Мона Кастен - Спаси меня

Люди ищут нашего внимания.

Все, кроме…

Мой взгляд остановился на Руби. Ее темные, растрепанные ветром волосы поблескивали в лучах солнца. Она боролась со своей челкой, приглаживая ее рукой, хотя это было бесполезно: через несколько секунд волосы снова раздувало ветром. Я абсолютно уверен, что никогда не видел ее до этого инцидента с Лидией. Интересно, почему.

Я правда не могу допустить, чтобы меня видели рядом с тобой.

Все в ней вызывало во мне недоверие – особенно ее пронзительные зеленые глаза. Так и хотелось подойти к ней, чтобы понять: она и на других людей смотрит так же, как на меня, с огнем и презрением во взгляде?

Эта девочка видела, как моя сестра обжималась с учителем. Интересно, какие у нее намерения. Выжидает нужного момента, чтобы взорвать бомбу? Это был бы далеко не первый кричащий заголовок о моей семье.

У Мортимера Бофорта роман с двадцатилетней!

Корнелия Бофорт впала в депрессию!

Зависимость его погубит? Джеймс Бофорт – наркоман!

После ужина с сотрудницей отцу приписали интрижку, а после ссоры родителей поставили маме диагноз – тяжелая депрессия. Из меня они сделали торчка на грани передоза, которого надо спасать. Трудно даже представить, что учудят журналисты, если разнюхают про Лидию и мистера Саттона.

Я продолжал смотреть на Руби. Она достала из рюкзака фотоаппарат и засняла рукопожатие тренеров. Мои перчатки скрипнули, так сильно я сжал клюшку. Я неправильно оценил Руби. Не знаю, правду ли она мне сказала и не скрывается ли за этим всем холодный расчет.

Может, надо было предложить ей больше денег. Или ей нужно что-то другое, и она выжидает удобный момент, чтобы потребовать…

То, что судьба моей семьи – в частности Лидии – в руках этой девчонки, мне совсем не нравилось.

Я не могу допустить, чтобы меня видели рядом с тобой.

Посмотрим.

Я ног под собой не чувствую.

Лакросс – быстрый спорт. Мячик летает от одной клюшки к другой. Я с трудом успеваю за ним следить, чтобы сделать снимок. Мне с самого начала надо было признать, что без Лин у меня не получится задокументировать игру. Обычно мы делим между собой репортажи о спортивных состязаниях: одна записывает ход игры, а другая фотографирует. Но сегодня Лин опять по вызову мамы срочно отправилась в Лондон, и мы не успели найти ей замену из группы по организации мероприятий.

Поскольку репортажи про команду лакросса набирают в нашем блоге больше всего просмотров, мы не хотели от него отказываться. Проблема в том, что для репортажа с заголовком «Макстон-холл против Иствью – схватка гигантов» мне надо ясно понимать, что, собственно, происходит на поле. Но среди криков игроков, громких наставлений тренеров и ликования зрителей довольно трудно уловить ход игры и уж тем более сделать пригодные снимки. Особенно учитывая то, что мне приходится иметь дело с фотоаппаратом, которому не меньше десяти лет.

– Проклятье! – взревел рядом со мной тренер Фриман так, что я вздрогнула.

Я подняла глаза на поле и поняла, что пропустила второй гол от Иствью. Вот черт. Лин меня убьет.

Я протиснулась поближе к тренеру. Когда смотришь игру вживую, а не по телевизору, нет мгновенного повтора момента, но, может, тренер хотя бы объяснит, что происходит. Но не успела я открыть рот, как он снова начал вопить:

– Пасуй же, черт возьми, Эллингтон!

Я обернулась на поле. Алистер Эллингтон мчался в сторону противника так быстро, что я даже не успела бы это сфотографировать. Он попытался протиснуться между двух защитников, но на пути откуда ни возьмись возник третий игрок. Эллингтон хоть и был чертовски проворным, но довольно маленьким в сравнении с другими парнями. Даже я понимала, что против троих у него нет никаких шансов.

Один из защитников во время бега сильно пихался. Эллингтон устоял на ногах, но его отбросило по скользкой траве на добрых полметра.

– Отдай пас! – закричал тренер.

Алистер снова уперся в соперника, даже мне на другом конце поля было слышно, как они поносят друг друга. И без того напряженное тело Алистера вдруг совсем закаменело, и на секунду показалось, что он и его соперник застыли в одной позе. Тренер Фриман уже набрал в грудь воздуха – видимо, чтобы выкрикнуть очередное указание, но тут Алистер замахнулся клюшкой и ударил противника в бок.

Я в ужасе замерла. Алистер снова нанес удар, на этот раз в живот противнику. Тот закричал от боли и упал на колени. Другой защитник набросился на Алистера, повалил на землю и принялся колотить, не снимая перчаток. Алистер и его ударил клюшкой. Прозвучал пронзительный звук свистка, но потребовалась помощь нескольких человек, чтобы растащить дерущихся. Я услышала низкий голос Джеймса Бофорта. Он кричал на Эллингтона. И я могла себе представить, что он как капитан команды сейчас с удовольствием оторвал бы ему голову.

Рядом со мной без остановки чертыхался тренер Фриман. Из всех его ругательств «проклятое дерьмо» было самым безобидным. Он снял кепку и принялся рвать на себе волосы с такой яростью, что мне показалось, будто пара клоков упала на землю. Вскоре судья удалил Алистера с поля.

Он подошел к нам на край площадки, снял с головы шлем и вынул изо рта капу. Все это небрежно бросил на землю.

– Что, черт возьми, случилось, Эллингтон? – прорычал тренер.

Я аккуратно попятилась, чтобы не попасть под горячую руку.

– Говнюк заслужил, – ответил Алистер. Его голос был совершенно спокойным, будто он и не участвовал в драке.

– Ты…

– Отстранен от следующих трех игр? – Алистер пожал плечами. – Если вы думаете, что так будет лучше для команды, то на здоровье.

Он не спеша прошел мимо тренера, бросил клюшку на землю и начал снимать перчатки. Заметив мой взгляд, остановился.

– Что? – вызывающе спросил он.

Я отрицательно помотала головой.

К счастью, судейский свисток избавил меня от необходимости отвечать. Как можно быстрее я вернулась на свою исходную позицию. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы разобраться, где теперь мяч – а он был у клюшки Рэна Фицджеральда. Рэн не такой быстрый, как Алистер, но зато сильный. Он плечом сбил с пути игрока Иствью, но мяч у него отобрали. Однако Бофорт догнал противника и перехватил мяч.

Я недовольно скривилась, настолько хорош был Бофорт. Даже чертовски хорош. Он двигался проворно, подстраивался под шаг противника и не щадил никого, кто вставал на его пути. Из-за шлема я не видела лица, но не сомневалась, что он получает огромное удовольствие от игры. Когда Джеймс на поле, кажется, будто он всю жизнь только и делал, что бегал сквозь толпу соперников с клюшками.

– А ты что тут делаешь? – внезапно раздался позади голос Алистера. Он не только заставил меня вздрогнуть, но и напомнил, зачем я здесь, собственно, нахожусь. Я быстро раскрыла блокнот.