Элис Клейтон - Финальный штрих

– Ты же помнишь, с медленного мы начинали… – я ахнула, когда его губы добрались до моего особо чувствительного местечка за ушком. Теперь мы уже поднимались по ступенькам, на ходу выключая везде свет и целуясь, как подростки.

– Я помню всё несколько иначе, – сказал он, снова развернув меня к себе лицом, также мы шли по коридору первого этажа. Его руки обнимали меня за талию. А губы дразнили ушко, от чего я тихонько хихикала. Я была немного под хмельком от пива, но не настолько, чтобы сносить предметы на своём пути.

– Так и было, мы продвигались медленно, сначала были друзьями, на самом деле не долго, – напомнила я ему, остановившись у входа в нашу спальню. Я облокотилась о дверной проём и загородила для него вход.

– Я говорю не о том, как мы были друзьями. Я говорю о том, как это случилось в первый раз, – он ущипнул меня за мочку уха. Если говорить более точно, за то, что на ней было надето, а именно его свадебный подарок.

Проснувшись утром, в день нашей свадьбы, на подушке, где обычно спал Саймон, я обнаружила маленькую коробочку. Я слышала, что он чистил зубы в ванной. Я оглянулась, пытаясь понять, что он замышлял. Мы уже чувствовали и осознавали себя женатой парой с того вечера во Вьетнаме, поэтому для нас было неактуально выражение “что жених не может видеть невесту”. Я хотела, чтобы мы спали рядышком, в нашей постели.

– Что это? – спросила я, снова откинувшись на подушки, дёрнув на себя одеяло.

– Кофтолямойнефы, – получила я в ответ.

– Малыш, я подожду, пока ты сплюнешь, – последовал мой ответ.

Он сплюнул и присоединился ко мне на кровати.

– Кое-что для моей невесты, – повторил он.

– Но я думала. Что мы не будем дарить друг другу подарков, – запротестовала я. Мы уже обсуждали это ранее и решили, что не будем делать друг другу никаких особых подарков.

– Невеста, замолчите и откройте, – проинструктировал он, и я сделала, как мне было сказано.

Синие.

Сверкающие.

Охренительные.

Серьги.

Серьги-подвески, усыпанные бриллиантами и сапфирами цвета его глаз. Сапфиры в виде капелек держались на изысканно сделанном основании, инкрустированном бриллиантами.

– Саймон, что это? – спросила я, едва дыша, моя рука дрожала.

– Я подумал, подарок должен быть умудрённым временем, они такие, чем-то новым, для тебя они новые, конечно же, синим, тут всё понятно, технически не заимствованным – теперь они твои.

– От кого? – прошептала я, уже зная ответ.

– От моей мамы, – ответил он, а мои глаза наполнились слезами.

– Как я могу любить тебя ещё сильнее? – я притянула его к себе для сладкого поцелуя.

– Они тебе понравились?

– Я их обожаю.

Я быстренько надела их и носила весь день. И вот в настоящий момент я стояла в дверях нашей спальни, а Долбёжник дразнил моё ушко.

– Насколько я помню, ты ненавидела меня в нашу первую встречу, – сказал он, переключившись с ушка на шею, приподняв мои волосы вверх.

– Я не ненавидела тебя, но уж точно не была твоей самой преданной фанаткой, – ответила я, вспомнив, как он открыл дверь после того, как я беспощадно барабанила по ней. – Я была лишена сна.

– Малышка, ты была лишена не только сна, – он носом водил по моему плечу. Его руки легли на ткань моего платья, собрав её и обнажив бёдра. – Вот этого ты точно была лишена, – его рука легла прямо между моих ног. Моё тело тут же откликнулось, оно поступало так всегда.

– Согласна, всё обстояло именно так, – я запустила руки в его густые чёрные волосы и пропустила их сквозь пальцы. – Но ты вернул всё на свои места.

– Мы сделали это вместе, – напомнил он и втолкнул меня в спальню.

– Мы. Мне нравится “мы”, – простонала я и почувствовала, как колени подогнулись от соприкосновения с кроватью.

С тех пор как мы вместе, мы с Саймоном никогда так долго не воздерживались от секса. И как только его руки прикоснулись ко мне, моё тело ожило. Я дёрнула его джинсы вниз, он рванул моё платье. Я избавила его от обуви, он меня от лифчика. Его руки легли на мою грудь, налившуюся и тяжёлую. Зубами он спустил мою подвязку вниз по ногам, оставляя на своём пути поцелуи.

Когда же мы окончательно разделись, и дышали с трудом, я задом вскарабкалась на кровать и придвинулась к изголовью.

– Куда это ты собралась, сладкая Кэролайн? – спросил он, заползая на кровать, чтобы подобраться ко мне.

– Я хотела схватиться вот за это, – усмехнулась я, выгнув бровь и спину, и руками схватившись за железное изголовье кровати.

– Это моя девочка.

Он накрыл меня своим твёрдым телом, а я обернула ноги вокруг его талии.

– Саймон, я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю, – я откинула его волосы назад, руками обняла его лицо. Он смотрел на меня сверху.

– Я тоже люблю тебя, миссис Паркер.

Он вошёл в меня. Наши тела были созданы уникально и идеально подходили друг другу, помнили друг друга, двигались в унисон. На какое-то мгновение он полностью застыл, ощущая, как я обнимаю, обволакиваю его везде.

– Боже, как же я по тебе скучал, – простонал он, его голос звучал натянуто из-за того, что он сдерживался, двигался медленно, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.

Но в ту, уже вторую, нашу брачную ночь мы вкусили всю прелесть движений чрезвычайно медленных, точных и очень эффективных. Едва уловимые движения, сладкий пот, стекающий по нашим движущимся в медленном танце телам, и, наконец, оргазм, захлестнувший нас обоих.

Это было бесшумно.

Медленно, так сладко, идеально.

Это было романтично, изумительно, и, впервые, будучи официально мужем и женой.

А что касаемо второго раза…

Саймон ничего не смог с собой поделать, он снова был самим собой: неистовые толчки бёдер, крепкая хватка рук, укусы, облизывание, посасывание. Скрутив мои руки, он снова подвёл меня толчками к изголовью кровати.

– И ты, правда, думаешь, что сможешь долго сдерживать себя, Девушка в Розовой Ночнушке?

Он был прав, долго я не подержалась.

Тук.

– О, боже!

Тук. Тук.

– О, боже!

Господи, как я люблю этого мужчину.

И буду любить всю свою жизнь, наши жизни, потому что Долбёжник единственный человек в целом мире, который может сделать меня счастливой.

…

…

…

Кхе-кхе.

Я слышал, как Кормилица и Здоровяк жаловались на беспорядок. Я же совершенно не видел никакой необходимости в наведении порядка. После того, как мне пришлось без конца слышать слово “бекон”, “бекон”, “бекон”, они просто беспощадно дразнили меня, в качестве компенсации могли бы дать мне возможность полакомиться оставшимися после праздника рёбрышками и остальными закусками.

Я всё же нашёл блюдо, изобилующее вкусняшками и просигнализировал девочкам, что отыскал всё необходимое для пирушки. Я, по натуре своей был таков: всегда забочусь о своих близких, особенно, если речь идёт о моих девочках. За то, что я предоставил им право на проживание в моём доме, и мою защиту от постоянных источников опасности (пылесос, мусоровоз), трио моих девочек ухаживает и ублажает меня, если вы понимаете, о чём я.