри все трепещет.

Несколько лет я не ощущал… блин, даже не знаю… Волнения? Оцепенения? Убеждаю себя, что меня просто-напросто радует новая фаза в старой игре. Но я себя обманываю. Раздумывая об открытии двери, представляю себе мужчину в черном.

Боже мой, у него нет шансов выжить.

— Выведи их отсюда, — указывая на Мюллера, командую я. Акцент звучит резко по сравнению с низким и громогласным голосом Ползина.

Немец глядит во все глаза. Вырываю у него из руки телефон. Пришло время встать у руля. Становясь во главе, я работаю лучше всего.

— Мне не нравится, как ты на меня смотришь. — Довольно сильно швыряю трубку в угол, и она рассыпается на части.

Вламывается охрана. Они выводят Мюллера. Вопящую женщину тоже.

Ползин хмурится, но со мной не спорит. Киваю Диме, и он спокойно и решительно уводит сопротивляющегося Ползина.

Извлекаю привязанный к бедру «люгер». Разумеется, за дверью соседней комнаты слышатся громкие шаги, и мгновение спустя врывается мужчина в черном. Вначале видно лишь плечо и лезвие в руке.

«Неро».

Мое преимущество скоротечно. Вижу это по его вытаращенным глазам, по неспешно движущейся в моем направлении мощной руке. Он слишком благороден, чтоб разоружить женщину — даже ту, которая тычет в него пистолетом.

Использую заминку в полной мере. Захватываю его руку, толкаю лицом в стену и сую ему за ухо холодный твердый ствол «люгера». Тогда-то я и замечаю наушник. Вытаскиваю его и давлю своим «Джимми Чу».

— Брось нож, дорогуша, — бормочу я.

Лезвие падает на пол.

Меня захлестывает адреналин. Когда он ворвался в дверь… Твою мать, никогда не видел столь стремительного и идейного человека. Он вполне мог выбить пистолет из моей руки.

Только вот… не стал.

Честно? Я озадачен. Я знаком со всеми разновидностями действующих лиц в таких вот мерзких игрищах. С кучей мужчин и женщин с различными точками зрения, разной внешности и с разнообразными целями, но этот парень не укладывается в стандарты.

Не знаю, кто он.

— Ищешь кого-то? — спрашиваю я. Сердце бешено долбится. Меня спасло лишь его промедление. Он сам-то понимает?

К моему пистолету присоединяются еще три, все направлены мужчине в голову.

Дима сплевывает на ковер. Какая же он свинья.

— ЦРУшные имбецилы, — говорит Дима. Он часто произносит по-английски слово «имбецилы» . Он обожает это слово.

Но этот мужчина не имбецил. Он… Вдыхаю его аромат.

Господи боже, что я творю ?

Отхожу от Неро, прижимаю пистолет к его шее и располагаюсь позади его крупногабаритного тела.

Мысль о том, что придется его прикончить, невыносима. Или еще хуже: его прикончат эти психованные мудилы. И в этот миг я совершаю нечто очень-очень глупое.

— Он не ЦРУшник, — глумлюсь я на русском. — Он мой бывший. Ублюдок за мной следил.

Трое охранников, особенно Дима, смотрят с подозрением. Но я наглый. Просто не хочется, чтоб мозги этого мужчины были разбрызганы по ковру. Не могу я этого допустить.

Когда есть возможность, я стараюсь предотвратить смерть. Правда. Но я никогда не рисковал своим прикрытием.

— Он ревнивый мудак, — говорю я по-русски. Я надеюсь, что Неро понимает мою игру, но быстро замечаю: по-русски он не сечет. Твою ж мать, он не понимает язык своей конечной цели! Придвигаюсь ближе и довольно громко, чтоб другие могли слышать, мурлычу ему на ухо по-английски: — Я рассказываю о своем ревнивом бывшем из Америки. Когда же ты перестанешь так нелепо себя вести, Коди?

«Коди» звучит по-американски. Слишком по-американски?

Мужчина замирает. Упирается руками в стену и, обернувшись, смотрит на меня. В меня впиваются проникновенные глаза цвета черного кофе, а исходящий от него жар согревает мою кожу. Он пахнет мужчиной — никакой парфюмерии, гелей и лосьонов. Лишь аромат соли и пота.

Он молчит. К счастью, он не глуп.

Симулируя приподнятое настроение, улыбаюсь. На самом же деле я далек от веселья. Меня ужасает риск, на который я иду. И чувствую я не только ужас. Меня переполняют эмоции, которым я не могу дать названия. Такие эмоции стоило оставить в запечатанной коробке и надежно спрятать в студии.